Церковь Духа Святого - Протопресвитер Николай Афанасьев

Связь между апостольством и епископством заключается не только в том, что апостолы поставляли первых епископов, но и в том, что последние воспринимали служение предстоятельства от апостолов. Таким образом, «diadoch» епископов является непрерывной цепью служений епископов, начиная от первого поставленного апостолами, от которых он воспринял служение предстоятельства. В этом смысле апостолы входят в цепь «diadoch» епископов. [468]

6. Принято считать, что в посланиях Игнатия мы не находим указаний на учение о преемстве епископов. Более того, послания Игнатия используются в качестве доказательства, что первый известный нам идеолог епископского служения ничего об этом не знал [469]. Такого рода мнение представляется очень подозрительным. В самом деле, каким образом Римская церковь могла ссылаться на учение о «diadoch» если оно не было уже общепринятым. Но действительно ли Игнатий ничего о нем не знал? Он прямо о нем не говорил, т. к. задачи, которые он ставил себе, этого не требовали. Он стремился утвердить в церковном сознании единство старейшего пресвитера, ставшего епископом на основе первосвященнического служения. Учение о «diadoch», в той форме, в которой оно содержалось в его время, не давало ему решающего аргумента, чтобы утвердить в церковном сознании превращение старейшего пресвитера в епископа. Тем не менее, послания Игнатия дают право утверждать, что он о нем знал. Топологическое учение о преемстве епископов–пресвитеров от апостолов должно было быть близко и понятно Игнатию, т. к. он сам топологически строил свое учение о первосвященстве епископа. Мы находим об этом указания в его посланиях. Выше мы говорили [470], как надо понимать утверждение Игнатия, что пресвитериум занимает место собора апостолов. Он думал, вероятно, одновременно о первых Евхаристических собраниях Иерусалимской церкви, в которых апостолы составляли в известном смысле собор при ап. Петре, и о Тайной вечере Христа, где все они были собором при Христе. Но он невольно выдвигал на первый план картину Тайной вечери в связи с его учением об епископе. В той же Иерусалимской церкви пресвитеры, будучи поставлены апостолами, заняли их места на ее Евхаристическом собрании. Было бы неправильно на этом основании считать, что Игнатий утверждал только топологическое апостольское преемство пресвитеров. Мы должны не забывать, что эпоха Игнатия была переходной. Старейший пресвитер, ставший епископом, различался от пресвитеров, но не выделялся из пресвитериума. Он внутри его занимал особое место, как он занимал особое место в Евхаристическом собрании. Утверждая топологическое преемство пресвитеров, он тем самым еще в большей степени утверждал апостольское преемство старейшего пресвитера, ставшего епископом [471]. Топологическое первосвященство епископа нисколько этому не противоречит. Доказательством этого может служить, что в дальнейшем первосвященство оказалось соединенным с учением об апостольском преемстве.

7. По мысли Климента Римского «diadoch» относится ко всем епископам–пресвитерам, включая сюда даже диаконов, но фактически, конечно, оно относится к старейшему из них, т. к. в нем и через него оно находило свое выражение. Если наша догадка правильна, то, как мы видели, все послание Климента было вызвано тем, что среди смещенвых был старейший пресвитер.

Когда Церковное сознание пыталось конкретно выразить общее учение о преемстве пресвитеров–епископов в последовательном ряде имен, то она естественно остановилась только на именах старейших пресвитеров. Церковная память не могла удержать имена всех пресвитеров. К тому же невозможно было установить последовательность служения отдельных пресвитеров, т. к. нельзя было определить какой пресвитер в пресвитериуме заступает место другого. В ином положении были старейшие пресвитеры: они всегда были точно определенными лицами, последовательно заступающими один другого. Преемство старейшего пресвитера обеспечивало преемство всех остальных. Рано или поздно должна была появиться потребность в составлении списков преемства. Естественно, что в эти списки вносились только старейшие пресвитеры. Трудно предположить, что Егезипп первый стал составлять списки преемства, но, повидимому, он первый составил такого рода список для Римской церкви [472]. «Находясь в Риме я составил список преемства до Аникиты, которого диаконом был Елевферий. За Аникитой следовал Сотир, а за ним Елевферий. В каждом преемстве и в каждом городе ( en ekasth de diadoch kai en ekasth polei) все шло так, как проповедуют закон, пророки и Господь» [473]. Невозможно на основании короткой цитаты Евсевия составить полное представление об учении Егезиппа о «diadoch». Отказываясь делать какие–либо предположения, мы ограничимся только тем, что содержит приведенная цитата. Егезипп точно указывает, что он составил список преемства Римской церкви. Что касается остальных церквей, то утверждение Егезиппа, что в каждой церкви имеется подобного рода преемство, является его заключением. Оно является вполне законным, т. к. само учение содержалось в церковной традиции, но вряд ли оно нашло свое конкретное выражение во всех Церквах. Список Римской церкви, составленный Егезиппом, заканчивается Елевферием. должны ли мы считать, что во главе списка стоял ап. Петр? Это сомнительно, т. к. «diadoch» Егезиппа означало только последовательность служения старейших пресвитеров или епископов без всякого указания, что через эту преемственность сохраняется служение апостолов [474]. В той стадии, в которой находилось учение о «diadoch» в эпоху Егезиппа, особенно в Римской церкви, оно не могло включать в себе апостолов, т. к. апостолы не рассматривались, как старейшие пресвитеры. Если действительно Егезипп составил списки преемства, кроме Римской Церкви, для других церквей, то в них далеко не всегда он мог поставить в начале имя какого–нибудь апостола.

