Нечестивый союз - Сюзанна ГРЕГОРИ

– О чем? – рявкнул Бартоломью.

Он выпустил Хесселвела, и Кинрик помог дрожащему магистру подняться на ноги, при этом не выпуская его запястья. Донельзя испуганный Хесселвел в своей грязной и пыльной мантии имел весьма жалкий вид.

– Что вы здесь делаете? – спросил Бартоломью, отряхивая собственную мантию. – Я видел, вы что-то искали! Что именно?

Хесселвел тщетно пытался овладеть собою. Взглядом он ощупывал доктора, словно проверял, нет ли у того оружия.

– Я хотел узнать, была то настоящая кровь или краска, – пробормотал он, наконец.

– Значит, вы принадлежите к общине Пришествия? – уточнил Бартоломью. Теперь странные действия Хесселвела обрели для него смысл.

– Вы знаете об этом не хуже меня, – прошептал Хесселвел, искоса глядя на Бартоломью.

– С какой это стати? – пожал плечами Бартоломью.

Только загадка начала проясняться, как слова Хесселвела вновь вызвали у врача недоумение.

– Потому что вы – глава секты! – глубоко вдохнув, заявил Хесселвел. Набравшись храбрости, он посмотрел Бартоломью прямо в глаза. – Удивляюсь, как я не догадался раньше. Вы часто отлучаетесь из колледжа по ночам. Вы вечно возитесь с какими-то отварами и снадобьями. И многие студенты подозревают вас в ереси. Теперь все объяснилось. Это вы вручили мне это, – добавил он, протягивая Бартоломью маленький стеклянный пузырек. – И все же до сего дня я пребывал в неведении.

Бартоломью, от изумления лишившийся дара речи, переводил взгляд с бледного лица Хесселвела на стеклянный пузырек у него в руках. Вне всякого сомнения, то была одна из склянок, в каких он оставлял больным лекарства. На горлышке даже сохранился обрывок пергамента с выведенными рукой Бартоломью рекомендациями по применению снадобья. Теряясь в догадках, доктор протянул руку за пузырьком.

Хесселвел неверно истолковал причины его замешательства и проворно спрятал за спину руку, сжимавшую склянку.

– Я могу быть вам полезен, – исподлобья взглянув на Бартоломью, пробормотал он. – Обещаю молчать как рыба. В конце концов, до сих пор я неплохо служил вам. Не вижу причин, которые помешали бы мне продолжать.

– О чем вы говорите? – процедил Бартоломью.

По спине у него пробежал неприятный холодок. Вполне возможно, не один Хесселвел подозревал, что доктор является главой сатанинской секты. Мысль эта заставила Бартоломью содрогнуться.

Хесселвел подался вперед и произнес, понизив голос:

– Вы ведь помните, я успешно выполнил ваше поручение и оставил предостережение брату Майклу.

Бартоломью принялся вышагивать вокруг алтаря, чтоб привести в порядок свои сумбурные мысли. Итак, козлиную голову на кровать Майкла подбросил Хесселвел; их догадка, что это дело рук чужака, не имеющего отношения к Майкл-хаузу, оказалась неверной. Теперь понятно, откуда злоумышленник знал комнату Майкла и то, что монах уже вернулся из Или. Спал Майкл очень чутко, но долгий путь утомил его, и он не проснулся, когда Хесселвел вошел в комнату.

Продолжая шагать, Бартоломью пытался припомнить, как принял Хесселвел известие о покушении на Уолтера. Тогда он стоял рядом с отцом Эйданом. Изумленные лица обоих отчетливо вспыли перед внутренним взором Бартоломью. Или Хесселвел наделен незаурядным талантом лицедейства, или он был потрясен и напуган не менее всех прочих обитателей Майкл-хауза.

– Вы едва не отправили привратника на тот свет, – проговорил Бартоломью, не сводя с Хесселвела испытующего взгляда.

– Это не моя вина, – воскликнул Хесселвел, и в глазах его вспыхнуло отчаяние. – Вы оставили мне бутылку вина и приказали передать ее Уолтеру так, чтобы он не догадался, от кого она. Вы сами заверили меня, что в ней всего лишь снотворное снадобье, но никак не смертоносный яд.

– Я ни в чем вас не заверял и ничего не поручал вам, – сказал Бартоломью. – К вашей богопротивной секте я не имею ни малейшего отношения. Все ваши домыслы ошибочны, мастер Хесселвел. Да, я часто выходил из колледжа по ночам, но лишь для того, чтобы навестить больных. Я вожусь со снадобьями и настоями, потому что без этого невозможно заниматься медициной. Если наиболее тупоумные из моих студентов считают меня еретиком, это происходит лишь от их неспособности понять, чему я пытаюсь их обучить. Более того, мне прекрасно известно, что привратник Уолтер имеет обыкновение спать на посту и потому нет никакой надобности потчевать его снотворным зельем.

