Удар шпаги - Эндрю Бальфур

Угнетенные и подавленные столь трагическим началом нашего путешествия, мы тем не менее продолжали поиски дерева сейба, о котором говорил индеец, хотя сопровождавшие нас люди даже не догадывались о наших истинных целях, так как мы держали их в строгом секрете. Вскоре мы убедились, что пробираться через лес было далеко не легким делом, поскольку постоянно приходилось карабкаться то вверх, то вниз, взбираясь на крутые обрывистые склоны или спускаясь в узкие долины с мчащимися по их дну горными потоками кристально чистой ледяной воды, бурлящей и пенящейся на каменных порогах или стремительными водопадами низвергающейся с высоких скал, над всем этим нависали густая листва могучих деревьев и поросшие ползучими и вьющимися растениями отвесные утесы, соблазнявшие усталых путников отдохнуть в их приветливой тени. Это была необычная, дикая и прекрасная земля, что, однако, нисколько не облегчало нашего продвижения вдоль ее северного побережья в безуспешных поисках одинокого дерева в месте слияния трех горных цепей Не были мы застрахованы и от несчастных случаев: один из наших спутников, преследуя небольшое животное, напоминавшее свинью, сорвался со скалы и сломал себе шею; двое других повздорили, в результате чего нам пришлось тащить на себе раненого, пока он не поправился. Так продолжалось почти целую неделю, но ничего похожего на одиноко стоящее высокое дерево мы на своем пути не обнаружили. В конце концов люди начали роптать и, несмотря на все уговоры сэра Джаспера и наши щедрые посулы, решили вернуться в Порт д'Эспань; никакие просьбы и увещевания не помогли, и. распростившись с нами, наши бывшие товарищи оставили нас троих молча наблюдать за тем, как они поспешно спускаются по склону холма и один за другим скрываются в зеленой чаще леса.

— Глупые люди, — заметил сэр Джаспер, пожимая плечами. — «Доны»— народ непостоянный, и теперь, когда «Золотой дракон» ушел, они засадят их всех в кутузку!

— Так-то оно так, — ответил Саймон, — но, по-моему, без них нам будет лучше, ибо хоть честность и дорого ценится, но никто не может сказать, что перевесит, если на другую чашу весов ляжет наполненный драгоценностями череп. Я встречал многих достойных людей, ставших ворами из-за куда меньшего соблазна!

— Наверное, это я всему виной, — сказал я. — Похоже, им надоело нянчиться со мной; но я, честное слово, все еще слишком слаб и с трудом волочу ноги!

— Нет-нет, — возразил Саймон, — ты тут ни при чем, потому что вот уже два последних дня ты скачешь по холмам как кузнечик, а протесты начались только вчера. Они просто устали искать то, не знаю что, и я бы на их месте поступил точно так же.

— И я тоже, — вставил сэр Джаспер, — ибо, клянусь головой, это проклятое дерево очень похоже на миф, тогда как лес и все остальное — суровая реальность!

— Ладно, — заключил я. — По-моему, здесь, на побережье, больше уже искать нечего и надо подаваться в глубь острова. Найдем мы сокровище-хорошо, а если нет, то…

— То я вам обоим разобью башку! — шутливо пригрозил сэр Джаспер. — Вы втянули меня в эту дикую охоту за черепом, и одному Богу известно, чем она кончится! Но, как бы там ни было, мы вместе многое пережили и, похоже, еще немало переживем! Черт возьми! Будь у меня бутылка бургундского, я выпил бы за нашу добрую дружбу, а так мне остается лишь…

— …торжественно прочистить нос, вне всякого сомнения, — заключил я.

— Ты прав, о Солон! — сказал маленький рыцарь и удостоил нас самой изящной из всех своих грациозных манипуляций, сопроводив ее наиболее высоким и мелодичным звуком, напомнившим, однако, Саймону, по его словам, карканье неоперившегося птенца серой вороны или, как ее называют у нас в Файфе, квакши.

В ту ночь мы разбили лагерь в небольшой лощине, свободной от зарослей, и приготовили великолепный ужин из одного из тех зверьков, похожих на поросенка, о которых я упоминал и которые, будучи довольно аппетитными, пришлись весьма по вкусу испанцам, поклоняющимся не только странным святым, наподобие Железной Девы, но зачастую и собственному желудку, хотя их чрезмерная любовь к чесноку всегда вызывала во мне отвращение.

Местная фауна была представлена значительно большим разнообразием живых существ, чем в Санто-Доминго: здесь обитали мелкие разновидности оленей, обезьяны, кабаны, а также дикие кошки, не крупные, но страшно свирепые, нападавшие даже на человека. Кроме того, здесь было множество птиц и немало змей, в том числе маленькая ярко-красная змейка, очень красивая на вид, но смертельно опасная. Хоть я и не упоминал об этом, но по пути мы набрели на индейскую деревню и нашли в ней мирных, гостеприимных и доброжелательных людей, очень любопытных, невысоких ростом, но прекрасно сложенных и великолепных охотников на оленей. К сожалению, они ничего не могли нам сообщить об одиноком большом дереве, и мы провели с ними всего один день и распрощались, весьма довольные друг другом, оставив им на память о себе несколько ярких цветных лоскутков и пару щитков от старого нагрудного панциря.

Итак, мы остались втроем посреди таинственного ночного леса, и что касается меня, то я ни за что на свете не пожелал бы себе лучшей компании. Фигура Саймона у костра представляла собой странную картину. Он сидел, подобрав под себя длинные ноги, склонившись, точно большая нахохлившаяся птица, над треснувшим древком своей излюбленной пики, которое он обматывал гибкими побегами лианы, и отблески огня играли на его умном волевом лице, выхватывая из темноты то изогнутый крючком орлиный нос, то косящий глаз, то крутой подбородок. На голове у него оставалось мало волос, и те, что остались, длинными седыми прядями свисали на его наморщенный лоб, так как стальной испанский шлем, который он обычно носил, лежал тут же, рядом с ним, на траве. Он тихонько насвистывал про себя мелодию старой военной песни, и ее веселые нотки, казалось, никак не гармонировали с его хмурым, озабоченным лицом и согбенной фигурой.

По правде сказать, это значительно лучше удавалось сэру Джасперу, который лежал на спине, мирно сложив руки на округлом животе, ибо, несмотря на жару и трудные переходы, наш маленький рыцарь стал заметно поправляться. Усы его, как и в прежние времена, были безукоризненно завиты и напомажены, а на узком, торчащем вперед подбородке начала отрастать тощая бороденка, чем он весьма гордился, хотя я не находил в ней ничего привлекательного. Он принарядился в парадное платье из гардероба Неда Солткомба, подогнав его под свою мерку, и выглядел достаточно комично в бархатном камзоле с кружевами на рукавах и воротнике, в пышном жабо и ярко-красных коротких штанах с разрезами, отвратительно сидящих на нем и перепачканных всем, чем только можно было испачкаться во время нашего нелегкого путешествия. Несмотря на все это, он был так же весел, как обычно, и болтал бы беспрерывно, если бы мы ему позволяли; как бы там ни было, он говорил два слова там, где мы оба успевали произнести лишь одно, и всё с единственной целью — помочь нам скоротать время и сохранить хорошее настроение.