Глаза ворона - Татьяна Русуберг

— Думаю, я смогу дотянуться до иглы. Сиди тихо, не двигайся. Я попробую вытащить зубами, — он потянулся к товарищу, но тот, превозмогая боль, покачал головой. Сказать Кай ничего не мог: во рту у него все еще был кляп, чтобы он стонами не будил спящих. Аркон посмотрел ему в глаза и, кажется, понял:

— Ты прав, — прошептал он. — Я бы предпочел умереть, чем жить в рабстве. Но это твой выбор, — раненый, часто дыша, откинулся назад. Попытка подняться с палубы, очевидно, отняла у него последние силы.

Кай посмотрел на густо усыпавшие небо звезды. Созвездия расплывались перед его глазами: вместо знакомого рисунка он видел только раскинувшего крылья ворона и летящий за птицей парус, черный, как ее крылья.

Когда на рассвете Клык, как обещал, вытащил фанг, пленник тут же провалился в болезненное забытье, которое сменилось сном. Проснулся он только на закате, но был так слаб, что едва смог выпить причитающуюся ему порцию воды. С кормы послышался шум. В голове у Кая еще не прояснилось, но он сообразил, что это была Майкен, которая отказывалась от еды и питья. Девушку пытались поить насильно, но она кричала и кусалась. Ее, наконец, оставили в покое, но Майкен не утихала: то дико смеялась, то разговаривала сама с собой, то принималась петь, мешая обрывки церруканских и горских песен. Ее били, и она горько плакала, жалуясь покойной матери: видимо, несчастной казалось, что Назанин все еще была рядом с ней. А потом все начиналось сначала.

— Утром было так же. Бедная девочка, — прошептал Маджар.

Кай понял, что его догадка о безумии Майкен была верной. На корме появился Клык. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что произошло. Он отдал короткий приказ вертлявому щуплому гайену, которого называли Тросом. Не обращая внимания на происходящее вокруг, Майкен выводила своим мелодичным, немного детским голосом:

Небо пустыни — только дорогаК месту, которое мы звали домом.Время не лечит, время убьетЗа сердце, которое дом обретет.

Сверкнул красным в закатных лучах клинок, и илд, меч гайенов, вошел в грудь девушки, обрывая песню. Над палубой пролетел страшный крик, но кричала не Майкен. Глаза Токе впервые за все время плена стали осмысленными. Теперь они были полны боли и устремлены на расползающееся по груди любимой кровавое пятно. Как бы хотелось Каю, чтобы, как в его сне, это оказалась всего лишь распустившаяся роза…

Майкен прижала к сердцу руки, будто пытаясь вытащить засевший там клинок, но тут Трос рванул меч на себя, и кровь фонтаном хлынула на ее разорванную белую рубашку. Девушка вздрогнула, ее тускнеющий взгляд устремился на Токе, перешел на Кая… В лучистых глазах больше не было ни безумия, ни страха; в них был только покой и все затопляющая любовь. Последним усилием Майкен протянула в их сторону окровавленную руку, будто благословляя… и рука безвольно упала на палубу.

— Не-ет!

Боль в голосе Токе причинила Каю больше страдания, чем все иглы фанг. Гайены с плетями метнулись к возмутителю спокойствия, и каждый удар бянь словно распарывал кожу Кая, не оставляя следов. Он узнал знак, начерченный в воздухе рукой умирающей Майкен. Знак, радужное сияние которого до сих пор висело в воздухе над ее неподвижным телом, видимое только ему одному. Это была руна Сходящихся Дорог, или Разделенного Пути, чья древняя магия до сих пор защищала караванщиков, живя в традиционной формуле их приветствия: «Твой путь — мой путь». Приветствия, которым, казалось так давно, обменялись Кай и Токе…

ГЛАВА 10,

в которой над пустыней поднимается дракон

На следующее утро ветер утих. Паруса обвисли и стали бесполезными. Их убрали, а пленников погнали с палубы: они должны были тащить судно за собой. Каждый получил канат с петлей на конце, в которую раба впрягали, как тягловое животное. Гайены с бичами следили за тем, чтобы никто не отлынивал.

Кай еще не совсем пришел в себя после пытки фанг, но Аркону приходилось еще хуже. Протянутая через грудь петля давила на рану; сил бывшего охранного хватало только на то, чтобы держаться на ногах за счет натяжения каната. Налегать на него парень уже не мог. В лямку Кая и Аркона поставили рядом, как они сидели. Кай старался держаться по близости от соседа. Когда раненый спотыкался или ноги его слабели, товарищ подставлял плечо: руки пленников оставили связанными за спиной.

— Зачем… зачем ты это делаешь? — слабым голосом запротестовал Аркон, пытаясь отстраниться.

— Не хочу умирать.

Охранный непонимающе воззрился на Кая воспаленными глазами. Тот пояснил, сжимая зубы и сильнее налегая на лямку.

— Упадешь, мне тебя уже не поднять. Тебя наверняка убьют. Только им сначала меня убить придется.

— А может, я хочу умереть? — прохрипел Аркон. — Лучше смерть, чем быть… скотиной!

— Какая смерть?! Хочешь, чтоб тебя зарезали, как барана, а потом еще кровь выцедили? Это нетрудно организовать.

— А ты что предлагаешь?

— Жить. Мне в Церрукан надо. И я туда попаду. А что нужно тебе?

— Мне… свободу. И за товарищей отомстить. За Майкен. — Голос Аркона дрогнул.

— Так вот сам рассуди. Если ты сейчас подохнешь, кто за них мстить будет?

Раненый безнадежно мотнул головой:

— Да был бы у меня сейчас меч, я бы его и поднять-то не смог. А смерть… Она всех освобождает.

— Тогда давай, валяй! Только помни, что на твоей совести и моя жизнь будет. А я умирать не хочу.

— Да что ты ко мне прицепился… Колючка пустынная! — разозлился Аркон.

— Вот колючкой меня еще не называли! — Кай не договорил. Узловатый ремень бянь протянул его по спине, заставив пошатнуться.

— Не разговаривай! Даши! — гортанно крикнул кривоносый гайен и пошел дальше среди пленников, раздавая удары направо и налево.

К вечеру не выдержал Маджар. У него пошла носом кровь, он упал на колени и лег на песок. Его пытались поднять ударами ног и бянь, но это не помогло. Меховщик скорчился в позе зародыша и плакал, размазывая по лицу слезы, смешанные с кровью.

— Что будем с ним делать, Клык? — спросил у старшего кривоногий, которого называли Колесом. — Убьем?

— Нам его кровь бесполезна, — разобрал Кай ответ капитана. — Он трус и слабак. Отдадим его богам пустыни. Нам нужен ветер.

Гайены утащили скулящего Маджара на корабль, а рабов погнали дальше.

— Как думаешь, что они с ним сделают? — поинтересовался у Кая с трудом переставлявший ноги, но еще живой Аркон.

— Думаю, принесут в жертву.

— Как в жертву?.. Зачем?..

— Им нужен ветер.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});