Армагеддон был вчера - Александр Полосин

Дома рассмотрел раны. Заклинание от стрел остановило пули, они торчали в толстой коже, как камешки, брошенные в вязкую глину. Там, где выстрелы пришлись почти в упор, виднелись ожоги. На месте глаза зияла кровавая рана.

Ярость уже стихла, вместо неё орка охватил жгучий стыд. «Я пришёл в чужой мир. Я напугал и убил слуг незнакомого мне человека, увёл его верблюдов. Я недостоин славы...» – подумал он. И уже было решил вернуть верблюдов обратно, но тут в голову пришла новая мысль. Урдаг зашёл на ферму, выбрал трёх лучших ящеров, зауздал и завёл в портал.

* * *

Металл на стенах вагончика прогорел, крыша обрушилась внутрь. Колёса просели. Тонкая труба сиротливо торчала над почерневшим остовом.

«Урдаг Одноглазый, заводчик верблюдов – неплохо звучит», – окончательно решил орк, крепя поводья ящеров к коновязи.

Mar Экзотик тур

Вечером, уставший, как собака, после трёхдневного обхода, я перекусил и сразу лёг спать. Но уснуть не дали: ожил молчавший год телефон.

Я с трудом отодрал голову от подушки и с ненавистью уставился на нежно вызванивавшую трубку.

– Костинька? С тобой сейчас будет говорить Константин Павлович, – голос бывшей жены был подчеркнуто нейтрален. Ну да, кто ж ещё вправе заставить гудеть неоплаченный телефон, кроме первого лица города?

– Алло, Приштин? У нас тут задачка по вашей линии образовалась, Вы уж извините, что так поздно, – уверенный бас губернатора вещал из брошенной рядом с подушкой трубки. – Гости к нам едут. Ойл Кампаниз, СыШыА, в сопровождении. Очень просили показать что-нибудь экзотическое.

– Лес, что ли? – я взял трубку. – Можно на Ихалицу свозить, там красиво. Дом у меня в порядке, природу покажу, шашлык сделаю…

– Не то, – губернатор явно поморщился. – Мне Валерия Сергеевна подсказала, что у тебя лешие прикормлены.

Ой, дура баба… трепло безмозглое…

– Не так немножко, – отвечаю. – Даже совсем не так. Это, скорее, я у них прикормлен.

– Неважно. Свозить сможем?

– Мне к ним сбегать надо, поговорить, – сон как рукой сняло.

– Успеешь, лесничий. До приезда неделя, – и трубку повесил.

Я на кровати сел, соображаю. Ходу до распадка, где эта бывшая деревенька стоит, ровно сутки. Ночи белые, не так, чтобы очень – но дорога знакомая. Чёрт с ним – там отосплюсь. Поговорю – а потом домой.

Натянул непросохшие сапоги, кинул в рюкзак остатки ужина и ушёл в ночь.

Нечисть согласилась сразу – им самим любопытно было. Так что через трое суток я стоял у здания администрации и поджидал Лерку.

Её привезли чуть раньше губернатора, на отдельной машине. В тёмных очках, холёная, чисто европейская женщина. Чужая. Мне в сапогах да лесовухе неловко стало сначала, а потом думаю: какого чёрта неловко-то?

– Лера, – окликнул. – Поговорим?

Она очки на лоб передвинула, встала ожидающе – говори, дескать, если позвонить сложно.

– Договорился я с ними, – чувствую, частить начинаю под зелёным насмешливым взглядом. – Примут.

– Хорошо, – уронила Лера. – Мы тебе позвоним, Костинька. В пятницу. Константин Павлович очень просил, чтобы ты из города не уходил.

И пошла наверх по ступенькам своей необычной походкой.

Утром в субботу я, как было сказано мне секретарём Валерии Сергеевны, был на воздушной базе в восемь утра. Техники и лётчики толпились у необычного вертолёта – американцы на своём прилетели, не доверяя нашей технике. Я только головой покрутил: раньше бы им этого в жизни не разрешили. Пара наших стареньких «Ми-8» стояла тут же. Свежепокрашенных – авось не разберутся америкосы. Мне стало смешно.

…Ждать губернатора и высоких гостей пришлось до двенадцати. Пришли две машины, за ними ещё штук пять с охраной. Одежда – у гостей ничего, правильно оделись, в чём-то таком камуфляжном и высоких ботиночках. Кроме наших. Губернатор был в костюме и при галстуке, халдеи егонные – тоже при полном параде.

Валерия Сергеевна, естественно, сопровождали. Как супруга губернатора, отдел внешних сношений и вообще. И именно в этом качестве, покачиваясь на тонких каблучках, поманили меня пальчиком.

– Лерка, – говорю шёпотом. – Ты что – с дуба рухнула? Это ж деревня заброшенная, лес. Давай я у хлопчиков сапоги возьму… Да штаны какие, комары ж зажрут!

Она на меня через очки смотрит, как на идиота.

– Костинька, у меня протокол. Ты в «Ми» полетишь, мы следом, с американцами. И не ляпни чего не надо, Константин Павлович сам говорить будет.

