Пуговицы - Ида Мартин

знаю, что ты до ночи сидела в торговом центре со Степиным и Красновым. А мне написала, что дома в кровати.

До конца занятий мы не разговаривали. Я успела многое обдумать и принять все еще пьяное, сумасшедшее, но кардинальное решение. Написала Славе, что приготовила сюрприз и буду ждать его после школы на автобусной остановке. Так было нужно, чтобы он не раскрыл моего плана. Мы сели в автобус, который не шел до дома Томаша. Он удивился, но я ответила, что все правильно. Мы прошли в конец салона. Там укачивало, но было тепло. Уже темнело.

– И долго нам ехать до твоего сюрприза?

– Минут десять еще, может, двадцать.

– До какой остановки?

– Понятия не имею.

– Что ты пила?

Я сделала вид, будто смотрю в окно, но видела там только свое отражение.

– У тебя новая куртка, – сказал он.

– Ты внимательный.

– Та мне нравилась больше.

– Мне тоже, но ее мне подарил Бэзил. Тебе хочется, чтобы я носила вещи от него?

– Я не знал.

– На самом деле она порвалась… когда я упала в ту яму.

– Какую яму, Микки? – Слава искренне недоумевал. – Что-то мне подсказывает, что это будет не очень приятный сюрприз.

– Думаю, тебе понравится.

С тяжелым вздохом он опустил руку мне на плечо. Сначала аккуратно, но потом крепко сжал пальцы.

– Хорошо едем. Даже выходить не хочется. Может, останемся?

– Мы уедем черт-те куда и сойдем посреди ночи в другом городе. Зимой.

– Ты бы испугалась?

– Еще бы.

– Даже со мной?

Я хотела ответить, что с ним особенно, но решила, что дальше тянуть смысла нет, и подскочила, почувствовав, что автобус начинает притормаживать.

– Все. Здесь выходим.

Мы сошли на незнакомой остановке в кромешной темноте, километрах в трех от Москвы. Рядом высился лес, чуть дальше по ходу движения мерцали огни населенного пункта. Земля хрустела наледью под ногами. Было холодно, а после нагретого автобуса особенно. Обхватив себя руками, чтобы унять дрожь, я пошла в сторону леса.

– Что дальше? – Изо рта Томаша вырвался пар, нос тут же покраснел.

– Просто иди за мной! – Я зашагала прочь от дороги к лесу.

Увидев пологий спуск, я сбежала вниз по кочкам и ухабам, чуть не подвернув ногу. Томаш прыгал сзади, но вопросов не задавал. Ветки в лесу были жесткие и ломкие, они то и дело норовили ткнуть в лицо, и, чтобы идти вперед, приходилось закрываться руками. Наконец Слава подал голос:

– Думаешь, это нормально, что я поехал с тобой фиг знает куда и ты меня ведешь в лес?

Я остановилась:

– Здесь нормально будет.

Достала из школьного рюкзака моток черных пакетов из хозяйственной комнаты. Отодрала один и протянула ему.

– Держи! Перчатки только надень. У тебя есть перчатки?

В темноте белки его глаз блестели, как слезы.

– Я так понимаю, что ситуацию нормальной нельзя назвать в принципе, но у меня такое чувство, будто я снова попал в «Пуговицы», а ты одна из их обитателей.

– Без перчаток нельзя. Отпечатки останутся.

– Ты решила меня убить?

– Наоборот, – прошептала я, – это ты решил меня убить. Видишь, я даже пакеты взяла, чтобы тебе проще было.

Раскрыв пакет, я надела его себе на голову.

– Начинай, – с каждым словом воздуха становилось меньше, но от дыхания воздух согрелся.

– Я чувствовал, что ты не в себе, но не думал, что настолько.

Вместо того чтобы сорвать с меня пакет, Томаш зачем-то разорвал его посередине. И полиэтиленовые ошметки повисли на моих плечах рваными лоскутами. Меня трясло. Я заготовила речь, но теперь от холода и волнения совершенно не знала, что говорить. Но зато начала приходить в себя. Нас окружали высоченные черные деревья. И здесь, за городом, в морозном небе, среди голых ветвей и хвойных лап проглядывала маленькая полоска месяца.

– Пожалуйста, просто уже убей меня по-нормальному. У меня никаких сил больше нет. Я хотела доверять хоть кому-то! Я надеялась, но все без толку. Этому никогда не будет конца.

– И ради этого ты потащила меня в такую даль? – Голос его прозвучал издевательски ровно и спокойно. – Вполне сошел бы городской парк или дом под снос. Я думал, это что-то важное, а не очередная параноидальная истерика.

– Но это не истерика.

Томаш развернулся и пошел прочь.

– Ты куда?

– Домой, конечно.

– А я?

– А ты как хочешь.

– Подожди! Просто Лизу вчера хотели убить. Это правда. Ты же видел, ее не было в школе.

Томаш остановился:

– Кто?

– Точнее, меня хотели. А попалась Лиза. И теперь она в больнице. У нее сотрясение мозга. Ее столкнули в яму возле нашего дома. Она была в моей куртке и штанах. А потом в мою квартиру кто-то пробрался и написал, что убьет меня.

– И ты считаешь, что это я?

– Но, понимаешь… Фил с Бэзилом нас не перепутали бы, а у тебя мотивов еще больше, чем у них. И ты уже брал ключи Кощея. Больше просто некому.

– Как тебе не стыдно? – глухо сказал Слава из-за деревьев. – Я хотел тебе помочь, рассказал тебе про маму, про Надю, ездил с тобой в «Пуговицы», я доверил тебе все, что у меня есть, а ты выставила меня в таком свете. И вместо того чтобы попросить о помощи, только обвиняешь.

– Я решила, что лучше убедиться в том, что ты не собираешься меня убивать так, чем постоянно бояться.

Он не ответил. Мы вернулись к остановке и, пропустив несколько машин, перебежали на другую сторону. Томаш нервно ходил из стороны в сторону, я не решалась подходить к нему.

– Это так оскорбительно! И само подозрение, и то, как ты это обставила.

Он говорил резко и торопливо, как в тот вечер, когда поймал меня возле своего дома.

– Мне казалось, ты маленькая, запутавшаяся и напуганная девчонка, а ты просто мечешься, как взбесившаяся лиса. И ничего тебе не поможет. И никто. Фил с Бэзилом – твои давние друзья, но ты обвинила их в том, о чем толком не знаешь. Ты подозреваешь всех и каждого. Кругом враги. Ни о каком доверии речи не идет. А я так не могу. С человеком должно быть комфортно и спокойно – это главное. Мне с тобой, а тебе со мной. И если это не так, то лучше нам не встречаться.

Подъехал автобус до Москвы, заскочив в задние двери, Томаш, словно убегая, прошел через весь салон вперед. Чуть помедлив, я догнала его.

– Извини.

Села рядом.

– На что ты вообще рассчитывала? Ты думала, что я стану это делать? К чему спектакль?

– Ну прости. – Я залезла ему под руку. – Я очень сильно