Застава «Турий Рог» - Юрий Борисович Ильинский

к нему приглядывался; Господину Хо, от ястребиных глаз которого не укрывалось ничто, это не понравилось.

Однажды, когда Мокрица, по своему обыкновению, плескался в ручье, главарь, кликнув хунхузов, подошел к оробевшему Коршуну.

— Зачем вертишься возле Мокрицы?

— Да так… — Бандит замялся, но, поглядев на главаря, зачастил, захлебываясь: — Часы у него. Золотые!

— Понятно. — Молниеносно выхватив пистолет, главарь выстрелил, пуля разнесла Коршуну череп. Господин Хо полоснул холодным взглядом по недоумевающим соратникам. — Все поняли? Вот и хорошо.

Преподав подчиненным маленький урок, Господин Хо успокоился, он не хотел рисковать. Суд скорый и праведный свершился, хунхузы, видевшие в своей бурной, обильной кровавыми событиями жизни всякое, равнодушно разошлись, а Господин Хо сел на поваленное бурей дерево и задумался: кто же такой этот мозгляк, из-за которого столько хлопот? И почему его так тянет к воде, на каждом привале он, вместо того чтобы отдыхать, бежит к ручью или реке, сидит на корточках, низко наклонившись над водой, что-то бормочет, быть может, молится? А если кто-нибудь проходит мимо, Мокрица словно каменеет. Субъект более чем странный…

Ни многоопытный Господин Хо с его незаурядными умственными способностями, ни тем более Горчаков, для которого все рядовые хунхузы были на одно лицо, представить себе не могли, что бесцветный худощавый человечек, носящий унизительное прозвище, имеет два университетских диплома, ученую степень доктора наук и является весьма ответственным сотрудником организации, именуемой «Карантинный отряд по обеспечению водой японской императорской армии в Северном Китае».

Под этим безобидным названием в годы второй мировой войны активно действовал сверхсекретный «Отряд 1885», активно разрабатывавший способы ведения бактериологической войны. Штаб этой самостоятельной единицы японских вооруженных сил находился в Пекине, а филиалы в Тайюане, Тяньцзине, Цзынани и Чайнзякоу[183]. Командовал «Отрядом 1885» полковник медицинской службы Эйдзи Нисимура, непосредственно подчиненный генерал-лейтенанту медицинской службы Сиро Исии, начальнику «Отряда 731», расположенного в предместье Харбина.

Личный состав этих подразделений занимался работой, результаты которой грозили человечеству неисчислимыми бедами и невероятными страданиями. В специальных лабораториях, в контейнерах для бактериологических посевов, убийцы в белых халатах любовно выращивали бактерии чумы, холеры, черной оспы и других страшных болезней, разводили блох, зараженных бациллами чумы. По замыслу ученых-вурдалаков 15 тонн чумных блох, распыленных с воздуха или рассеянных по поверхности земли, создавали «чумную» зону, охватывающую территорию в сотни и сотни квадратных километров, населению «зоны» грозила верная смерть.

Специалисты генерала Исии работали круглые сутки, к концу второй мировой войны накопили запасы бактериологического оружия, которых с избытком хватило бы на все человечество.

Дело было поставлено на широкую ногу. В каждом отряде существовало несколько отделений, которые выращивали только определенных бактерий. Оборудование каждого отделения состояло из двух систем.

На процессе японских военных преступников, происходившем после войны в Хабаровске, выяснилось, что первая система состояла из котлов, в которых приготовлялась питательная среда для выращивания бактерий, емкость такого котла — около тонны. При максимальной загрузке в течение месяца можно было производить сотни килограммов опаснейших бактерий — чумы, брюшного тифа, сибирской язвы, холеры, паратифа[184], дизентерии.

Незадолго до капитуляции Квантунской армии генерал Исии Сиро приказал уничтожить все следы преступлений. База «Отряда 731» близ станции Пифань, равно как и базы и филиалы других дьявольских отрядов, была взорвана. Оборудование и документация уничтожены, «подопытный человеческий материал», на котором производились адские опыты, был расстрелян, а трупы несчастных сожжены.

