Забудь мое имя! - Анна Гринь

Я довольно долго простояла неподвижно, не пробуя как-то собраться. Осознание собственной вины захлестнуло меня, делая рассуждения полной глупостью и ненужной шелухой.

«Нельзя стоять на одном месте долго», – суматошной птицей пронеслась в голове мысль.

Я очнулась от оплакивания своей тупости, чувствуя покалывание в пальцах ног. Смотреть было страшно, но увиденное испугало куда больше.

Еще ни разу мне не доводилось не видеть своих ног. Их не скрывал туман или зеркальная пыль. Ног просто не было!

Перепуганно запричитав, я побежала вперед, считая про себя шаги. Пространство изменилось и обрело новые очертания. Зеркала пропали, белый туман – тоже. Меня окружал огонь. Холодный и не опасный, но огонь, окрашенный в цвета зимней вьюги.

«Этого места вообще нет. Фактически ты не двигаешься. Происходящее лишь плод чужой фантазии!»

Словно проверяя, твердо ли я это запомнила, из пламени выскользнула огромная желто-зеленая змея, которую можно было бы назвать старшей сестрой земного питона. Змея медленно двигалась в мою сторону, шипя и наводя ужас необъятными чешуйчатыми кольцами.

– Ты не существуешь! – взвизгнула я, шагнув пресмыкающемуся навстречу, даже не представляя, что будет дальше. Но ничего не произошло. На моем пути не встретилось никакого препятствия, словно, показывая невероятного питона, мои глаза и уши лгали. Посмотрев вниз, я увидела только свои вновь появившиеся ноги. Змея пропала, будто ее и не было.

Вокруг меня все опять изменилось. Огонь потух, обнажив что-то вроде круглой пещеры со множеством совершенно одинаковых выходов.

«Это самое простое, – призналась Мереша, рассказывая об этом. – Тут не важно, в какой проход ты идешь. Они одинаковые. Важно то, куда ты хочешь попасть. Только это».

В очередной раз вздохнув и приказав себе не раскисать, хотя это было сложно, я закрыла глаза, представив лицо отца, а потом сделала шаг. По ушам хлестнуло ветром, как кнутом.

И вдруг стало понятно, что именно теперь у меня нет пути назад. А секунду назад еще был. Еще можно было все переиграть.

– Ну что же, – хмуро пробормотала я, – белые начинают и выигрывают!

– И ты просто ее отпустил? – сухо спросила Идерна, рассматривая полустертые руны под увеличительным стеклом. Затем демонесса устало откинулась на кожаную спинку широкого кресла и прикрыла глаза, о чем-то задумавшись.

– Было бы чревато пытаться там повлиять на Лену, – пожал плечами Бестелион, облокотившись на каминную полку.

– Девочка делает глупость, сам знаешь, – печально пробормотала Повелительница, с сочувствием глянув на сына. – Не говори пока никому. Особенно Амадеусу.

– Как он?

– Не желает со мной разговаривать, – хмыкнула Идерна и поиграла бровями. – Не ожидал от своих подданных такой подлости. Это ведь предательство, представляешь?

– Почему? – спросил демон. – К суду высших обращались и раньше…

– Нет, Бес. Здесь другое, – расхохоталась довольная Идерна. – Это придумали темные. Их право всегда считалось высшим. И во времена темных Повелителей никто не смел противиться такому решению. А Амадеусу указали… на его не слишком высокую родовитость. Но все было бы ничего, если бы весть не распространилась за пределы замка. Уверена, это Алесия постаралась. Умная девочка. Она сообщила отцу. Тот оповестил других. Теперь главные семьи хотят, чтобы я села на трон.

– Знаю, я читал одно из посланий, – согласно кивнул Бестелион. – Оказывается, все ждали, что, приняв в мужья нетемного, ты сама будешь править.

– Не очень мне этого хочется, – сказала Идерна. – Но что делать? Кто-то должен сейчас принять власть. Тем более Верхние ведут странную игру. То они пытаются напасть, то… Вот ты знаешь, что означает это затишье?

Бес ничего не ответил, только неопределенно пожал плечами, глядя в глубину раскаленных углей, где играли в искристые снежки крохотные белоснежные саламандры-стихиалы.

– С эллами никогда не поймешь, что этот народ устроит в следующий раз, – устало вздохнула демонесса, вновь склоняясь над пергаментом, но, передумав, взглянула на сына, поведя круглой линзой в латунных объятиях оправы. – Что ты намерен делать сейчас?

– Я хотел спросить у тебя, – усмехнулся Бес.

– У меня… – задумчиво повторила Повелительница, а затем намотала прядь черных волос на ручку увеличительного стекла. – И что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Не буду же указывать… Ты не маленький, сам должен решать.

