Сильвин из Сильфона - Дмитрий Стародубцев

Странник. Поверьте, во спасение каждого из вас, даже самого старого, больного и никчемного, я готов пожертвовать своей жизнью! Я весь ваш, без остатка! Но вы не обязаны и ни в коем случае не должны жертвовать собой во имя меня, потому что я для вас, а не вы для меня… Сегодня мы видим кровь и смерть. Тысячи наших собратьев томятся в тюрьмах, истекают кровью на улицах и площадях. Одновременно пали десятки и сотни наших оппонентов. Но ведь нельзя построить город Счастья на могилах насильственно умерщвленных! Поймите это!..

В повисшем безмолвии только одинокий автоматчик бесновался за окном — куда-то все долбил короткими очередями. Звуки этих варварских выстрелов были зрителям отлично слышны и зловеще аккомпанировали моим словам.

Странник. Сегодня мы проиграли. Мы должны смириться, но будущее все равно за нами. Прекратите сопротивление, расходитесь по домам. Простите тех, кто вас не понял, они не ведают, что творят. Оставьте в своих сердцах только память о светлых днях, когда мы были вместе, а еще добро, милосердие и любовь… Я ухожу! Простите меня за все! Я вас люблю! Прощайте!

Тут я заплакал навзрыд, швырнул трубку в пол и телевизионщики поспешили отсоединить линию и выставить на экран фирменную заставку СNN.

Поскольку новостной выпуск оказался сорван, режиссеры телеканала не сразу сообразили, что делать, но вот на экране вновь возникла подрумяненная Саманта Фокс, важная и сдержанная, как и подобает выглядеть в любой ситуации звездному телеведущему, и вещание продолжилось. Впрочем, услышать реакцию на мое выступление мне не удалось: телевизор внезапно погас, а вместе с ним выключились все электрические приборы в комнате. Некоторое время было слышно, как останавливаются турбины принудительной вентиляции, вскоре и она в последний раз громыхнула оцинкованными кишками и испустила дух.

Что ж, я избавился от последних иллюзий: странники, наделенные властью и обретшие внезапное богатство, порождают не меньшую подлость, чем та, против которой они выступают. Власть портит людей, а абсолютная власть портит абсолютно. К тому же, в своем большинстве они необразованные, слабые духом и телом люди, которые руководствуются отнюдь не высшей моралью, а обыкновенными низменными инстинктами. В таком случае, чем они лучше тех несчастных, которым я объявил непримиримую вендетту?..

Да я и сам хорош! Я стал совершенно другим — черствым, мстительным, беспощадным. Я много говорил и много обещал — бедный народ, наверное, подхватил диабет от моих сладких посулов. Но ведь я обманул их! Чем я их облагодетельствовал? Несколькими жалкими подачками? Что я сделал по-настоящему хорошего? Залил брусчатку множества городов кровью невинных?..

Итак, провозгласив эру созидания, я оказался таким же разрушителем, как и мои оппоненты. Вместо райского блаженства, о котором я мечтал и которое я сулил своей пастве, я невольно отворил врата Ада! И оттуда хлынул всеуничтожающий огонь зла…

В эти минуты мое тело еще существовало, но душа агонизировала. Я съежился в кресле и корчился в судорогах самых противоречивых мыслей и самых тяжких переживаний. А более всего мне не давало покоя ощущение бесполезности и даже вредности собственного существования, а также скорбное предчувствие близкой смерти, которое, впрочем, под определенным углом зрения поблескивало ликующим предвкушением…

Зашумел включившийся факс, загорелась подсветка аквариума и в нем привычно забулькали пузырьки. Видимо, еще не покинувшие здание техники сумели перезапустить генератор. Вновь засветился экран, и это опять была Красивая Ведьма.

Звук включился не сразу, что-то заклинило в электронной башке широкоэкранного чудища, но по той откровенной наэлектризованности, с которой Саманта Фокс вещала, я догадался, что произошло нечто невообразимое. Наконец, я вновь услышал ее необычайно женственную и одновременно резкую речь, с огромным количеством острых углов на кончиках фраз. Экстренное сообщение! Странники, по всей видимости, прекращают сопротивление. Это подтверждают сводки всех мировых информационных агентств. Площади центральных, городов пустеют…

Я машинально переключил канал, чтобы убедиться в происшедшем из других источников, и сразу наткнулся на как всегда решительного и артистичного Боксера, выступающего в прямом эфире. За его спиной светились праведным гневом десятки лиц, закрывающих собой весь задник— военных, полицейских и почему-то пожарных. Ценой невиданных, усилий мы одержали победу. Мятежники, называющие себя странниками, разгромлены. Сам Странник, согласно достоверным сведениям, уничтожен…

Я выключил телевизор и опять приблизился к окну. Громадным крематорием курился обугленный Сильфон. Повсюду раскатисто громыхали гусеницы бронемашин, а в ближайших развалинах прятались вооруженные лилипуты, иногда перебегая от укрытия к укрытию. Все вокруг было уныло и безнадежно. Вот он, передо мной — колумбарий моих надежд!