Убийцы в белых халатах экспериментировали на людях, которых в официальных документах цинично называли «бревнами». Среди «бревен» были китайцы, монголы, русские, американцы, англичане, люди других национальностей. Методы «исследователей» были чудовищными.

На секретных полигонах в условиях, максимально приближенных к боевым, отрабатывались наиболее эффективные способы уничтожения противника с помощью бактериологического оружия, испытывались бактериологические бомбы системы Исии. Людей привязывали к столбам, затем по сигналу дымовой шашки прилетал самолет и сбрасывал фарфоровые бомбы, начиненные чумными блохами. Другие бомбы, начиненные бактериями столбняка, устанавливались неподалеку от «подопытных», привязанных к столбам, затем взрывались, течение заболевания скрупулезно фиксировалось на бумагу и кинопленку вплоть до гибели «бревна». В безлюдной степи близ станции Аньда подрывали баллоны с чумными бактериями, «бревна» заражали легочной чумой, заболевших по воздуху отправляли в «лабораторию» для дальнейшего изучения.

Вивисекторы[185] Исии проводили варварские операции, расчленяли «подопытных» без наркоза. Обнаженных пленников запихивали в мощные морозильные камеры. Кожа несчастных покрывалась иссиня-черными язвами, начиналось отмирание тканей. Мучения умирающего человека бесстрастно фиксировались на кинопленку.

«Изучалось» и состояние людей в вакуумных барокамерах, куда помещали очередную жертву. По мере того как разница между наружным давлением и давлением во внутренних органах человека увеличивалась, у несчастного вылезали глаза, лицо распухало до размеров большого мяча, кровеносные сосуды вздувались, как змеи, а кишечник, будто живое существо, выползал наружу.

Отработанные «бревна» сжигали в крематории.

Такой, в общих чертах, была деятельность «карантинных отрядов». Сотрудника одного из них — Мокрицу — совсем не зря тянуло к воде, посланец генерала-изувера изучал течение приграничных ручьев, речушек и рек, расположенных на советской территории, опускал в них крохотные пробирки с микроскопическим содержанием. Нет, покуда совершенно безвредным — специалисты генерала Исии хотели узнать, как быстро распространяются микроорганизмы в текучей воде и сколь велика будет их концентрация в приграничных реках, в районах, находящихся под контролем японских войск, не пострадают ли от акций, которые будут совершены впоследствии, части и подразделения Квантунской армии: текучая вода, как известно, государственных границ не признает. Экспериментаторам очень хотелось уже сейчас использовать для своих опытов болезнетворных микробов, но помимо соображений собственной безопасности их останавливало еще одно, тоже весьма существенное, обстоятельство: под Сталинградом у Гитлера явно не вытанцовывалось, над стратегическим союзником — фашистской Германией — нависала тень военного поражения.

Японское командование осторожничало, однако вовсе не отказывалось от разработанных генералом Исии Сиро и его ближайшими помощниками чудовищных планов разгрома Красной Армии и последующего уничтожения большинства населения азиатской части Советской России на пространствах от Камчатки до Уральского хребта с помощью болезнетворных микробов и бацилл. Оно ревностно заботилось о сохранении тайны — о бактериологическом оружии не должен знать никто.

Исходя из этих соображений, Исии Сиро сделал так, что инициатива проведения операции «Хризантема» зародилась где-то в недрах военной разведки, хотя на самом деле идея принадлежала ему самому. По мере того как идея материализовывалась, Исии с удовлетворением наблюдал за подготовкой операции, а когда все было готово, внедрил в группу Горчакова одного из своих помощников.

Генерал был доволен — в случае провала операции ниточки к нему не потянутся, в военном министерстве всегда найдется предлог для того, чтобы прощупать границу потенциального противника, а доктор Нисонэ, истинный самурай, знает, что делать,