Совсем того! - Жиль Легардинье

Мужчина, еще совсем недавно похожий на кровожадного зверя, теперь расплылся в любезнейшей улыбке. Эндрю смотрел на него растерянно и с некоторой опаской. Он начинал понимать, что имела в виду Одиль, когда говорила, что управляющий «немного странный».

Мужчина решительно протянул ему руку:

— Филипп Манье, управляющий поместьем. Эндрю, мгновение поколебавшись, в конце концов пожал ее.

— Эндрю Блейк. Сожалею, что потоптал ваш смит-лук.

— Шнитт-лук, или лук-резанец, ароматическая трава семейства… кажется, лилейных. Кстати, у нас в это время говорят «добрый вечер». «Добрый день» только до шестнадцати часов, а вообще это зависит от местности.

— А после восемнадцати тридцати у вас принято здороваться с ружьем наперевес, да?

— Ну, не злитесь. Я же сказал, что сожалею. И потом, нельзя же прямо так заглядывать людям в окна.

— Я хотел постучать в дверь и тут услышал драку.

— Правда? Так это же телевизор! Дэн отказался нести деньги в полицию, хотя это могло помочь освободить Джейм са, и тогда Тодд набросился на него с кулаками.

— Я все-таки пойду. Я уверен, что скоро явится Билл и всех их арестует.

— Вы уже видели эту серию?

Блейк глубоко вздохнул и повернулся, чтобы идти.

— Нет, кроме шуток, останьтесь. Ну пожалуйста. Вообще-то я рад, что у нас появился еще один мужчина. Знаете, три барышни — это не так просто.

— Три барышни?

— Мадам Бовилье, Одиль и малышка Манон. У них, как это говорится, не все дома…

Управляющий повел Эндрю к двери.

— Ну, пойдемте, уж будьте так добры, — приговаривал он. — Добро пожаловать.

— Если я правильно понял здешние обычаи, я только раз могу войти через эту дверь. В следующий раз я должен буду лезть через мусоропровод или в окно?

Манье несколько удивленно посмотрел на него:

— Не понял?

Эндрю пожал плечами и переступил порог дома. Не успев войти, он, к своему удивлению, встретился нос к носу с золотистым ретривером, который сразу же принялся его облаивать. Пес был молодой, глупый, орехового цвета.

— Лежать, Юпла! — прикрикнул Манье, сделав вид, будто замахивается. — Не бойтесь, он не злой.

Пес и в самом деле оказал гостю восторженный прием, облизав ему обе руки.

— Если это он должен был меня съесть, пусть даже по кусочкам, не знаю, как бы он справился…

Манье достал из стенного шкафа бутылку и два стакана.

— Это мой друг. Именно он предупредил меня о вашем появлении. Он хороший сторож.

Блейк потрепал собаку по голове и шепотом сказал:

— В следующий раз скажи ему еще, что я не вор. Похоже, ты самый нормальный из всей здешней компании…

— Ну, выпьем за нашу странную встречу!

Манье поднял стакан. Блейк, потирая подбородок, все еще побаливавший от знакомства с ружейным дулом, присоединился к управляющему. Проглотив содержимое, он чуть было не задохнулся.

— Крепкое, да? — засмеялся Манье.

— Я должен идти. Меня Одиль ждет.

— И пусть подождет, так ей и надо. А то строит из себя хозяйку. Я иду с вами.

9

Быстро поужинав, Эндрю помог Одиль убрать со стола. За ужином они то подолгу молчали, то говорили о каких-нибудь безобидных вещах. Блейк, воспользовавшись моментом, стал наблюдать за Мефистофелем, надеясь увидеть его с открытыми глазами или, того лучше, в движении. Однако кот превосходно исполнял роль набитого соломой сфинкса. Он опять отдалился от плиты, и Эндрю не заметил когда. Прямо фокусник.

Когда настало время идти к себе, Блейк уже не помнил, ни что он ел, ни о чем они с Одиль говорили, — виной тому был, без сомнения, гадкий аперитив управляющего.

— Спокойной ночи, мадам Одиль, и спасибо, что усадили меня за свой стол.

— Пустяки. Спокойной ночи, месье Эндрю. И не забудьте: завтра я жду вас здесь в шесть утра, будем входить в курс дела.

Эндрю согласно кивнул и направился к двери. На пороге он обернулся:

— «Мадам Одиль, месье Эндрю»… Вам не кажется, что это звучит немного старомодно? Может, мы могли бы звать друг друга по именам?..

— По мне, лучше быть старомодной, чем излишне фамиль ярной, месье Эндрю.

— Как хотите, но мне странно, что вы предпочитаете стиль Джейн Остин, а я предлагаю вам нечто близкое к Виктору Гюго…

Кухарка ничего не ответила, и Блейк вышел из буфетной.