И снизошла с высоты занимаемого положения:

– Они все по-русски хорошо понимают. Пожалуйста, аккуратнее.

* * *

Лететь было минут двадцать. Зашли ребята красиво, со стороны озера, вид там вообще был сказочный: в плохих местах деревни на Севере не ставят. Сели метрах в десяти от озера. У Лерки каблуки, естественно, сразу в землю ушли по самую подошву. Незаметно на носки поднялась – вытащила. В озере фыркнули, я кулак русалкам незаметно показал. Они демонстративно хвостами плесканули и ушли к другому берегу. Народ даже ничего понять не успел: мало ли рыбы в озере плещется.

А Лерка так и шла на своих «шпилечках» до деревни. Ничего держалась – ещё трещать по-английски умудрялась с ихним главным, тот её всё под руку норовил подхватить, и губернатору радостно улыбалась. Профессионалша, ёшкин кот.

Дошли быстро, там рядом было.

Нечисть высыпала посеред деревни. Господи, как же жалко они выглядели, родные мои… Мышиного цвета домовые, болотно-зелёные лешие, кикиморы, вырядившиеся в древние, бог знает когда брошенные хозяйками за полной изношенностью плюшевые жакеты…

Губернатор бросил на меня разъярённый взгляд. А чего он от меня хотел, – чтобы хлеб-соль америкосам лешачки поднесли, что ли?

Я вышел вперёд.

– Вот, – говорю, – гости дорогие, одна из старых русских деревень. Срубы хорошие, хозяева, когда уезжали, пытались рублей по триста на дрова продать, да вывозить никто не стал. Крыши – прохудились, но деревня живая. Ремонтируется потихоньку. Потому что в России нежить – ответственнее некоторых с полномочиями. Так что походите, посмотрите, что у нас делается, только аккуратно, хозяева шум сильно не любят.

Губернатор лицо ящиком сделал. Американцы улыбаются, кинокамеры достали, фотоаппараты. Смотрю – в основном обзоры снимают, на леших да кикимор и не смотрят, не интересуют их нищие аборигены. Губернатор что-то такое развесистое им рассказывать начал, они вежливо хихикают. И тут Лера меня трогает за плечо, и глаза у неё совершенно перепуганные.

– Посмотри, – шепчет, – что в озере делается. Только незаметно.

А из озера Змей-Горыныч лезет. Проснулся, ленивец. И первым делом к вертолёту штатовскому: наши все наперечёт знает. Головы на разные стороны развесил, туша такая, и разглядывает новенького в шесть внимательных глаз.

Не хотел бы я быть на месте американского пилота: пасти у Горыныча вблизи покруче, чем у ихних «чужих» смотрятся. Габариты – чуть больше избы и всяко поболе вертолёта. И потом – оно ж вживую огнем дышит, возле баков с горючим. Короче, нервы у дядьки американского не выдержали, и тот попробовал со страху поднять вертолёт в воздух. Горыныч его лапочкой аккуратно под винтом придержал, пока всё интересное не рассмотрел, потом лапу убрал. Какую там тягу американец дал, не знаю, но пошла его машина юзом в раскачку на полной скорости над озером, а следом радостно рванул Горыныч. Витюшка, вертолётчик наш, только тихонько вздохнул, припомнив, как в такой же ситуации оказался. И с завистью на пируэты иноземной техники смотрит: юркая машинка оказалась. Да только не супротив азартного Змея.

Трёхглавый наш туша тушей только по земле шлёпает. Набрав в пузо воздуху, вверх Горыныч уходит, как ракета; а в воздухе выглядит, как кальмар в море: воздух закачал – кислород поджёг – выпустил, закачал – поджёг – выпустил, у него для выхлопа за задними лапами специальные отверстия в шкуре имеются. Внешне преображается сразу – делается обтекаемым и гибким. Огромный воздушный запас ему нужен только на отрыв от земли, а головы отлично складываются вместе, обеспечивая великолепный обзор.

Крылышки не драконовские, конечно – они у нашего Змея, как плавники у рыбы, чисто направление задавать. Да хвост вместо руля. Витька только постанывает каждый раз с завистью, когда доводится Змеевы пируэты понаблюдать.

Но вот откуда в Горыныче столько огня помещается – нечисть мне на прямой вопрос только в улыбках морщилась: дескать, не спрашивай. А сами – точно знали, по глазам было видно.

Смотрю – американцы головами закрутили, увидали, значит. Шеф охраны за мобилу схватился, – а не берёт тут мобила. Не покомандуешь.

Горыныч тем временем поперёд вертолёта зашёл и морду пилоту прямо на стекло выложил. И тут у гостей иноземных нервы сдали окончательно: повытащили неведомо откуда оружие, и ну палить. Вертолётчик тоже на что-то там нажал скорострельное. Мы переглянулись понимающе. Витька хихикает: он в Змея по-первости ракетой в упор с перепугу саданул, тот её лапой в воздухе выловил, и ничего. Нечисть тоже вовсю развлекается: шоу.