Амулет богини Бэнтен (СИ) - Льеж Ли

- Что это значит? – Процедил Кано, скрестив руки на груди.

- Кано-кун?

- Отряд в сто человек напал на Мино, мне донесли. Что это такое? Это ты отдал приказ?

- Кано-кун, успокойся! – Торио умоляюще сложил ладони и кивнул головой на чистый соломенный мат для сидения. – Присядь, я всё тебе расскажу!

Кано церемонно присел на пятки, не переставая злобно щуриться. Торио потряс головой, чтобы окончательно отогнать сон, и заговорил:

- Кано-кун, мы слишком долго не нападали. Медлить было больше нельзя. Я действительно послал одну рё[1] на границы Мино, чтобы проверить обороноспособность противника. Если бы им удалось прорваться, мы бы поняли, что охрана слаба…

- Как ты посмел без моего разрешения? – От ярости у Кано затряслись плечи. – Ты понимаешь, что ты натворил, дурак? Мы их спугнули! Если раньше Широсан ещё сомневался, что мы нападём, то теперь он уверен в этом и начнёт наращивать военную мощь. Я собирался выждать ещё несколько месяцев, но теперь всё потеряно! Нам придётся выступать в ближайшее время!

- Разве это так плохо? – Возразил Торио. – Сейчас весна, лучшего времени не придумаешь. Осенью начинать войну неразумно, ведь зимой у врага появится преимущество: их воины смогут прятаться от холода в своих домах, на родной земле, а наши будут вынуждены зимовать в поле без провизии и тепла… Я ведь прав, Кано-кун, ты сам знаешь!

- Ты, я вижу, считаешь себя главнокомандующим. – Глаза Кано превратились в две узкие щелки.

- Но ведь так оно и есть. Я – господин, а ты генерал моего войска, мой подчинённый.

- С чего ты взял, что ты хороший стратег? Затея с вылазкой была донельзя глупой и бездарно провалилась. Мы потеряли несколько десятков людей. Не то чтобы мне были нужны их жалкие жизни, но для нас сейчас важен каждый боец. Нам не собрать войско больше того, которым командует Широсан, у тебя просто не хватит на это денег. Хотел бы я знать, на что ты рассчитываешь, вступая в бой с превосходящими силами противника.

- На высшую справедливость! – Дёрнул головой Торио. – Я законный наследник Мино, я сумею переманить людей на свою сторону, как удалось мне сделать это здесь, в Киото. Этот сопляк-чужекровка не имеет права властвовать над землёй моего родного отца, и все это понимают не хуже меня. Кроме того, я рассчитываю на тебя, Кано, на твои военные таланты. Ты очень силён и много чего можешь сделать даже в одиночку. Один ты наверняка прорвался бы за границы Мино, я уверен в этом.

Но Кано не купился на лесть.

- Ты снова заговариваешь мне зубы, Торио-сама. Учти, если попробуешь вести игру за моей спиной, я убью тебя. У меня, видишь ли, есть свои цели в Мино, и я не позволю мне помешать!

- А ты не мешай мне, Кано. Я уже не настолько молод, как ты и этот твой Широсан, я не могу бесконечно откладывать то, к чему стремился все последние годы. Уже почти двадцать лет я мечтаю захватить Мино, и я своего добьюсь, с тобой или без тебя. Лучше, если мы не будем ссориться, Кано-сан. Мы не враги друг другу.

Кано криво усмехнулся. Торио безмерно его раздражал, в эту секунду руки так и чесались убить его каким-нибудь особо изощрённым способом. Но, помня про договор, Кано уступил.

- Хорошо, Торио-сама. Будь по-вашему. Выступление назначим через месяц, а вы пока думайте, из каких закромов будете платить нашим воинам. Не знаю, кто снабжает вас деньгами, но надеюсь, что этот человек щедр.

Торио согласно кивнул, усилием воли сгоняя с лица оторопь. Какую ненависть он сейчас испытывал! Торио казалось, что он ненавидит Кано даже больше неизвестного пока Йомэя, но обнаруживать это было нельзя. Кано слишком ценен для него как соратник, упустить его - значит закрыть себе путь к победе. Пока действует договор, они с Кано ничего друг другу не сделают. Главное – по истечении срока действия ухитриться убить Кано прежде, чем тому захочется убить Торио.

