Метка смерти - Робин Кук

Она нашла Марвина в офисном помещении морга за «бумажной работой», которая в ОГСМЭ никогда не переводилась. Он уже успел переодеться в зеленую робу и был готов приступить к работе в «яме» — так сотрудники называли главный секционный зал. Когда Лори появилась в дверях, он поднял глаза. Марвин был афроамериканцем спортивного телосложения с такой безупречной кожей, какую Лори еще не видела. Когда она с ним познакомилась, то даже позавидовала такому совершенству.

К себе в этом плане Лори относилась весьма критично. Светлая кожа наградила ее веснушками на носу и прочими недостатками, известными только ей самой. Унаследовав каштановые с золотистым оттенком волосы от своего отца, Лори получила словно прозрачную кожу и зеленые, с голубыми белками глаза от матери.

— Ну что — рок-н-ролл? — игриво спросила Лори. По опыту она знала, что в этот момент ей лучше пересилить свою усталость.

— Давай, сестренка! — поддержал Марвин.

— Я хочу начать с Макгиллина, — сказала она, протягивая карточки.

— Как скажешь, — ответил Марвин, проверяя в журнале номер секции с телом.

Лори направилась вначале в раздевалку к своему шкафчику, чтобы облачиться в робу, а затем — на склад, чтобы надеть «лунный скафандр» — таким определением сотрудники наградили защитную экипировку, необходимую для проведения вскрытий. Эти «скафандры» делались из абсолютно непроницаемого материала и были снабжены капюшонами и полностью закрывающими лицо масками. Воздух поступал через фильтр тонкой очистки благодаря вмонтированному в него вентилятору, работавшему от батареи, требующей ежедневной подзарядки. Любовью «скафандры» не пользовались, поскольку очень осложняли процесс работы, однако все мирились с этим вынужденным нарядом ради собственного же спокойствия. Все, кроме Джека. Лори знала, что он во время своих дежурств по выходным частенько пренебрегал «скафандром», когда, на его взгляд, риск заражения был минимален. В этих случаях он пользовался традиционными защитными очками и хирургической маской. Технический персонал хранил этот секрет, но если бы Келвин о нем прознал, всем бы не поздоровилось.

Облачившись в «скафандр», Лори отправилась по центральному коридору и спустилась к тамбуру, где вымыла руки и надела перчатки, а затем, уже полностью готовая, вошла в секционный зал.

Даже проработав в ОГСМЭ тринадцать лет, Лори продолжала испытывать трепет, всякий раз оказываясь в этом, как она считала, центре событий. И дело, естественно, было не в визуальном восприятии, потому что облицованное кафелем помещение с бледно-голубоватым флуоресцентным освещением и без единого окна выглядело весьма безрадостно. Восемь столов из нержавейки отличались лишь разным количеством вмятин и пятен от бесчисленных вскрытий. Над каждым висела старинная подпружиненная чаша весов. Вдоль стен с трубами коммуникаций располагались устаревшие короба рентгеновского оборудования, старомодные стеклянные шкафчики с разложенными в них наборами устрашающего вида инструментов и выщербленные раковины из мыльного камня. С полвека назад подобное оснащение считалось бы предметом гордости ОГСМЭ, но теперь из-за недостатка финансирования средств не хватало ни на модернизацию оборудования, ни на его ремонт. Однако вовсе не плачевное состояние всего этого хозяйства волновало Лори — она словно даже и не замечала «декораций». Испытываемое ею здесь чувство порождалось предвкушением увидеть или узнать для себя что-то новое.

Три из восьми столов были заняты. На одном лежало тело Шона Макгиллина — так предположила Лори, поскольку вокруг него сновал занятый последними приготовлениями Марвин. За двумя другими — ближайшими к Лори — работа была в полном разгаре. Прямо перед собой она увидела тело крупного темнокожего мужчины. Над ним склонились четверо, облаченные в такие же, как у Лори, «скафандры». И хотя из-за бликов от пластиковых масок разглядеть их лица было трудно, Лори узнала Келвина Вашингтона. Благодаря двухметровому росту и весу сто с лишним килограммов его трудно было с кем-то спутать. Рядом, как решила Лори по контрасту, находился невысокий и коренастый Харолд Бингем. Двое остальных — Джордж Фонтуорт и санитар Сэл Дамброзио, но поскольку они были примерно одного роста, она не смогла понять, кто есть кто.

Лори шагнула к столу. От слива шли громкие чавкающие звуки: вода непрерывно бежала по столу под телом, смывая все.

— Фонтуорт, где тебя учили обращаться со скальпелем? — рыкнул Бингем.