Единственная энергосберегающая лампочка распространяла по комнате холодный свет, отчего «домик Барби» больше напоминал холодильную камеру на каком-нибудь рыбном рынке. На этот раз у Эндрю не было выбора: прежде чем лечь спать, придется разобрать чемодан. Открыв его, он стал вынимать одну за другой свои вещи и раскладывать их в шкафу. Пустой чемодан ему удалось закинуть на шкаф. Шкаф был узкий, а чемодан широкий, так что сооружение стало по форме напоминать гриб. В крохотной ванной он расставил туалетные принадлежности и опустил в стакан на полке под зеркалом две зубные щетки.

На кровати еще осталась небольшая сумка. Он вынул из нее фотографию в рамке, аккуратно, чтобы не разбилась, завернутую в бордовую пижаму. Это был снимок, сделанный на юге Франции, куда они втроем ездили в отпуск. Диана сияла, Сара смеялась; жена и дочь стояли, положив голову ему на плечо. Один из лучших моментов в его жизни. В тот день ветер опрокидывал зонты на пляжах и террасах кафе, повсюду царила атмосфера какой-то сюрреалистической паники, а им было весело. Счастье читалось на их лицах. Они тогда не знали, что это последние каникулы, которые они проводят вместе. Опять «последний раз».

Эндрю поставил фотографию на тумбочку. Потом опять запустил руку в сумку, достал маленького плюшевого кенгуру и осторожно поставил рядом с фотографией, мордочкой к себе.

— Добрый вечер, Джерри, — сказал Эндрю.

Игрушка в нескольких местах вытерлась, круглые полосатые глазки совсем потускнели. Эндрю с нежностью смотрел на кенгуру. Немного поколебавшись, он взял его в руки и крепко прижал к себе. Потом поднес к носу, чтобы ощутить его запах, и вернул на место. Множество картин ожило в его памяти. Некоторые вещи способны заставить забыть время, но не способны уменьшить боль. За краткое утешение приходится платить. Ожившее в вас счастье кажется еще более далеким, когда вы откладываете вещь, — как накатившая и отбежавшая волна.

В сумке оставался только мобильный телефон. Эндрю, переместившись поближе к свету, включил его. Сигнала не было. Словно старатель с металлоискателем, Блейк медленно приблизился к окну, надеясь поймать сеть. Никакого результата. Впрочем, кто станет ему звонить?

Он почистил зубы, потом рассмотрел себя в новом зеркале. В другой обстановке и при другом свете он и выглядел как-то иначе. Не будь перед ним его собственного живого отражения, доверься он лишь тому ощущению, которое было у него внутри, он бы решил, что уже умер.

Эндрю лег в постель, старательно завернулся в одеяло. Снял очки и положил их на тумбочку. Бросил последний взгляд на Джерри и погасил свет. Удобно устроил голову на подушке. Запах постельного белья напомнил ему запах весны. Он уже скучал по своей собственной постели. Сколько лет он не спал в односпальной кровати? И, как каждый вечер, Эндрю пожелал доброй ночи Диане, которая уже давно спала вечным сном. Семь лет, четыре месяца и девять дней, если быть точным.

10

Его дурной сон прервал далекий грохот. За ним последовала самая настоящая бомбардировка. Наконец, он ощутил глухой удар и услышал испуганный голос:

— Месье Блейк, уже пятнадцать минут седьмого. Вы забыли, что вам надо вставать.

В дверь опять постучали. Эндрю с трудом повернулся, пытаясь осознать, что происходит. Внезапно дверь открылась и на пороге появилась Одиль.

— Поторопитесь! Мы опаздываем. Мадам будет недовольна!

Блейк надел очки и сел на кровати.

— А если б я спал голым? — возмутился он.

— Тогда бы вы замерзли, — ответила, ничуть не смутившись, кухарка. — Быстро принимайте душ, через пять минут я жду вас внизу.

Эндрю поднялся так стремительно, что у него закружилась голова. Он не имел даже времени отрегулировать воду, чтобы пошла теплая. Сначала он мылся холодной, потом взвыл, потому что пошла горячая. Толком не проснувшийся, но уже на взводе, он все же появился в буфетной вовремя.

— Поскольку это ваш первый день, я сама сходила за газетой, — объявила Одиль. — Пойдемте в прачечную, я покажу вам, как ее прогладить.

Они миновали несколько коридоров, пока не добрались до комнаты, в которой стояли стиральная машина и сушка. Кухарка показала ему гладильную доску, на которой лежал экземпляр «Фигаро».

— Прежде всего вы должны надеть на доску специальный чехол, иначе та поверхность, на которой гладит Манон, будет испачкана типографской краской и потом будет пачкать белье.

Одиль сунула Блейку в руки маленький утюг.