Мелькнул чулок - Элизабет Гейдж

Но на дне маленькой сумочки под сложенными банкнотами, украденными у Элтеи, хранилась единственная вещь, с которой не желала расставаться Кристин. Это была фотография.

Кристин нашла снимок, когда ей было восемь. Он валялся в боковом кармане одного из чемоданов Элтеи.

В то время они жили с Филом, грубым животным, мучившим Кристин и вечно ругавшимся с Элтеей из-за денег.

Это было пожелтевшее фото, на котором молодая Элтея стояла рядом с крупным мужчиной лет тридцати с длинными волнистыми волосами, густыми бровями и светлыми маленькими глазками, сверкавшими яростным напряжением, хотя их обладатель, казалось, был пьян и явно позировал для снимка. На незнакомце были шерстяная рубашка и армейский френч. Щеки и подбородок густо заросли щетиной, пальцы, сжимавшие плечи Элтеи, казались удивительно длинными и чувствительными.

Кристин была поражена необычными глазами незнакомца, в которых словно металось пламя.

Если верить снимку, человек, изображенный на нем, был не такой, как другие.

Но девочка знала, что похожее странное выражение в глазах многих мужчин скрывало, как правило, обыкновенную похоть.

Кристин положила снимок на место и забыла о нем.

Два года спустя она увидела лицо этого человека в журнальном приложении к «Чикаго трибьюн». Кристин обожала газеты. В детстве она вырезала из них кукол. Ей казалось таким забавным делить мир на части и делать из него игрушку. Из маленьких кусочков войны, голода, пожара или бедствия, сложенных вместе, как в головоломке, получалось улыбающееся кукольное личико. Позже Кристин научилась рассеянно пролистывать газеты, находить успокоение в изменчивой суете жизни, проходящей за пределами ее существования. Кристин часто тайком выходила рано утром, покупала газету и не спеша читала, пока Элтея и ее любовник спали.

Но теперь незнакомец со снимка глядел на девочку со страницы воскресного журнала. Он выглядел старше, массивнее, волосы поседели, только глаза остались прежними: острыми, пронизывающими, сверкающими.

Он смотрел в камеру с надменным высокомерием.

Незнакомец оказался знаменитым писателем. Звали его Дэймон Рис, и его роман «Доносчик» только получил премию Пулитцера. Автор статьи считал Риса лучшим американским писателем и, возможно, величайшим талантом во всей мировой литературе. В заметке приводились автобиографические факты. Рис много лет писал для театра, и пьесы его пользовались такой же известностью, как романы. По его сценариям в Голливуде были поставлены фильмы, пользовавшиеся большой популярностью.

Ниже шло интервью. Взгляды и рассуждения Риса тоже оказались весьма странны. На Кристин произвела большее впечатление, скорее, их поэтическая риторика, чем глубинный смысл, недоступный для ее детского ума.

«Люди считают, что все человечество словно заключено в красивую надежную скорлупу, хранящую его, пока в один ужасный день не приходит смерть, чтобы наказать их, раздавив скорлупу, а вместе с ней и содержимое. Но правда совсем в ином. Именно сознавая, как гниет и разрушается скорлупа, умирая день ото дня, мы растем, учимся и становимся новыми людьми»…

Кристин приняла изречение безоговорочно, словно заповедь неизвестного верования. Она вырезала цитату из статьи и выучила наизусть. Потом отыскала снимок, спрятала вместе с вырезкой в тайник, где хранила самое ценное, что у нее было, и часто зачарованно гадала о том, как случилось, что пути Элтеи и Дэймона Риса пересеклись. Девочка знала, что Элтея когда-то была связана с театром. Может, там они и познакомились. Как она поняла из статьи, Рис много писал в своих книгах о пересекавшихся орбитах человеческих судеб и случайных встречах. Кристин подумала, что писатель каким-то мистическим образом соприкоснулся с ее жизнью через Элтею и снимок.

Более того, она часто воображала, что встреча Элтеи и Риса дала начало ее собственному существованию.

Отчего бы нет? У нее такие же светлые волосы, как у Риса в юности, и голубые глаза. Кроме того, Элтея, самая бесчувственная женщина в мире, сохранила фото, почему? Значит, Рис был ей небезразличен? Что если именно он отец ее ребенка?

Кристин не стала долго размышлять над своей догадкой, просто скрыла ее в глубине души так же, как спрятала украденное у Элтеи фото. Кроме того, девочка начала покупать книги Риса в бумажных переплетах и, хотя мало что могла в них понять, читала прилежно, как дитя, потрясенное впервые открывшейся религией, изучает Библию. И, словно фанатик, живущий в государстве неверующих и вынужденный скрывать свои убеждения, девочка боялась, что ее причастность к запретному вероучению будет обнаружена. Она покупала книгу, старательно прятала ее, изучала несколько недель или месяцев, потом выбрасывала и доставала другую. Так постепенно Кристин прочла все рассказы, романы, пьесы и сценарии Риса, странные, безумные, повествующие об одержимости, страстях и бедах. Некоторые не давали Кристин уснуть по ночам: несмотря ни на что, в ней еще оставалось достаточно от ребенка, способного пугаться вещей, гораздо менее трагичных, чем ее собственная жизнь.

По мере того, как проходило время и Кристин взрослела, она все больше погружалась в мир Риса, ближе принимала его, разделяя точку зрения писателя на человеческую расу как на прирожденных фантазеров и притворщиков, ищущих только наслаждения, живущих в страхе перед насилием и одновременно закрывающих глаза на то, что за видимостью упорядоченного существования царят хаос и разруха.

Рис видел катастрофу там, где другие замечали небольшие, легко поправимые бреши в броне человеческой воли и сил. Кристин, которая провела всю жизнь либо перед телевизором, наблюдая умилительные картинки идиллического буржуазного общества, либо в постели с двуногими животными-педофилами,[7] вырезавшая бумажных куколок из газет, страницы которых пестрели историями о жестокости и насилии, осознала правду в словах Риса. Это была не та истина, которая утешает и защищает. Правда Риса жгла, словно кислота, и ничего не предлагала взамен уничтоженных ею иллюзий.

Ничего… кроме зловещей прелести одиночества, попытки уйти в собственную личную судьбу, отдельную и не зависимую от жизней других людей, судьбу, расцветающую на обломках разрушенной прежней личности.

Рис – единственный из всех, кого она знала, встречал жизнь такой, какой она была на самом деле. Он видел человеческие слабости, из которых извлекала барыш Элтея, пороки, заставлявшие мужчин приходить к женщинам в поисках воплощения грязных фантазий, полных вины, стыда и унижения.

Рис не прятался от жестокости жизни. Наоборот, открывался навстречу ей и ждал, пока яд проникнет внутрь, в уверенности, что спасение или, по крайней мере, реальность, должны возникнуть из самого насилия.