Старость аксолотля - Яцек Дукай

Первого пилота.

– Электронщик бы справился.

Мы переглянулись.

– Электронщик с радостью приложит к этому руку. Или, по крайней мере, голову.

– Подожди.

Он пошел за Электронщиком. Я закурил беспепельную сигарету. Изоляция под обшивкой центральной секции протерлась, и кабель каждые несколько секунд голубовато искрился, воняло мокрым металлом. «Бегемот» трещал и стонал. Восемь дней до критической интенсивности солнечной бури. До возвращения радиосвязи – по крайней мере вдвое больше. Если кто-то намерен перехватить нас на координатах Навигатора, он должен уже сейчас находиться либо поблизости от точки встречи, то есть где-то в Поясе, либо на путевой параболе. Лунный бюллетень считывает открытые транспондеры каждые два дня, и, как справедливо выразился Навигатор, математика околосолнечного космоплавания не знает жалости.

Вернулся Радист с Электронщиком.

– Есть у тебя последний системный график с Луны-один? – спросил я Радиста.

– Старый, еще до бури. После сообщения большинство ведь меняло курс. А что?

Я ему рассказал. Электронщик вытряхнул из сумки оборудование и проинструктировал Радиста, как подключиться к панели двери Навигатора. Забинтованные руки Электронщика все еще зудели, и он постоянно чесал их о лоб и плечи.

– Зайдите потом ко мне, дам вам сульфатиазол. У Капитана ведь есть бюллетени?

Радист пожал плечами.

– Висят под аварийным щитком в рулевой рубке. А что?

– Я подумал, не оттуда ли у него могло возникнуть подозрение… Если он опознал конкретный корабль, или знает кого-то из его команды – они все друг друга знают, из поколения Инженера.

– Подозрение?

– Поскольку он все-таки был прав.

– Капитан?

– Навигатор. Нет-нет, в чем-то другом. Капитан ему не ответил. Но как объяснить эти подозрения Капитана? Наверняка у него откуда-то имелась информация.

– Я думал, это наш Электронщик набрался решимости и вручную перепроверил все расчеты.

Мы посмотрели на Электронщика.

– Доктор верно говорит, – он продолжал чесаться, возможно, на этот раз задумчиво. – Впрочем, это Капитан мне предложил… Или, по крайней мере, так мне сейчас кажется. Гм…

– Он сразу поставил в рулевой рубке Марабу.

Я погасил сигарету и убрал окурок в мусорку. На дверной панели по очереди зажигались зеленые диоды.

– Навигатор действительно был прав, не было никаких причин подозревать нечто большее, чем аварию калькулятора, такое случается. Это Капитан создал всю эту атмосферу.

Я вспомнил его тогдашнее поведение, приложенный к губам палец. Речь шла не просто о подозрении – ибо, располагая лишь предположениями и сомнениями, он не рискнул бы вызывать таким образом беспокойство среди команды. Капитан никогда так не поступал. Скорее напротив – гасил споры и преуменьшал опасения, часто даже вопреки фактам.

Щелкнули замки, отключилась блокировка двери. Мы вошли в каюту Навигатора.

Там царил беспорядок, свойственный для тесных жилых помещений во время долгого рейса в невесомости. Как мне не раз объясняли опытные космонавты, энтропия при нуле «же» умножается сама на себя, ибо добавляется третье пространственное измерение, в котором может разбухать хаос, создавая очередные степени свободы для мусора и грязи. Сейчас мы имели тридцать пять сотых «же», и все, что успело у Навигатора в отсутствие силы тяжести переместиться и перемешаться, вновь опустилось на нижние поверхности. Даже на койке (не застланной) валялись беспорядочной грудой детали приборов, кабели, интегральные схемы, справочники по астрогационным расчетам – в невесомости они наверняка висели у Навигатора над головой. Электронщик склонился над этим композитом технологий. Радист протиснулся к боковым шкафчикам. Пол тоже был захламлен, приходилось ступать осторожно, у двери валялись внутренности вакуумного комбинезона и несколько книг на французском, а когда я обошел койку и стол у стены, мне пришлось отодвинуть ногой замысловатую путаницу проводов, ободранных от изоляции кабелей, обгоревших резисторов и конденсаторов, сгустков олова, плиток ламината. Я открыл верхние шкафчики.

– И одежда, проверьте в одежде.

– Он вел какие-нибудь записки, дневник? Хотя бы блокнот – кто-нибудь видел?

– Пилоты и навигаторы обычно ведут личные курсовые журналы.

– А это еще что?

– Я думал, календари с голыми бабами. Нет… погодите… аукционный каталог? Ну да.

– Картины?

– Нет, современное искусство.

Я посмотрел.

– С Луны. Покажи, – я перелистал страницы. Он делал записи на полях. Некоторые позиции зачеркнуты, некоторые отмечены галочкой. Он оценивал окончательную стоимость, ставил восклицательные и вопросительные знаки. – Похоже, это было не просто любительское увлечение, он их в самом деле покупал.

– Гм… а откуда у него были деньги?

Предметы, вызывавшие на аукционах интерес Навигатора, нелегко было классифицировать как скульптуры или картины. На фотографиях они производили впечатление скорее случайно вырванных фрагментов каких-то более крупных произведений. В их описаниях использовался имбриумистический жаргон: «дух пустоты», «краски перегрузки», «структурный вакуум». Либо кто-то жил в мире этой поэзии, и тогда это что-то для него значило, либо нет, и это была бессмысленная чушь.

Что касается книг, то у Навигатора, естественно, имелся запас для того, чтобы убивать время чтением – от Генри Миллера до Дж. Дж. Булетта, с несколькими томиками имбриуминиумов, датированных прошлым десятилетием. Я как раз их листал, когда в дверях каюты возник Пассажир.

Радист бросил на него недружелюбный взгляд.

– Команда решает свои вопросы. Просьба не мешать.

Пассажир уставился на распластанную на полу путаницу проводов и электроники, осторожно пошевелив ее ногой.

– Это его?

– Просьба не трогать.

– Вы нашли химические средства?

– Какие химические средства?

– Ах вот как…

Это уже начинало раздражать. Радист перепрыгнул через койку и довольно-таки невежливо вытолкал Пассажира из каюты, после чего закрыл дверь.

– Что ему было надо?

– Слишком любопытный нашелся.

– Может, Навигатор в самом деле планировал нас отравить…

Электронщик что-то проворчал, засунув внутрь шкафа с одеждой голову.

На всякий случай я тщательно обыскал тесную душевую нишу, аптечку и остальные шкафчики Навигатора. Нашел обычные таблетки для регулирования суточного цикла, свечи от запора при невесомости, которые сам ему прописал, витамины и какие-то травы с китайской наклейкой.

– Если бы он взял с собой на борт какую-то ядовитую химию, – заметил Радист, глядя сквозь толстые стекла на найденные документы в картонной папке, – вряд ли он стал бы ее хранить в собственной каюте. Внутри «Бегемота» такую бутылочку можно спрятать в миллионе легкодоступных мест, мы никогда ее не найдем. Если она вообще существует.

Электронщик присел на стол.

– Вы не преувеличиваете, господа? Он, конечно, сволочь еще та, но зачем же сразу идти на массовые убийства?

Застонала сталь – вернулась невесомость. Схватившись за полку под потолком, я всплыл в воздух, зацепившись при этом ногой за груду мусора на полу, которая от толчка медленно поднялась к потолку, разворачиваясь и раскладываясь будто оригами, цветок или браконьерские силки. Мы молча смотрели на нее.

Это была примитивная версия космоарта – как на тех фотографиях в каталоге Навигатора.