Охотник. Дилогия - Александр Сухов

Хорошо же, уважаемые монархи, в самое ближайшее время вас ожидает премиленький сюрпризец! И вместо того, чтобы зариться на чужое, вы будете рады расстаться с частью своего, лишь бы вам оставили хотя бы незначительную толику былой власти! Все вы, явные и неявные враги Дарклана, приползете в Бааль-Даар и будете дружно умолять Магистра ордена Огненной Чаши принять императорские регалии!..

Мэтр Захри резко встряхнул головой, отгоняя сладостные видения своего грядущего триумфа. Он вновь обратил взор на мутную поверхность информационного кристалла, и помимо воли перед внутренним взором мага вновь появилась яркая картина сгорающего в магическом пламени Даниса.

– Я подобной ошибки не допущу, – будто успокаивая самого себя, произнес он вслух. – Я, и только я, стану единственным обладателем артефакта Древних. Использую его для благих целей и сразу же от него избавлюсь.

Верил ли мэтр Захри в данный момент своим собственным словам? Наверное, все-таки искренне верил. Но вот смог бы он на самом деле отказаться от реального символа власти – вопрос спорный.

Архимаг поднялся из-за стола, бережно, двумя руками взял кристалл с записью и направился к встроенному в стену кабинета сейфу. Определив артефакт на его законное место, он уже хотел захлопнуть тяжелую стальную дверцу, но тут взгляд его невольно остановился на хранящейся здесь же величайшей ценности династии Фаргов – знаменитом самоцвете, известном под именем Черная Корона.

Это был странный камень, даже не камень вовсе, а сгусток непроницаемого мрака, имеющий массу, объем и прочие характеристики обычного физического тела. И все-таки он не был таковым в полном понимании этого значения. При ограниченных объеме и массе он имел неограниченную твердость и абсолютную стойкость к любым физико-химическим и магическим воздействиям. Иначе говоря, он не горел, не плавился, его невозможно было расколоть или наложить на него какое-нибудь заклятие – к примеру, заставить левитировать.

Мэтр Захри не удержался от того, чтобы взять Черную Корону в руки, и поместил самоцвет в исходящий от окна и материализованный частичками пыли столб яркого утреннего света. В мгновение ока камень (будем все-таки называть его именно так) преобразился: упавший на его поверхность свет был полностью поглощен абсолютно черными гранями, затем отторгнут острыми ребрами, но теперь во всем радужном многоцветье солнечного спектра. Создавалось впечатление, что вокруг артефакта образовался переливчатый нимб, определенно напоминающий императорскую корону.

– Откуда же ты все-таки взялся на этом свете? – архимаг обратился к самоцвету, как к живому существу. Камень никак не отреагировал на его слова и по-прежнему продолжал испускать ровное радужное сияние.

В этот момент одному из рабочих бригады, занимавшейся очисткой дворцовых горгулий от птичьего помета, показалось, что клыкастая морда страховидла, коему он усердно натирал влажной тряпицей голову, вдруг ни с того ни с сего плотоядно ухмыльнулась и подмигнула дьявольским оком. Благо бедняга в это время был надежно принайтован веревками к своей люльке, иначе вывалился бы из нее со всеми вытекающими последствиями. Он хотел было кликнуть мастера, дабы поставить в известность вышестоящее начальство, но вовремя одумался и дал себе зарок: накануне работ, связанных с опасностью для жизни, не надираться до поросячьего визга.

* * *

Отпраздновав встречу старых друзей в таверне Одноногого Луки и оставив Глана на попечение означенного Луки и его любвеобильной дочки, небезызвестная нам троица – Ветер, Крушила и Берендей – за полночь возвращалась в свою гостиницу, расположенную на другом конце славного городка Приозерска.

Настроение у друзей было отменное – ну как же, выпито немало, и вообще, со Счастливчиком встретились. Поэтому тролль, эльф и гном, бессовестно нарушая ночной покой, горланили «Марш доблестных Охотников». Особенно старался Берендеус – и откуда только силища такая в голосовых связках и легких. Он в одиночку умудрялся перекрикивать обоих своих товарищей. Обитатели окрестных домов высовывались из распахнутых настежь по случаю невыносимой летней духоты окон, дабы выразить свое отношение к певческим талантам беспокойных гуляк.

Критика злопыхателей ничуть не смущала нашу троицу. Берендей продолжал рычать, как боевая гномья труба. Крушила изо всех сил ему подпевал. Только Ветер пытался удержать приятелей в границах музыкальной темы, впрочем, не очень успешно – гном и тролль, хоть пели громко и от всей души, ужасно фальшивили.

После того как знаменитый гимн Охотников был исполнен раз пять или шесть, троица ненадолго угомонилась, но лишь с одной целью – чтобы хорошенько промочить глотки прихваченным на всякий пожарный темным элем, который пройдошливый Лука умудряется получать напрямую от горных карликов.

– Жаль, закончилось. – Берендей метнул опустевшую глиняную баклагу в стоящий неподалеку фонарный столб и, к удивлению присутствующих, не промахнулся. Сосуд хлестко врезался в пропитанную битумом деревянную поверхность на уровне головы взрослого человека и разлетелся на мелкие кусочки. – Говорил, нужно было брать по баклаге на брата!

– Да полно горевать, дружище Берендеус, – улыбнулся, как всегда, уравновешенный Ветер. – Придем в гостиницу, наверстаешь.

– Ладно, – примирительно махнул рукой гном. – Что поем? «Гром победы раздавайся» или «Трепещи, враг»?

– Не, давай лучше «Взвейтесь, соколы, орлами», – предложил тролль. – Помнится, в военном училище мы ее классно исполняли под духовой оркестр. Сам Их Императорское Величество Ламбар Двенадцатый частенько к нам наведывался послушать, а заодно водочки попить с Генералом Яргом, пусть земля им обоим будет пухом, а души найдут пристанище в достойных телах.

– Чой-то я не возьму в толк, – тут же подал голос смекалистый Берендей. – Государю Императору не с кем, что ли, было бухнуть во дворце?

– Ну, сие для меня тайна великая есть. – Крушила почесал шишковатый затылок. – Поговаривали, будто Государыня не давала ему особенно развернуться. А тут повод – типа инспекция. А какая же инспекция без доброй пьянки? К тому же старина Ярг был великим мастером анекдоты травить и вообще за словом в карман никогда не лез. Бывало, отчебучит чего-нибудь эдакое на плацу перед строем, так все училище в покатушки со смеху.

– Ладно, парни, – Ветер приобнял обоих друзей за плечи, при этом одну руку ему пришлось высоко задрать, а вторую опустить едва ли не ниже пояса, – потопали потихоньку. Завтра встреча с работодателями, нужно хорошенько выспаться, чтобы нас не объегорили и в очередной раз не заставили пахать бесплатно. – При этом он многозначительно посмотрел на гнома.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});