Из коридора в коридор или секрет маленькой Амалии - Адвоинженер

Значит, товарищ Квятковский это предположил. Интересно, на каком-таком основании. Просто прикинул сброс энергии на обычном лазере и умножил на отношение мощностей. Так, что получил… Стоп, величина внушительная, но не очень страшная. Он еще сказал – нелинейные преобразователи плюс лавинный эффект. Полагает, что при каскадной схеме с использованием нелинейных преобразователей возможно не арифметическое увеличение мощности, а геометрическое.

Так-так-так, прикинем, ага, – тогда нужно умножить не на 10, а на десять в степени… Оба-на, все так просто – при лавинном преобразовании потребуется энергия атомной бомбы. Ай, молодца, ай, умница. И где-ж ее взять…

– Вы что кончали, Квятковский?

– Физфак в семьдесят шестом.

– Ясно, кто читал нелинейку?

– Зельд.

– Повезло

– Как сказать.

В этот момент мы вошли в нашу обитель. Боже, как я люблю спонтанные праздники, но еще больше – званные ужины. Особенно, когда уходит весь этот официоз.

Солитоны

Праздник органично перешел в интимную фазу. Нет, не подумайте, что в интимно-физиологическую, ни Боже мой. Интим – это разговор по душам, тихое пение под гитару, стихи на балконе, сигаретка на двоих. Квятковский вписался сразу – после первого глотка задружил с Вадей, они вместе выпили, прихватили даму с давлением, и ушли по-английски… на кухню – петь расстрельные.

Сява пытался учить какого-то физика наслаждаться глотком неразведенного – Ты, главное, не боись, пожжет и перестанет. Ощути его в процессе прохождения, не дрыгай горлом, не напрягай кишку, расслабься. Дай ему влиться в себя…

Ко мне подошла стройных форм Ирина. Она работала на ИВЦ, а вот кем именно…

– Я смотрю, Вы все молчите, скучаете…

– Боже упаси, молча наслаждаюсь торжеством момента

– Какого, если не секрет

– Ну, слава богу, у нас мощность пошла на поправку, раз. Вроде бы вписались в коллектив, два…

– Третье будет?

– Только компот. Третье – это ощущение тишины, прохлады, ночи

– Уже теплее

– Мы тут обещали кружок любителей поэзии создать

– И стоя на стуле читать Симонова?

– Что-то в этом духе, скорее Маяковского – стихи о заграничном паспорте

– Сами не балуетесь?

– Балуемся, но стихов не пишем.

– Отчего-ж, у вас бы получилось

– Боюсь, что после первых строк, меня принудительно зачислят в Союз совесских писателей, вышлют в Переделкино и, под страхом санкций, предусмотренных статьей 58.10 УК РСФСР, потребуют внести изменения в гимн. А этого я себе позволить никак не могу, – святое.

– Ну-ну…

– Ирина, не воздать ли нам поэтам Пушкинской поры?

– С удовольствием!

Мы чокнулись. Откуда ни возьмись, появился Вадя.

– Пойдем, ты должен это видеть.

– Составите нам компанию? – обернулся я к Ирине

– Составлю, более того, никуда Вас от себя не отпущу.

Вадя вывел нас в коридор, затем на лестничную клетку, сказал – тссс, и поманил за собой. Мы спустились несколько ступеней вниз и замерли. Пролетом ниже незнакомый мне человек читал стихи и, что самое удивительное, читал хорошо, сдержанно, твердо, прочувствовано:

…Светить СветилоБудет так жеНа Земле, не для всех родной…Как было,И останется всё,Башмаками других бродяг.Будет затоптанЖалкий след мойЗарывайте меня хоть как!А на что мне хороший гроб-то?Смастерит мне хороший гроб.Гробовщик толковый…Может быть,И что-ж такого?Да, умру я!На заплёванный шар земной!

– Мишаня, кто это написал?

– Рубцов, Николай.

– Сильно, давай еще.

– Не, на сухую никак, надо бы увлажнить гортань и связки.

– Тогда, милости просим к нам – Вадя обнял декламатора и повлек.

Мы расселись вокруг стола

– Разрешите представиться, Михаил Бойко, страшно ненаучный сотрудник.

– Очень приятно! – все представились по очереди.

– Теперь, когда верительные грамоты вручены и все реверансы сделаны, мы можем перейти на «ты»? – Миша улыбался – Верите, слово «ВЫ» меня пугает и вгоняет в прострацию.

– Тогда, взвесимся на брудершафт!

– Поддерживаю.

Вадя выдернул из-под Сявы гитару, взял пару сочных аккордов, но петь, пока не торопился.

– Ребята! – Миша сиял – Приятно встретить просто человека, а уж людей, причем таких веселых и молодых, вдвойне.

– Чему уделяешь рабочее время? – спросил я его.

– А, так, глупостям разным.

– Секретным?

– Брось, какая секретность, проклятым солитонам.

В комнату вернулся Квятковский.

– Ба, Михаллованыч! И Вас прибило к острову свободы?

– Квят, привет, дорогой. Ясное дело, пришел поддержать молодежь.

– Ирина, – теперь Квятковский сосредоточился на даме – Вы, пожалуйста, будьте осторожней. Мишка, он сердцеед известный. То, се, стихи, цветы, цунами – опасность там, где хорошо.

– Кто бы уж напугал по-настоящему. Все хорохорятся, как до дела, так пшик… сразу работы невпроворот, начальство, установка, стрельбы.

– Вадя, давай, родной, нашу-расстрельную.

И Вадя, надо отдать ему должное, даванул в тему.

«… Виноградную косточку в теплую землю зарою,

И лозу поцелую и спелые гроздья сорву,

И друзей созову, на любовь свое сердце настрою.

А иначе зачем на земле этой вечной живу?

Собирайтесь-ка гости мои на мое угощенье,

Говорите мне прямо в глаза чем пред вами слыву,

Царь небесный пошлет мне прощение за прегрешенья.

А иначе зачем на земле этой вечной живу?»

Два нелинейщика за один вечер – это, я вам доложу…

Штирлиц знал, сколько будет дважды два

Пока Вадя вместе с Окуджавой терзали струны наших заблудших потемков, я размышлял. Что мы имеем? Вдруг к нашей скромной группе проснулся интерес – это факт.

Почему, да потому что весть о росте мощи достигла многих ушей. Допустим, и Миша, и Квят и есть те мсамые уши. Дальше. И тот, и другой поспешили знакомиться. И если Квят пошел прямо в лоб – здравствуйте, вы мощь ведете – то Мишка по кривой – на него как будто случайно наткнулся Вадик. Из этого вытекает, что Квят действует по собственной инициативе, раз его не беспокоит вопрос, как он выглядит, а Мишаня пытается разыграть его величество случай. Может быть застенчивость? – Нет, Квят намекнул о его сердцеедстве. Поставим ему пятерку за честность, а Мишке за артистизм.

Чего они хотят? – Видимо, познакомиться поближе. Зачем, – чтобы быть рядом с подъемом мощности, как-то повлиять на процесс.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});