– Мам…

– Не заставляй и здесь решать, – попросила демонесса беззлобно. – Ты не представляешь, как это утомительно – править.

– Мереша, видимо, издевалась, сказав, что шаги нужно считать, – пробормотала я себе под нос, отмеряя вторую сотню и стараясь не сбиться. За недолгий промежуток времени позади остались шесть или семь пещер, из которых были выходы в другие пещеры. Чем дальше вел меня путь, тем тяжелее приходилось. Будто кто-то повесил на мои ноги пудовые гири.

А еще мне очень сильно захотелось есть. Желудок урчал каждые несколько секунд, пытаясь повлиять на мою совесть, но та не подавала признаков жизни. В конце концов, мои внутренности обиделись и принялись заунывно булькать без перерыва.

– Вот почему в самый ответственный момент мне больше всего хочется вернуться в замок и потребовать доступа к кухне? – хмуро спросила я, вступая в очередную пещеру. Пространство промелькнуло мимо, как кадры в кино.

Новая пещера мало чем отличалась от предыдущей, но мне пришлось довольно долго простоять в ее центре, пытаясь понять, куда пойти теперь. В других пещерах вопросов не возникало, я просто шагала туда, куда вели ноги. Здесь же меня будто заклинило. В голове пронеслось несколько безумных идей, и я преспокойно последовала одной из них, сделав шаг назад.

– Хуже не будет, – философски оправдала я свои действия, отняв от считаных шагов один. Стало легче, будто само тело подтверждало правильность происходящего.

Дальше я двигалась спиной, поглядывая через плечо. Пещеры мелькали, как вырезанные из картона декорации школьных спектаклей. Казалось, из-за огромных неестественно белых цветов вот-вот выскочит неуклюжий беззубый мальчуган в облезлом костюме кролика и начнет читать стишок высоким голоском.

– Вот видишь, все куда-то движется и во что-то превращается, чем ты недовольна? – хмуро напомнила я себе фразу из мультфильма, как нельзя кстати вспомнившегося в этот миг. – Недовольна я тем, что получила привычку разговаривать с собой, за неимением другого слушателя.

Количество отсчитываемых шагов все уменьшалось и уменьшалось, а вокруг беспрерывно что-то менялось. В какое-то мгновение к искристо-белому цвету прибавился серый. Это маленькое изменение осталось бы незаметным, но за недолгое пребывание в этом странном месте я уже не могла смотреть на белое.

Не успела я радостно вздохнуть и сделать еще шаг, как начали появляться другие цвета, похожие на побывавший под дождем детский рисунок акварелью – почти все смылось и перемешалось, а бумага еще хранит следы неровных мазков.

При последнем шаге я вывалилась из опостылевшего перехода эллов, с наслаждением уткнувшись лицом в высокую ароматную траву, в которой копошились жуки и бабочки.

Теплый медовый цветочный аромат мягкой лапкой пробрался в нос, а оттуда в голову. Захотелось прижаться щекой к прохладной траве, сжав ее в ладонях как подушку, и уснуть, чтобы видеть прекрасные, полные солнца и счастья сны.

Как-то родители Иры взяли меня с собой в деревню. Тетя Оля смеялась и подшучивала, что Ира просто вынудила их это сделать. Я, абсолютно городская, привыкшая к асфальту и домам не ниже пятого этажа, очень удивилась, когда под колесами машины заскрипел гравий и все вокруг окуталось желтоватой пылью. Казалось, мы проехали не пару сотен километров, а переместились во времени. Маленькая, полузаброшенная деревенька примостилась на пригорке за лесом. Все домики были деревянные, окруженные многочисленными хозяйственными постройками. За околицей тянулись разноцветные полосы полей, спускавшиеся к мелкой речке, масляно блестевшей на солнце.

В конце единственной улицы, змеей извивавшейся между расположенными в два ряда домами, немного в стороне возвышалось солидное двухэтажное здание из красного кирпича. Только рассмотрев его ближе, я поняла, что свой вид дом утратил еще в годы советской власти: крыша местами провалилась, одну из стен разобрали местные халявщики, из разбитого окна сквозь прутья решетки сквозило запустением, печально ловили редкие световые пятна потемневшие лавки и сваленные в углу оцинкованные тазы.

Я очень долго пыталась понять, что это такое, пока мама Иры не сообщила, что раньше здание носило гордое название «Баня». Естественно, там уже никто не мылся, зато из-за отсутствия запирающего двери замка можно было лазать по странному зданию, крутить скрипящие ручки на кранах, приделанных к ржавым трубам, прыгать на натужно стонущих половицах и представлять себя героями страшных малобюджетных фильмов.