Тут я заметил, что с неба на город сквозь гарь пожарищ спускаются тысячи огромных пауков, волосато-зеленых, с золотистыми брюшками, в высшей степени отвратительных, а само небо вдруг превратилось в гигантских размеров кривое зеркало и с чудовищным искажением отражает то, что творится внизу…

Я вернулся к письменному столу, схватил свои дневники (три тетради — черную, красную и синюю) и нежно прижал к груди.

Мои ласковые птицы, мои вдохновленные ангелы, мои знаки и пробелы, мои слова и словосочетания, мои стенания, мои голограммы… Мы погибнем вместе, потому что мы единое целое. Без вас меня не существует, впрочем, как и вас без меня…

Никогда в жизни я не испытывал столько душевной боли, как сейчас. Моя искореженная и потусторонняя душа, несмотря на многолетнюю привязанность, готова покинуть обреченное тело и переживает при этом невообразимые страдания. Конечно, ей тяжко — сколько пережито вместе, сколько ссор и примирений, сколько совместной, не лишенной духовного начала любви! А может, мое тело для нее — всего лишь тюрьма? Ведь как часто я осквернял ее сделками с совестью, сколько раз заставлял познать всю глубину человеческой низости!..

Я вспомнил мать, Германа, потом, с самой глубокой страстью, на которую был способен, Мармеладку. Далее ретроспективой явились образы многих людей, которые последние годы делили со мной жестокие жизненные уроки. Последней я вспомнил Марину — девчонку, которую когда-то подобрал на улице, а впоследствии признал своей дочерью. Она должна выжить в этой бойне. Я передал ей частицу себя, возможно, этой малости будет достаточно, чтобы продолжить мое дело…

Слез уже не было — я давно их выплакал, внутри меня все вдруг стало чисто и покойно.

Сейчас я думаю о том, что бы еще написать, как эффектнее закончить. Ведь, возможно, эту ахинею кто-нибудь и прочтет. Но не нахожу ничего наилучшего, чем повторить то, что когда-то перед смертью уже заявлял…

Ничто больше меня не держит, к тому же, смерть искушает меня как последнее приключение. Я готов провалиться в эту черную дыру небытия. Простите и не осуждайте меня за инакомыслие — этот мир не для меня. Он слишком горек для натурального странника, я поищу себе что-нибудь послаще, там, за гранью постижимого. И я тоже всех, вас прощаю и ни в чем, ни в чем не виню — этот мир сполна ваш, вы в нем — старожилы, берите его и распоряжайтесь по своему разумению.

А уходя, взберусь на самую высокую вершину и прокричу оттуда сквозь все параллели: я все равно вас люблю! Я люблю, люблю эту истерзанную планету! Я готов сто раз воскрешаться и сто раз умирать во имя ее будущего! Так будьте же счастливы, люди, и, пусть будут счастливы ваши дети и ваши внуки!

Дата

Сильвин из Сильфона

Пилот СУ-37 снизил скорость, опустился на полторы тысячи метров и тут внезапно увидел дымящийся рельеф большого города. Простирающийся на десятки километров, этот черный город показался ему фантастическим могильником — настолько он был изуродован…

— Вулкан 2, подлетаю к, квадрату 16. Приказ подтверждаете?

— Пилигрим, задача прежняя — высотный жилой дом в южном квартале…

При помощи четырех дисплеев летчик отслеживал показатели полета и всю обстановку. На одном из экранов появился отличающийся высоким качеством спутниковый видеосигнал с изображением мишени.

— Вулкан 2, цель захвачена, разрешите запуск ракет? — Разрешаю, Пилигрим!

— Вас понял…

Пилот набрал на табло управления пароль, откинул защитный колпак, поднес палец к красной кнопке и, после секундного промедления, решительно нажал…

Эпилог

Телеканал CNN, программа Larry King Life

ЛарриКинг. О трагических событиях десятилетней давности сказано и написано больше, чем о сотворении мира. Однако о самом Страннике мы знаем, по-прежнему, ничтожно мало. Непроницаемая завеса таинственности продолжает скрывать многие аспекты этой удивительной личности. Кто же этот загадочный Сильвин из Сильфона? Сегодня мы поговорим с автором книги «Заветы Странника», ведущим экспертом в области, так сказать, стран-никоведения господином Сантьяго Грин-Гримом. Здравствуйте!