Авалон:Хроники бессмертных - Антон Ермаков

Мария стояла посреди огромного цветущего бело-жёлтого волнующегося моря, и её в равной степени захлестывали радость и восторг, словно ветер, колышущий стебли только что сотворенных ромашек, задувал счастье их волшебной пыльцы прямиком в её сердце. И ощущение нечаянного блаженства наступало не только оттого, что все это было невероятно красиво, но и потому, что всю эту красоту только что сотворила она сама!

* * *

Малиновская, тяжело отдуваясь и вытирая пот со лба, плюхнула два огромных пакета с едой на лавочку во дворе, а потом уселась на неё сама. Один из пакетов тут же опасно накренился, и из него на землю упало несколько ярких коробок с печеньем. Машка так устала, что у неё не было совершенно никаких сил поднимать это дурацкое печенье — пусть немного поваляется, ничего страшного от этого не произойдет. Бредя от магазина до дома с неподъемной ношей, она уже тысячу раз пожалела, что набрала столько продуктов. Но в запасе имелся веский довод: поскольку сегодня была среда, а до самой субботы она совершенно не планировала выходить из дому, то было бы нисколько не лишним запастись провизией впрок, чтобы потом никуда не идти, а уж тем более — в магазин. Поэтому она накупила себе всего, о чем только вспомнила, и до чего смогли дотянуться её загребущие пальцы на стеллажах универсама. По крайней мере, хотя бы одно из маминых поручений выполнено. Вторым же — уборкой квартиры — она как раз и займется в предстоящие свободные дни.

Сегодня вечером должны были возвратиться с отдыха Таня и Вова, и следующие два дня подряд тренировки будут только у них — пускай наверстывают упущенное. Сразу после приезда с отдыха одной сладкой парочки в беззаботное путешествие отправлялась и вторая — Настасья и Евген. В милостиво выделенный им пятидневный срок они собирались смотаться в Санкт-Петербург.

Таким образом Маша, лишенная в предстоящие выходные общества своей лучшей подруги, да и порядком уставшая посещать тренировки — всё-таки сотворение магии Растений с непривычки отнимало у неё пока довольно много сил — решила таки как раз освобождающиеся дни посвятить отдыху, сну и наведению порядка в доме. Раз мама снова ушла с головой в работу — хозяйкой придется побыть ей.

Маша окинула взглядом двор, может, кого из друзей увидит? — но, не разглядев среди сидящих на лавочках и просто прогуливающихся людей никого знакомого, тихонько вздохнула и принялась рассматривать молодого человека, стоящего у двери её подъезда. Интересно, кого он ждёт? Немного похож на Евгена. Ну, если только совсем чуть-чуть, разве что такой же лохматый. А так — больше никакого сходства. Парень вдруг повернулся и посмотрел на неё. Машка тут же опустила глаза и тихонько хмыкнула себе под нос. Её голову уже заняли другие мысли.

Насколько она знала, Евген и Настасья куда-то вместе уехали гулять, и о времени их хотя бы приблизительного возвращения оставалось только догадываться. Потом Малиновская снова начала вспоминать все подробности рассказанного Настей о её тренировках с Флавиусом, которые обычно проводились в полуподвальном помещении близ кухонь — просто дварфам было удобнее стаскивать туда ненужные более им вещи. Как раз когда они вместе шли с одной из них, подруга похвалилась ей, что у неё уже довольно неплохо получается левитация стеклянных предметов, но вот изменение их формы пока что происходит не слишком удачно.

Сама же Мария за прошедшую неделю прекрасно научилась выращивать не только ромашки, но ещё и васильки, и — совсем чуточку — розы, но пока что они получались либо чересчур жухлыми, либо слишком корявыми. Ещё она узнала от Сильфиды, что дварфы слегка недовольны и ворчат насчет того, что после каждой её тренировки им приходится выкашивать большие площади заливных лугов, освобождая их от последствий её магии, а именно — сотворенных Машей цветов. С одной стороны, можно было бы посочувствовать малому народцу, но с другой — где же ей тогда проводить практические занятия? Это уж, так сказать, непредвиденные издержки производства, побочный продукт. По крайней мере, Сильфида посоветовала ей не обращать внимания на всякую ерунду.

Малиновская так глубоко ушла в собственные мысли, что подпрыгнула от неожиданности, услышав рядом с собой:

— Привет! Ты чего продукты-то свои разбросала?

Обернувшись, она увидела стоящих рядом Евгена и Настасью. Настя держала в руках упаковки с печеньем, вопросительно глядя на неё.

— Ой, привет! Да задумалась просто, не заметила, как они упали, — ответила Маша, забирая свое печенье и складывая его обратно в пакет. — А вы сами откуда?

— Да вот ездили в Сокольники гулять. На аттракционах катались, — Настя села рядом с нею, и Евген, как будто немного недовольный этим, тоже нехотя устроился рядом.

— Понятно. Молодцы, — улыбнулась Машка. — А я вот в магазин ходила, а то холодильник-то пустой, надо же что-то готовить.

— Дварфов попросила бы, они бы тебе приготовили, — пошутил Евген.

— Кстати о дварфах, — вспомнила Маша. — Ты не мог бы вести себя с ними… потактичнее, скажем так?

Евген бросил быстрый взгляд на Настасью и насмешливо произнёс:

— А они что, жаловались?

— Ты слышишь, о чем я тебя прошу? — уточнила Маша.

— Я веду себя так, как считаю нужным. — отрезал Евген.

— Знаешь, Жень, тут совсем не та ситуация, чтобы показывать свой характер. Они беззащитны и абсолютно безобидны…

— Только вот тебя я забыл об этом спросить! — огрызнулся Евген, как будто не замечая того, что Настя щиплет его за локоть.

— Слушай, я, кажется, не позволяла тебе разговаривать со мной в таком тоне? — Маша приподняла левую бровь; такой разговор уже начинал её раздражать.

— Ребята, давайте не будем… — попыталась вмешаться Настасья.

— Так, ты — замолчи! — мгновенно оборвал её Евген, а потом сказал Малиновской гневно: — Меня не интересует твоё мнение в этом вопросе, ясно? Уж если мне и нужен будет чей-то совет, то ты — последний человек, к которому я обращусь! Наслушалась от Сильфиды всякой дряни, и теперь ведешь себя точно так же. Марионетка!

— Боже, хорошо хоть Антон этого ужаса не слышит, — тихо произнесла Малиновская, поднося руку к своему виску. — Хотя, может он-то как раз и заткнул бы тебе рот!

Почему-то именно этот, последний аргумент, привел Евгена в исступленное бешенство. Вскочив с лавки и указывая пальцем прочь, он заорал:

— Убирайся отсюда! Я сказал, пошла вон!

— Меня сейчас просто тошнит от тебя, — сказала Малиновская с презрением.

Она неторопливо встала, без тени смущения, гордо, собрала все свои пакеты с лавочки и взглянула на Настасью — та выглядела испуганной и потрясенной одновременно, переводя взгляд с неё на Евгена и обратно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});