Гарем - Кэти Хикман

«Как она может выносить это притворство?» — мелькнуло у Селии в голове.

Издали повелитель — с длинной светлой бородой, веснушчатой кожей и толстым животом — казался заурядным человеком, несмотря на свой пышный наряд и многочисленные драгоценности. Неожиданно Селия почувствовала, как вздрогнула рядом с ней Ханзэ.

Силачка теперь жонглировала двумя пушечными ядрами. Вены на ее руках вздулись от неимоверной натуги, капли пота скатывались с лица и падали на пол, Селия даже видела, как блестели они в ярком свете свечей. Султан снова наклонился к хасеки. Теперь он протягивал ей одну из красных роз, которые лежали у его ног, другую он послал матери, валиде-султан. Селия с усмешкой ожидала реакции Ханзэ, но та не шелохнулась. Прошло несколько минут, прежде чем девушка догадалась, что соседнее место опустело. Ханзэ исчезла.

— Куда она отправилась? — знаком спросила она у Гюльбахар.

— Ханзэ? Понятия не имею, — прошептала та в ответ. — Вышла куда-то минуту назад. Ну и шут с ней. Я только надеюсь, что валиде этого не заметила, а то как бы ей не накликать на себя неприятностей.

Девушка прижала руку к горлу, дыхание у нее прерывалось.

— Вы что, заболели, кадин? — Гюльбахар положила руку Селии на плечо. — Вы так странно выглядите.

— Нет, я не заболела. Просто здесь немного жарко, как мне кажется. — Селия попыталась унять взволнованное дыхание. — У меня плохое предчувствие, Гюльбахар.

— Вы говорите об этой маленькой затаившейся змее? — Служанка презрительно скривилась. — Не стоит так волноваться. Насчет нее у нас у всех есть предчувствия.

— Нет, это больше, чем просто предчувствие. — Селия огляделась, пытаясь догадаться, куда могла деться черкешенка. — Она задумала что-то, Гюльбахар, я уверена.

— Да что она может сделать? — Ее собеседница пожала плечами. — Вспомните мои слова, она еще получит взбучку за то, что ушла без разрешения. Она страшно боится валиде, я знаю, я видела их вместе. — Гюльбахар издала сухой смешок. — Она смотрела на госпожу, как кролик на удава. Нет, насчет нее не стоит тревожиться, она не осмелится что-то предпринять. Лучше наслаждайтесь представлением, Кейекадин.

«Валиде, конечно же, валиде! — осенила догадка Селию. — Разумеется, эта женщина и есть ключ ко всему происходящему. Именно она подсказала черкешенке мысль о том, как легко она может встать на место хасеки, заменить ее в сердце султана, любому другому эта мысль показалась бы полностью невозможной. Кто же еще мог убедить в этом бешеную Ханзэ? Я могу в этом не сомневаться, ведь всего несколько дней назад валиде то же самое пыталась проделать и со мной».

Девушка глянула в сторону госпожи, и вновь ее поразила прежняя мысль: как мала ростом эта женщина! Сейчас Сафие сидела на диване, подложив одну ногу под себя и изящно откинувшись на парчовые подушки, ее подбородок опирался на тонкое запястье. В этот вечер ее наряд состоял из платья благороднейшего алого дамаста с шитым золотом корсажем и многочисленных драгоценностей. Длинные волосы были заплетены в косы и перевиты золотыми цепочками с нанизанными на них жемчужинами. Какой рассеянной она казалась и как опасно было, доверившись этому впечатлению, заблуждаться на сей счет! Они с Ханзэ замечательно подходили друг другу.

Сафие держала цветок, что послал ей султан, — мускусную розу темно-красного цвета, такого темного, что она казалась почти черной, — и рассеянно вертела ее в пальцах. Как все собравшиеся, она внимательно следила за выступлением акробатов, время от времени обращаясь с какими-то замечаниями к дочери, принцессе Фатиме, сидевшей рядом. Иногда наклонялась и подносила розу к лицу, нюхая ее. Вид у валиде был совершенно безмятежный, но какое-то странное выражение будто витало у нее на лице — Селия попыталась найти подходящее определение, — что-то похожее на глубокую сосредоточенность. На неусыпное внимание.

«Она следит за нами всеми», — поняла девушка. За каждым из присутствующих. Как тогда сказала Аннетта? «Они наблюдают и выжидают, вот чем они тут заняты». Валиде не могла не заметить, как Ханзэ вышла из залы, более того, эта женщина прекрасно знала, зачем та это сделала.

Силачка закончила свое выступление, и теперь на ее месте в центре зала оказалась другая артистка, которой Селия до сих пор не видела среди выступавших. Выбеленное лицо женщины напомнило девушке Пьеро. В отличие от остальных она была одета не в шальвары, а в красивое платье из яркой материи в полоску, с широчайшей юбкой и такими же пышными рукавами. Каждый дюйм ее одеяния был расшит серебристым переливчатым стеклярусом, а ступала она так плавно, что, казалось, катится по полу на маленьких колесиках.

За окнами уже совсем стемнело, и служанки зажгли лампы. Праздничная беззаботная обстановка, созданная выступлениями акробатов и женщины-силачки, сменилась напряженной тишиной. Женщина с лицом Пьеро, медленно скользя, двигалась по зале, а ее платье при этом так и сверкало ледяным блеском. С каждым шагом у нее в руках самым волшебным образом возникали все новые и новые предметы, перья, цветы, гранаты, фиги, яблоки появлялись то из складок платья, то из рукавов или из-за уха артистки. Поравнявшись с тесно сидящими прислужницами валиде, она у каждой извлекла из-за спины по вышитому платочку, сжала их в кулаке и развернула опять, теперь чудесным образом связанными вместе в шелковую струящуюся радугу. Из-за ушка одной из младших принцесс она вдруг вынула два яичка. А затем, подбросив в воздух, заставила их молниеносно исчезнуть, чтобы тут же снова появиться на коленях у самого младшего из детишек в виде двух квохчущих цыплят. После чего, низко склонившись перед султаном, чародейка знаками попросила его разрешения вызвать на сцену Гюляе-хасеки. Султан милостиво кивнул, хасеки поднялась и вышла на середину зала. Музыкантши, которые до этого не принимали участия в представлении, взялись за инструменты, и загремела музыка. Раздался гром барабанов, и в ту же минуту распахнулись двери, ведшие в покои валиде. Каждый из собравшихся напряженно ждал, что будет дальше, но неожиданно оказалось, что случившееся не является частью подготовленного зрелища, — в распахнутые двери стремительно вбежала не кто иная, как Ханзэ. Шапочка на ее голове еле держалась, по лицу девушки разлилась смертельная бледность, в одной руке она крепко сжимала непонятного предназначения сверток.

— Смотрите! — закричала Ханзэ и вытянула вперед дрожащие руки. — Смотрите все! Это сделала Гюляе-хасеки! Это ее рук дело!

Гробовая тишина мгновенно воцарилась в зале. Хасеки побледнела, но не двинулась с места, оставаясь рядом с остолбеневшей чародейкой. Только Селия вдруг заметила, как пальцы молодой женщины потянулись к браслету из голубых стеклянных бусин, будто надеясь обрести защиту. Валиде Сафие выпрямилась, но продолжала сидеть так же, как сидела, не трогаясь с места.