Вторая половина второго века была поворотным пунктом для учения о преемстве епископов. «Hiatus», который мы обнаружили у Климента Римского в его учении о «diadoch» был постепенно заполнен первосвященническим служением епископа. Когда в церковном сознании появилась мысль, что Христос облек этим служением апостолов, то была найдена конкретная связь между первосвященническим служением Христа и епископов: Христос вверил первосвященство апостолам, а последние, поставляя епископов, передавали им это служение. Одновременно с этим было найдено недостающее звено в учении о «diadoch» между апостолами и епископами. Учение о преемстве епископов переходит в учение об апостольском преемстве. Это тем легче могло произойти, что с самого начала была осознана связь между апостольством и служением епископов. Топологическое преемство епископов переходит в конкретное апостольское преемство. Апостолы, основывая церкви, были в них первыми первосвященниками, а потому они смогли быть поставленными во главе списков преемства епископов. Каждый епископ в своей местной церкви является конкретным преемником апостолов [475].

Ириней стоит на грани между топологическим и конкретным учением об апостольском преемстве, но с уклоном в сторону второго. По Иринею епископы «ab apostolis institute» [476] и «successionem habent ab apostolis» [477]. Как понимал Ириней «successionem habent ab apostolis»? У нас нет никаких оснований считать, что Иринею не было известно учение о первосвященническом служении епископов. Но он выдвигал не первосвященство епископов, а их учительство. Это диктовалось задачами борьбы с лжеименным гнозисом, которые он себе поставил. «Сокровищница веры» вверена церквам, но охраняется епископами, так как они при поставлении получают «charisma veritatis certum» [478]. Они являются свидетелями и охранителями традиции, восходящей от апостолов, т. к. каждый епископ последовательно через апостолов получает харизму верности апостольской традиции. Эта харизма составляет основное содержание преемства епископов от апостолов. Если смотреть на учение Иринея о преемстве исключительно с этой стороны, то его учение соприкасается с учёнием о «diadoch» дидаскалов Климента Александрийского и Оригена, но с тем существенным различием, что носителями «diadoch» являются не дидаскалы, а пресвитеры, которые были поставлены апостолами и которым апостолы вручали церкви [479]. Поэтому преемство епископов от апостолов является гарантией истинности веры, содержимой Церквами, которыми управляют епископы [480], т. к. в этих церквах не прекращалась «charisma veritatis». В силу этого списки епископов приобретают для Иринея огромное значение. Ириней указывал, что для каждой местной церкви он мог бы составить такой список, но в этом нет необходимости [481]. Вполне достаточно списка одной Римской церкви, «maximae,et antiquissimae, et omnibus cognitae, a glorissimis duobus apostolis Petro et Paulo Romae fundatae et constitutae ecclesiae» [482]. В силу этого особого положения Римской церкви, каждая церковь должна согласовать с нею свое учение: «necesse est ad hanc ecclesiam convenire omnem ecclesiam» [483]. Однако, повидимому, у Иринея небыло еще вполне отчетливого сознания, что Петр и Павел, которые основали Римскую церковь, были ее епископами [484]. Тем не менее, идея преемства от апостолов выступает у него ясно. Через поставление первого епископа или первых епископов, апостолы передали им «charisma veritatis». Они их преемники в области учительства и охранения церковной традиции, но учительство не могло быть изолировано от первосвященства [485].