Антифэнтези - Виктор Кувшинов

– Все, молчу и лечу, – послушно просигналил я, быстро вспомнив, чья жизнь и в чьих руках сейчас находится.

Тем временем мы все ближе подлетали к краю ледяной шапки, а темное пятно приобрело отчетливые очертания входа в пещеру. Пока мы поднимались, настроение стремительно падало и на самом подлете оказалось уже где-то ниже плинтуса. Мы послушно затормозили, вытянув руки назад и вниз, и вскоре зависли над самой кромкой пещеры.

– Давайте, потихоньку двигайтесь вперед и опускайтесь на ноги, – послышались последние указания диспетчера магических полетов. – Просигнальте, когда прочно встанете, и я сниму поддержку левитации.

Мы еще немного помахали руками, как две курицы на насесте, неуклюже выруливая на узкую посадочную площадку, и окончательно почувствовали себя на ногах, стоя в метре от края пропасти.

– Все! Гарольд, убирай левитацию, – отрапортовал я.

– Я буду скучать по тебе! – в унисон заявила Мышуня.

В ответ в наших головах немного всхлипнуло, посморкалось и прочувственно прозвучало:

– Ребятки! Не сердитесь на старика, если что не так. Надеюсь, вы скоро окажетесь дома и забудете весь этот кошмар с саламандрами и драконами.

– Это ты на нас не сердись! – ответил я. – На Земле меня за мои речи давно бы выпороли, а ты только смеялся.

– Ну все, идите! Мы с единорогами будем ждать эльфа с вампиршей или вас, сколько потребуется. Прощайте!

– Прощай, Гарольд!

Мы взялись за руки и осторожно прошли в темноту пещеры – странную темноту, слишком уж темную какую-то…

– Ну и вонища! А еще охают-ахают: «Сумки из крокодиловой кожи! Такой шик!» – знали бы, как это воняет в живом виде… кстати, где этот крокодил-переросток?

– Можешь заткнуться? И так ничего не видно…

– Блин! Я обо что-то споткнулся!

– Ой, отсюда дует… фу! Какой смрад!

– Я ж говорил! Ух, мама… вот это морда! Чего-то он тут распыхтелся, нюхает, что ли?

– Бежим! Это мурло сейчас чихнет!

Наконец наши глаза привыкли к темноте, но лучше бы уж вовсе не привыкали! Дуло на уровне наших голов из ноздрей крокодильей башки, размером с танк… ну, или полтанка. Хорошо, Машуха вовремя сообразила, что чудовище собралось чихнуть посреди сна, иначе мы бы сейчас совершили обратный полет по маршруту «пещера – перевал», но уже без всякой левитации. Только мы отскочили в сторону, пещеру сотряс богатырский рев чихания, а вход заволокло облаком поднявшейся пыли.

– Эта башка, наверно, лет сто зубы не чистила, – сказал я, заткнув нос пальцами.

– Ага, после последнего завтрака туристов, – согласилась егоза, для храбрости вцепившись в мою руку так, что мне захотелось взвыть. Но я терпел – нельзя демонстрировать разлад в рядах дипломатов перед началом сложных и важных переговоров.

– Вась! А, Вась! – осторожно обратился я к лежащему чудовищу. – Ты спишь или только прикидываешься?

– Сплю или не сплю – какая разница? – раздалась оглушительная мысль в наших головах.

– Тише ори! Как какая разница? – удивился я. – Если ты спишь, то как с тобой говорить-то? И вообще, ты хоть дракон или еще кто тут в пещере с нами беседует?

– А какая раз…

– Опять! – перебил я мысль, прозвучавшую уже гораздо тише у нас в головах. – Мышунь, что-то у драконов туго с фантазией: Вася одну пластинку второй раз ставит.

– Какую пластинку? – сменил-таки тему Вася.

– Виниловую, диджей ты наш крылатый, – начал я сердиться на всякий случай. Ну, как обычно – чтобы не очень пугаться. Странно, но как только это чудище начало с нами обмениваться мыслями, егоза перестала бояться.

– Шиш, а он душка! – заявила она ни с того, ни с сего.

– Ну, если имеешь в виду этот смрад, то не спорю, – согласился я и, глядя на похрапывающую утробным басом башку, опять спросил: – Вась, а Вась, и все-таки, как ты умудряешься спать и разговаривать одновременно?

– Так тело спит, а я в это время что хочу, то и делаю, – совсем уже человеческим голосом помыслил Вася. – Тело – всего лишь якорь в этом мире, чтобы было куда возвращаться.

– Да уж, якорек! По принципу: чем толще, тем лучше. Вась, а почему тебя так зовут? Как-то несолидно…

– Зовут так – потому что мне нравится, а несолидно… ты бы не смешил меня, Шиш! Какая еще требуется солидность при таких габаритах и смертоубойности? А в ректоры академий я как-то не стремлюсь – я ж эту академию своим первым же посещением в щепки разнесу. Да и потом: становиться академиком, чтобы со всякими молокососами возиться? На это только Гарольд способен, и то вон какую лысину заработал! Так что мне ваши солидности ни к чему, а если ее не хватит, то я сильно сомневающихся и съесть могу.