Хесселвел смотрел на него, выпучив глаза от удивления.

– Но к какой же общине вы принадлежите? – пробормотал он. – К общине Очищения?

Бартоломью отрицательно покачал головой. Хесселвел поник и сгорбился. Кинрик по-прежнему крепко держал его за руку.

– Как вы теперь намерены поступить? Вы ведь не станете никому рассказывать, что я принадлежу к общине Пришествия?

Дрожащий голос Хесселвела был полон мольбы.

– Я не имею права скрывать это, – непререкаемым тоном заявил Бартоломью. – Мой долг – сообщить мастеру, что вы являетесь членом этого нечестивого союза. А уж он решит, какого наказания вы заслуживаете.

– Но они убьют меня! – простонал Хесселвел. – Умоляю, не губите мою жизнь! Вы не представляете, насколько велико их могущество!

Взгляд его был полон ужаса, и Бартоломью невольно ощутил приступ жалости.

– Если вы упорствуете в своем намерении, доктор, прошу вас, поговорите с мастером после заката! – взмолился Хесселвел. – Дайте мне возможность собрать пожитки, нанять лошадь и скрыться из города! В противном случае меня неминуемо ждет смерть.

Бартоломью поднял глаза к небу. До заката оставалось около двух часов. Хесселвел переводил полный отчаяния взор с Бартоломью на Кинрика. Бартоломью подумал о том, что опасения магистра законоведения должны иметь под собой веские основания.

– Так и быть, я отложу разговор с мастером на несколько часов, – после недолгого колебания изрек Бартоломью. – Но вы должны сообщить мне все, что вам известно о секте, членом которой вы являетесь.

– Если я расскажу, мне не жить, – побелевшими губами прошептал Хесселвел.

– Если я отправлюсь к мастеру немедленно, не дав вам возможности скрыться, вам грозит та же участь, – пожал плечами Бартоломью. – Выбор за вами.

Хесселвел безнадежно огляделся по сторонам.

– Что ж, терять нечего, – проронил он. – Но вы дадите мне время для побега?

Бартоломью молча кивнул.

– У меня нет никаких гарантий, что вы меня не обманете, – заявил магистр права.

– Никаких, – согласился Бартоломью. – Однако положение у вас безвыходное, и торговаться не приходится.

Несколько мгновений Хесселвел молчал, понурив голову.

– Я вступил в общину Пришествия, как только прибыл в Кембридж, – заговорил он. – В Лондоне я тоже принадлежал к подобной общине и нередко выполнял различные поручения, причем не безвозмездно. Среди членов таких союзов существует обыкновение пользоваться услугами друг друга. Приехав сюда, я сразу же получил приглашение вступить в общину Пришествия.

Так вот откуда у скромного законоведа богатая одежда, догадался Бартоломью. Его всегда удивляли щегольские наряды Хесселвела, столь выделявшиеся на фоне дешевых поношенных мантий других магистров.

– Поначалу все шло хорошо, – продолжал Хесселвел. – Время от времени мы устраивали ночные собрания в заброшенной церкви. Но месяц назад глава нашей общины исчез и на его место заступил другой. С тех пор все переменилось. Собрания стали более частыми, а обряды – жуткими и устрашающими.

– Что вы можете рассказать об этом новом главе?

– Он не единожды обязывал меня выполнять некоторые поручения, – вздрогнув, сообщил Хесселвел. – Иногда он передавал их через своих помощников, иногда говорил со мной сам. Но лица его я ни разу не видел. Однажды один из его приспешников дал мне склянку с некоей горючей смесью и приказал натереть зельем задние ворота Майкл-хауза. В другой раз, после смерти дочери де Белема, глава секты решил ночью отправиться в Майкл-хауз и приказал мне сопровождать его.

Произнеся эту фразу, Хесселвел внезапно уронил голову в ладони.

– Сейчас только я понял, что вы никак не могли быть главой общины, – прошептал он. – Ведь тогда, в саду, вы вступили с ним в драку и едва не сорвали с него маску! Он приказал нам не вмешиваться, что бы ни случилось. Но когда я увидал, что он вот-вот потеряет маску, я поджег ворота и дал ему возможность скрыться. Откровенно говоря, я взял на себя смелость нарушить его приказ лишь потому, что опасался предательства с его стороны. Окажись он в ваших руках, он не стал бы меня выгораживать.

– С вами был еще один, – напомнил Кинрик. – Детина огромного роста. Кто он такой? Дьявол собственной персоной?

Хесселвел вновь содрогнулся.

– Я никогда не видел его без маски. Как, впрочем, и всех других приспешников главы секты. И я ровным счетом ничего о них не знаю.