Теперь стало ясно, кто из двоих — Джордж. Он находился справа от тела, его руки пытались найти канал, по которому прошла пуля. Лори невольно ощутила по отношению к Джорджу внезапное сочувствие. Всякий раз, появляясь в секционной, Бингем брал на себя профессорскую роль, но в конце концов неизменно терял терпение и становился раздражительным.

И хотя Лори знала, что ей есть чему у него поучиться, ее никогда не прельщала перспектива работы с ним. Это было бы для нее слишком большим напряжением.

Чувствуя, что атмосфера вокруг первого стола слишком накалена, чтобы задавать лишние вопросы, Лори прошла ко второму столу. Она без труда узнала Джека, Луи Винни. Здесь была совершенно другая атмосфера — приглушенный смех, стихающий по мере ее приближения. Лори не удивилась: Джек был хорошо известен своим черным юмором. На столе лежало тело — худая, словно изможденная женщина средних лет с жидкими осветленно-блондинистыми волосами. Лори предположила, что это тело Сары Кромвел. Подтверждением являлась рукоятка кухонного ножа, торчавшая под острым, по направлению к голове, углом из верхней передней части ее правого бедра. Увидев торчавший нож, Лори не удивилась: в таких случаях судмедэксперты предпочитали не трогать подобные предметы.

— Надеюсь, вы относитесь к усопшей с должным уважением, — иронично заметила Лори.

— И не скучаем, — отозвался Лу.

— Не пойму, почему это мне смешно от одних и тех же шуток, — притворно посетовал Винни.

— А скажите-ка, доктор Монтгомери, — с деланной серьезностью начал Джек, — хочу узнать ваше профессиональное мнение: на ваш взгляд, это проникающее ранение могло стать причиной смерти?

Немного наклонившись, чтобы лучше видеть входное отверстие, Лори внимательно осмотрела нож — маленький, кухонный, предназначенный для чистки овощей или еще чего-нибудь в этом роде. Лезвие около десяти сантиметров вошло по самую рукоять, не задев бедренную кость.

— На мой взгляд, рана не была смертельной, — ответила Лори. — Ее расположение говорит о том, что бедренные сосуды могли остаться в стороне, кровотечение было минимальным.

— А еще, доктор Монтгомери, о чем, на ваш взгляд, говорит угол проникновения орудия преступления?

— Я бы сказала, что преступник выбрал весьма нетрадиционный способ ранить свою жертву.

— Ну вот, джентльмены, — самодовольно заключил Джек, — мы и услышали подтверждение моим предположениям от многоуважаемой доктора Монтгомери.

— Но там же все было залито кровью, — недоуменно протянул Лу. — И если нет других ран?..

— А-ха! — воскликнул Джек с поднятым вверх указательным пальцем, утрируя французский акцент. — Думаю, мы сможем это узнать всего через несколько минут. Месье Амендола, le couteau, s'il vous plait![2]

Хотя на маске Винни были отблески флуоресцентных ламп, Лори заметила, как тот, передавая скальпель Джеку, закатил глаза. У них с Джеком сложились своеобразные отношения. Несмотря на взаимное уважение, оба притворно демонстрировали обратное.

Лори двинулась дальше, предоставив им заниматься своим делом. Ее несколько расстроило небрежно-шутливое поведение Джека, и ей невольно показалось, что утренний разговор его совсем не тронул.

Приближаясь к следующему столу, Лори старалась освободиться от мысли об их проблемах. На расположенной под небольшим углом поверхности стола лежало тело мускулистого мужчины лет двадцати пяти; его голову подпирал деревянный брусок. По привычке она сразу же начала осмотр. Еще совсем недавно этот человек был совершенно здоров. На видимых участках кожи — теперь мертвенно-бледной — не отмечалось никаких очагов поражения.

Казалось, мужчина спит. Единственными свидетельствами того, что это было не так, являлись ушитая рана на правой голени с оставленным дренажем, венозный катетер с открытой пробкой в локтевой ямке левой руки и торчащая изо рта интубационная трубка, оставленная после попытки реанимации.

Лори проверила номер и имя. Убедившись, что перед ней действительно Шон Макгиллин, она продолжила осмотр, внимательно изучая следы введения внутривенных препаратов. Все выглядело абсолютно нормально — без припухлостей и кровоподтеков. Она стала рассматривать ушитую рану на ноге — область хирургического вмешательства по поводу перелома большой берцовой и малой берцовой костей. Как и в первом случае, Лори не обнаружила там ни опухоли, ни нарушения окраски кожи, что говорило об отсутствии инфекции. Дренаж со следами минимального выделения серозной жидкости свободно удерживался единственной петелькой из черной шелковой нити. Нога не имела никаких наружных признаков венозного тромбоза или свертывания крови и ничем не отличалась от другой.