Дракон подозрительно разболтался. Прямо как бабка на рынке – хоть сейчас морковкой посылай торговать. Или ему так Мышунина «душка» понравилась? Но, по-моему, он не столько душка, сколько тушка, и даже тушище.

– Кстати, – вмешалась егоза. – Академик тебе привет передавал.

– Да я вас уже с полдня подслушивал, так что все приветы уже попали по адресу. Тем более, вы гости непростые – с когтями старого Потапа на шеях. И что вам надо, можете не объяснять, – продолжал болтать спящий дракон. – Только все равно, не надейтесь просто так туда попасть.

– Это почему? – испуганно спросила Мышуня. – Ты не сможешь?

– Фу-у, какое недоверие к дракону! – обиженно возмутился Вася. – Я вам что, академик какой, чтобы чего-то не мочь?

– Так что ж тогда?

– За все нужно платить. Вот и вы за свое перемещение заплатите тем, что расскажете про свой мир, как вы тут оказались и почему мне надо вам помогать. Вы об этом с Гарольдом не говорили внизу. Так что милости прошу, хе-хе… – выставил дракон свои условия оплаты за перевозку и, не удержавшись, продолжил болтать: – Я бы, конечно, мог сказать, что вот, мол, пролежите в пещере с мое, поскучаете – и не такую плату затребуете. Но зачем врать? Здесь лежит только мое тело.

– А ты тогда где бродишь? – Я догадался, что имел в виду Вася, но он вдруг изменил своей болтливости и заверил нас, что мы не поймаем его на такой дешевый трюк, и теперь наша очередь болтать. При этом посоветовал очень постараться, чтобы рассказ был в красках и с художественными отступлениями.

Я кивнул Мышуне и взял на себя сей тяжкий груз, начав с описания Земли и ее технических чудес. Пришлось немало попотеть, но результат превзошел все ожидания. Уже где-то через десяток минут Вася не выдержал и начал подгонять рассказ кучей разнообразных вопросов. Самое смешное, что его больше всего интересовали не технические достижения, а то, как мы живем: одеваемся, кино смотрим, на компах режемся во всякие игрушки…

Причем мысленный разговор оказался в стократ продуктивнее, чем словесный. Достаточно было вспомнить фасон джинсов или сцену из кино, как в голове раздавалось: «Понятно! А дальше что произошло?». Самое интересное, что в наибольший восторг Васю ввергла музыка, и в частности тяжелый рок. Странно, как я с моим несовершенным музыкальным слухом смог передать ему запомнившиеся песни? Или такой шум может и не попадать в ноты?

Я опомнился, только когда подо мной затряслась земля, а Машуха пискнула и вцепилась в мой рукав, как весенний клещ (хотя, как еще может вцепляться вампир?). Как оказалось, это Вася так разошелся, что стал выстукивать за мной ритм своим драконьим хвостиком.

– Пардон, штукатурка посыпалась! – хихикнул монстр, когда где-то что-то стало обваливаться.

Я так и не понял, где у него тут штукатурка и откуда он успел узнать про такой элемент техногенного общества. Но, поскольку землетрясение прекратилось, я продолжил трансляцию радио «Шиш-ФМ». Вася примерно держал себя в своих драконьих лапах, пообещав сплясать как-нибудь потом в не столь тесном помещении.

А вот наши здешние похождения он не воспринял с таким энтузиазмом. Пожалуй, кроме Страны Чудес – его очень заинтересовали тамошние жители, а от философствований Чеширского кота Вася вообще тащился, заставив нас с Мышуней перевспоминать все его сомнительные высказывания. Под конец он заявил, что обязательно зайдет туда на чашечку их сумасшедшего чая и, может, по пути съест королеву, для улучшения внутреннего климата, так сказать.

– Смотри, не подавись короной, – предупредил я его, вспомнив о ядовитой сварливости этой вздорной тетки.

Наше повествование закончилось в полной темноте. Солнце где-то там, снаружи успело окончательно сбежать за горизонт, а здесь стало даже как-то спокойнее – все-таки лицезрение, вернее рожезрение этого чудовища не доставляло высокого эстетического наслаждения. Зато мысленный голос у Васи был, можно сказать, весьма приятным, особенно после того, как он подкрутил ручку громкости на «потише». Я вдруг вспомнил о Гарольде и спросил, как бы тому передать, что мы тут задерживаемся, и академику стоит подумать о ночевке.

– Ха, вспомнили, называется! – усмехнулся Вася. – Я уже давно ему отдал распоряжение, чтобы до утра и не пытался вас обратно получить, ну или то, что от вас останется…