Глаза ворона - Татьяна Русуберг

«Так вот кто вчера исполнял роль жреца!» — подумал Кай, сразу представив морщинистого, как печеное яблоко, но крепкого еще гайена со шрамом вместо левого уха.

— Твои глаза глядят прямо в сердце истины, первый среди равных, — отвечал тем временем Песок. — Нам действительно было послано великое знамение. Я раскладывал кости всю ночь, чтобы истолковать его, и все же есть многое, чего я не понимаю…

— Ты хочешь сказать, что предсказание лишено смысла? — недоверчиво заворчал Клык.

— Нет-нет, в знаках анов всегда скрыт глубокий смысл, но открывается он только тому, кому они хотят его открыть.

— Ты хочешь сказать… — поторопил жреца капитан.

— Что это знамение было послано не нам, точнее, не только нам…

— Послушай-ка, Песок! Или ты врешь, потому что стал стар, и боги перестали говорить с тобой, или… Ты хочешь убедить меня, что среди нас есть другой служитель?

— Ну, ему совсем необязательно быть служителем. Я полагаю, скорее это человек, деяния которого в будущем повернут судьбы мира. Ибо грядут большие перемены — так много я смог прочесть в предзнаменовании.

— И что еще ты смог прочесть? Кто этот человек? Один из моей команды?

— Немногое. Дракон возродится из братской крови… Но это, как я и говорил, не имеет для нас никакого смысла. Не думаю, что тот, к кому обращено знамение, — один из нас. В таком случае толковать его было бы для меня гораздо легче.

— Что же, аны говорили с одним из… рабов?! Да ты… ты смеешься надо мной, старик! Через день-два все они будут проданы за золото на невольничьем рынке, и ты хочешь убедить меня, что один из этих… обесчещенных повернет судьбы мира?! — В голосе Клыка слышался едва сдерживаемый гнев, но Песок стоял на своем:

— Это единственное объяснение, которое я могу найти, первый среди равных.

Клык хмыкнул:

— Воистину, пути богов темны и неисповедимы. Как бы то ни было, я продам всех и возьму за них хорошую цену. Как думаешь, торговцы накинут полтинник, если я скажу, что один из этого отребья — новый вершитель судеб?

— Боюсь, они посмеются над тобой.

— Вот и я так думаю, — вздохнул капитан гайенов. — Подумай, что ты объявишь сегодня людям. Только бред про дракона и свои подозрения оставь при себе, ясно?

— Ясно, первый среди равных.

Весь день дул ровный ветер, толкавший корабль все ближе и ближе к Церрукану. Аны не обманули надежды своих почитателей: жертва была принята. Кай немного поломал голову над смыслом загадочного знамения, но ничего дельного на ум не приходило. «Кем был призрачный воин? И при чем тут дракон?» У Кая сложилось впечатление, будто он случайно подсмотрел сцену из какой-то драмы, сюжет которой был ему неизвестен, а потому поставить события в логическую связь не представлялось возможным. «Если Песок действительно прав, и „вершитель судеб“ находится сейчас среди нас, то это по крайней мере не имеет ко мне никакого отношения. Слова „дракон восстанет из братской крови“ мне ничего не говорят, да и нет у меня братьев…»

На самом деле ближайшее будущее интересовало Кая гораздо больше, чем знаки анов, указывающие на то, что, возможно, случится через десятки лет. «Каким образом гайены доставят нас в Церрукан? И что мне делать, когда мы окажемся в городе?»

Он потихоньку расспросил Аркона, которому стало заметно лучше. Охранный рассказал, что торговые отношения с «псами пустыни» не были официально запрещены законом. Но все знали, кто грабил караваны, и на кочевников в амирате смотрели косо. Уважающие себя дельцы с ними дела не имели, но достаточно было таких, кто с радостью скупал задешево нелегальный груз. А уж работорговцы, завидев в городе гайенов, слетались как мухи. Основную прибыль бандиты и получали за счет живого товара.

Такой статус-кво соблюдался, пока «псы» не трогали церруканские караваны, легко опознаваемые по бело-голубым флажкам и эмблемам. Конечно, иногда купцы из амирата путешествовали и под чужими флагами. Вот и в их караване ехали женщины из Города Садов, как еще называли Церрукан. Кай был свидетелем, что гайены вершили расправу прежде, чем спрашивали о государственной принадлежности. И все же у захваченных в плен местных был шанс, что в городе их выкупят родственники или друзья. Ни у кого на этом корабле такого шанса не было.

— Одна надежда, что меня продадут мяснику, — признался Каю Аркон. — Ведь я воин и в плен попал только потому, что меня ранили. Да и собак этих я в бою положил немало.

Кай не видел логики в словах Аркона и прямо сказал ему об этом.

— Ты что, не знаешь? — невесело усмехнулся тот. — Мясниками называют владельцев гладиаторов. Если мне удастся попасть на арену, то все-таки будет шанс освободиться. Выдержишь три года, не дашь себя убить, и — прощай рабство, здравствуй свобода! Еще и денег заработаешь. А могут освободить и раньше — если особенно отличишься в поединке.

— Так ведь… других же убивать придется, — заметил Кай, кое-что слышавший о практике гладиаторских боев в Церрукане.

— Ну да. Не ты их, так они тебя. А тут я что делал? — Аркон кивнул на поглощенных работой гайенов. — За то, чтобы их убивать, мне тоже деньги платили.

— Так то ж бандиты, душегубы…

— А там, ты думал, кто? Воры да убийцы клейменые, насильники, дезертиры, спекулянты… Их в гладиаторские школы отправляют взамен смертной казни. Такие почище этих будут.

— Ты ведь не преступник. И не дезертир.

Аркону, видимо, не понравилось, к чему клонил Кай. Он сплюнул песком и чуть прищурился:

— Да, есть там и военнопленные, и беглые рабы… Но таких, думаю, не много. И вообще, шансы-то у всех равные! Может, повезет мне, а может…

Он замолчал и посмотрел на солнце через голубой парус.

— А о побеге ты не думал? — спросил Кай.

— Думал. Только куда тут побежишь? Везде пустыня. А в городе быстро найдут: ты погляди на нас с тобой! Из меня церруканец, как из гусака павлин. А ты и вовсе… приметный.

Светлокожий, голубоглазый блондин и вправду не походил на смуглых, черноволосых жителей амирата. А Кай вообще ни на кого не походил. Хорошо хоть еще Аркон уродом не назвал.

— А заклеймят, — продолжал бывший охранный, — так нас по клейму тут же вычислят и к хозяину отволокут. А за побег, поверь, по головке не погладят.

— Что значит, заклеймят? — не поверил своим ушам собеседник.

— Ты и этого не знал? — усмехнулся Аркон. — Да, верно, откуда тебе… Ты же в Церрукане еще ни разу не был. Там рабов клеймят каленым железом, как скотину. Ставят хозяйский знак на лоб или на правую руку. Удобно: сразу видно, чья собственность.

У Кая по спине прошел холодок:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});