Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы - Юрий Николаевич Безелянский

эмигрант (жил на две страны), и пришлось с ходу из крупиц информации сделать мини-эссе на 3 страницы. И вот все сдано… Слушал, как Ще говорила Лиле по телефону: «С Юрой беда: он закончил книгу и не знает, чем заняться…» Нет, без занятий я не бываю, и тут же начал разбирать aрхив – вечная моя забава.

29 ноября – пошел на Нон-фикшн, оказалось, рано, и пошел коротать время в Третьяковку, на живопись 20–30-х годов, «Черный квадрат» Малевича, Шагал, Ларионов, Гончарова, Татлин, Ленин за письменным столом в Кремле, кисти Бродского, распластанный в полете вратарь Дейнеки и т. д. А потом книжная ярмарка. Не получился разговор с издательницей Аллой Штейман. В расстройстве покинул выставку и в отсутствие троллейбуса чесанул по мосту через Москва-реку. Ну, прямо переход Суворова через Альпы.

30 ноября – презентация книги об эмиграции в Доме русского зарубежья. Анна Викторовна пригласила туда своих студентов, и зал на 60 человек был полон. Издательство привезло книги, по 500 ре, но купили всего 12 штук. Парадоксы: тот, кто читает, у того нет денег; а у кого они есть – не читают. На вечере под аплодисменты прочитал несколько своих стихотворений, в том числе друг Гораций». Короче, я был удовлетворен… А через пару дней позвонил Юра Герман и поблагодарил за интересный литературно-исторический концерт и сравнил меня с Михаилом Гаркави. Я помню Гаркави лишь как конферансье, и, наверное, Герман что-то напутал.

8 декабря – еще один творческий вечер в библиотеке им. Юрия Гагарина на проспекте Вернадского, туда везли на машине, обратно мы на метро. Полный конференц-зал. Был усталый и два раза проваливался, а что говорить дальше? Но собрался, и в итоге все было хорошо. И опять прочитал пару своих стихов, на что какой-то мужчина в третьем ряду довольно громко сказал: «Застрелиться можно!» За выступление мне подарили два тома «Москва и москвичи в литературе русского зарубежья» (а там Оболенский, Зилоти, Струве, Зайцев и др.). Жаль, что не раньше, можно было оттуда что-то вычленить интересного.

19 декабря – пропускаю разные события: длительную и пустопорожнюю пресс-конференцию президента, приговор министру Улюкаеву (расправа, подстава, месть?..), смерть писателя Сергея Есина (тоже вел дневник), руководителя «Мемориала» Арсения Рогинского (71 год, энтузиаст и правдолюбец), согласно опросам высокий индекс счастья у россиян (счастье в угоду власти?!), и в то же время социологи отмечают, что каждый 7-й житель РФ живет в бедности, ну и т. д.

Отмечу лишь одно личное событие из 19 ноября: выступление в Платоновской библиотеке на Усиевича. Младшая школота по 14 лет, и я им рассказывал о жизни и творчестве Андрея Платонова. И удивительно, что им было интересно. Или уже навык приноровиться к любой аудитории?.. А вопрос «А как вы пишете?» со всей серьезностью младых лет поверг меня в добродушный смех… А Ще осталась довольна подаренным большим букетом зимних цветов.

20 декабря – ходили с женой в ЦДЛ на вечер Арсения Тарковского: не всегда же самому выступать. Вел Дмитрий Бак. Слабовато, из всего Тарковского-отца понравились строки:

Все, что сбыться могло,

Мне, как лист пятипалый,

Прямо в руки легло,

Только этого мало…

«Только этого мало», – повторяю и я. 38 изданных книг, более 2 тысяч газетно-журнальных публикаций, более 90 напечатанных интервью, радио, ТВ, выступления… И все мало? Хочется еще? О, ненасытная душа!.. Книги расползлись по миру, попали даже в Библиотеку конгресса США, в Национальную библиотеку Франции… Ну, и что? Да ничего! Вот подарил «Эмиграцию» Баку, директору Литературного музея, и он даже не соизволил позвонить по телефону и что-то кратенько сказать: книга-то необычная. Нет, наши молчат. «Завидуют», – сказала Людмила Федоровна из ЦДЛ.

25 декабря – католическое Рождество. Александр Сокуров сокрушался: «На Западе я в кино, а в Москве как бы не в кино…» Людочка из Нью-Йорка прислала снова конвертик и спрашивает: «А может, вы полетите в Нью-Йорк, я оплачу дорогу…» Увы, нет сил ни на Америку, ни на Европу, только до Сокола, до магазина «Придурок» (так назвала угловой магазин одна его продавщица: «А наш придурок…»).

31 декабря – решили не выставлять искусственную елочку. А по поводу настоящих елей разразился Минкин в «МК»: оказывается, лесная страна покупает елки в Канаде, Норвегии и США. Опять сага об откатах, кому-то именно так выгодно?

Конец года. «Год – как ломоть времени, его отрезают, а время остается таким, каким было…» Жюль Ренар (дневник, 31 декабря 1902).

Арсений Тарковский: «Я не буду спать / Ночью новогодней, / Новую тетрадь / Я начну сегодня…» Ну, не в новогоднюю ночь, а в какой-то из первых дней января придется снова что-то записывать в дневник. Остановись, мгновенье! Ты неповторимо!.. У Марии Петровых есть стихотворение «Конец года», и там строки:

Та же кружит непогода,

В тех же звездах мерзнет свет,

Но умолкло сердце года,

И другого сердца нет…

Немного дополнений

30 января – к моей книге об эмиграции прилетела публикация из «МК» (30 января) журналиста Ильи Бараникаса «Поколение на выезд: молодые россияне ищут возможность свалить на Запад» с подзаголовком «Движения в противоположном направлении почти нет». Начало:

«Хорошо быть молодым… Если не нравится в одном месте – легко сорвался и уехал в другое. Без стариковских опасений, сомнений и волнений».

Что сказать в ответ? Все верно и все грустно. Сколько людей уже уехало. «Утечка мозгов» продолжается, и для России это очень плохо. Будь мне 30 лет, я бы тоже подумал, но мне намного больше…

28 февраля – «Как совладать с судьбою-дурою?» – вопрошал Владислав Ходасевич. На эту тему я тоже поразмышлял и написал несколько строк:

Жизнь непроглядна и туманна,

Не разберешь, куда брести…

Увы, дальше как-то не покатило… Позвонил Марине Райкиной в «МК», мол, хорошо бы отметить юбилей, она: пришлите книги. Как прислать? Значит, ехать, а сил дополнительных нет. И в голове фраза Любови Орловой из кинофильма «Цирк»: «Петрович, понимаешь?..» Петрович понимает и чувствует: сил нет.

8 апреля – в «Новой газете» о волнениях в молодежной среде и среди школьников: «Мама, но они же воруют и лгут». Ответ старших: «А ты что, революцию хочешь?» или: «А другим лучше, что ли?» Митинг в Петербурге: «Почему во всех странах говорят, а мы молчим постоянно?!.» И лозунг: «Власть – миллионам, а не лимонам!» О