Идея с вылазкой в Мино выглядела по-дурацки, ничего не скажешь. Разумеется, это была чистой воды провокация, но провокация не для Йомэя и его сторонников, а для генерала Ханакаяма Кано. Как иначе было заставить его перейти к активным действиям? Хорошо, что Кано счёл господина самодуром и об истинных его мотивах не догадался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ничего, мы с тобой ещё поборемся, непобедимый Кано! – мысленно решил Торио. Как бы ужасен ты не был, но хитрости в тебе ни капли. Ты прямодушен, и это твоё слабое место. И всё-таки любопытно, с чего тебе так пал на сердце этот Йомэй, которого ты зовёшь Широсаном? Чтобы заинтересовать тебя, Кано, он должен быть как минимум незаурядным воином, вряд ли тебя привлекает в людях что-то ещё, кроме боевых качеств. Плохо, если твоё мнение о нём соответствует действительности, но ничего ещё не потеряно.

Асакура Торио верил в свою судьбу. Он был убеждён, что Мино ему покорится, и надеялся, что избавится от обоих ненавистных ему людей в тот же день, когда это произойдёт.

Весенний рассвет

Комната отличалась изысканным убранством: спальную зону огораживали искусно вышитые ширмы, в токонома нежно светилась цветущая ветка вишни, сбрызнутая росой, а по циновкам были разбросаны свежие лепестки – обитательнице комнаты нравилось постоянно ощущать их тонкий аромат. Госпожа Акэбоно, одетая в бледно-розовое платье, праздно возлежала на футоне, разглядывая мотыльков, облепивших потолок. Свет в жилище придворной дамы всегда горел допоздна, и насекомые, привлечённые им, легко залетали через раздвинутые перегородки, а утром не могли выбраться наружу. Служанкам каждый день приходилось сгонять их травяными метёлками и выдворять на улицу.

Красавица не знала, чем себя занять. Её исполнилось 28 лет, она почитала себя старой и ужасно хандрила по этому поводу. Она не верила даже отражению в зеркале, не то что комплиментам влюблённых мужчин. Её светлое, чистое лицо сияло прелестью, её волосы были мягкими и блестящими, а тело гибким и стройным, но во дворце теперь всем заправляли совсем юные девушки. Император, большой любитель хорошеньких женщин, приглашал их из всех благородных семейств. Нынешняя его любимица была моложе Акэбоно чуть не в два раза! Подумать только!

Такие мысли заставляли красавицу морщиться, а от этого, как известно, у женщин появляются морщинки. Между бровями госпожи Акэбоно уже имелась крошечная, почти незаметная сердитая складочка, от которой придворная дама безуспешно пыталась избавиться с помощью всяческих притираний. Однако эти усилия не приносили желаемого результата, и с каждый днём прекраснейшая женщина во дворце всё больше грустнела.

Госпожа скучала из-за отсутствия в её жизни достойных мужчин. Мужа, разумеется, можно было не брать в расчёт, – он, зная о любовных приключениях супруги, не удосужился даже приревновать. Левый министр Сайто женился на юной Хотару-тян, будучи уже вдовцом и имея дочь от первой любимой жены. Ни о каких взаимных чувствах и речи не шло – брак был заключён по воле императора, обожающего устраивать личную жизнь своих вассалов. Статус замужней дамы позволил Акэбоно находиться во дворце практически неотлучно, она считалась неприкасаемой – и никто, кроме Сына Неба, на которого законы не распространяются, к ней и не прикасался. Во всяком случае, все так думали.

На самом деле дама всё больше и больше тосковала, от скуки влюбляя в себя молодых людей и почти сразу же бросая их за ненадобностью. Устоять перед её чарами могли очень немногие, но такие крепыши во дворце всё же изредка случались.

Вот, например, тот мальчишка из семьи Асакура – Йомэй, кажется? Женщину привлекла его необычная внешность: белая, почти прозрачная кожа, светлые, будто пепел, глаза и красивые вьющиеся волосы. А каким изумлённым он выглядел и как покраснел, когда Акэбоно, расшалившись, воткнула цветок ему в причёску и предложила притвориться девушкой! Ха-ха! Очаровательный мальчик и совсем юный. Жаль, оказался грубияном. Подумать только, в ответ на изысканное любовное письмо сочинил какой-то глупый и бесцеремонный стишок. Ну и ладно, не жалко: у него могло быть лучшее свидание в его жизни, а он отказался. Потом жалеть будет, да поздно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})