Из коридора в коридор или секрет маленькой Амалии - Адвоинженер

Когда нет приемлемого варианта, лучше подождать развития событий. Я плеснул себе порцию НК и включил Вивальди.

Из приятного одиночества меня вырвал протяжный звонок в дверь. На пороге стояла Ирина.

– Мне надо с Вами поговорить, лучше на улице

– Здравствуйте, Ира. Не сказать, что удивлен, но… проходите, пожалуйста.

– Вы многого не знаете, идете на ощупь. Поверьте, это опасно по-настоящему

– Хотите пару глотков «НК»?

– Давайте, только быстро, и… пойдем

– Нет, Ира. Я никуда не пойду, не взыщите. Просто опасно, опасно по-настоящему… Слова. Когда меня сюда приглашали, если только это можно назвать приглашением, о кое-каких рисках предупреждали. Под подписку, между прочим

– Поверьте, все не так, как Вы полагаете. Я не враг Вам, наоборот…

– Ирина, дорогая моя, мы же советские люди, живем по законам одной большой семьи. Ты, я, он, она – вместе дружная семья… Помните? Конечно, какие могут быть враги среди коллег, сослуживцев, людей науки. Оппоненты, не более. И никакой, я повторяю, никакой групповщины – только конструктивная критика и товарищеское участие. Я предлагаю Вам успокоиться, выпить чаю или чего покрепче, послушать Времена года и поговорить о чем-нибудь светлом и прекрасном.

– Вы ужасно самоуверенный тип!

– Ужасный, – да, самоуверенный, – не знаю. Ира, Вы очень мне симпатичны, пожалуйста, сядьте и расслабьтесь.

– Хорошо, тогда наливайте, а я на секунду скроюсь в вашей ванной, не возражаете

– Нисколько, накрою стол, одену этикет, смахну пылинки и повешу смокинг

Значит, Ирина. Они решили, что на Ирину я клюну быстрее, чем на Квята или Мишку. Умно, тем более заманчиво. Связь с Ириной удобна, поскольку напоминает роман, а не заговор. Но зачем Ирине это, раз она не физик, не горит наукой и не похожа на сотрудницу спецслужб… хотя, откуда-б мне известно о последнем. Тут есть интрига!

– У меня готово, как Вы?

– Я здесь, уже иду

Чудесная, прекрасная, волшебная – она выпорхнула из ванной и оказалась совсем рядом, почти у критической черты

– Немая сцена, я ослеп.

Ну, за любовь!

Да, уважаемый читатель, вместо описания сцен интимного характера, хочу предложить вам рассуждение главного героя об интиме и интимной деятельности, записанных с его пьяных слов друзьями из группы неразрушающего контроля.

Я хочу сказать кое-что о наболевшем, о любви. Да, господа, именно о том, что нам так близко, так далеко от нас, одновременно.

Я мыслю сам себя, а значит, существую в дарованном сознании, как точка, вне иных прямых, отрезков, дуг и чисел. Вот координаты (a b c) – они меня обозначают в пространстве мировых сознаний. Другого мыслю априори, в предположении начальном полагая за ним свойства общие, присущие моей модели человека.

А он другой, – совсем не я. И тот другой, как совокупность данных, как массив, по времени влекомый, моим сознанием берется в момент один, потом в другой… и снова уточняется модель.

Теперь я знаю, как он пьет, чем любит запивать, когда закусывать спешит. Но я не знаю главного – как мыслит он себя, какое место сам себе отводит, чем выбор делает, какую этику блюдет. Вот вам интим обычного порядка.

Но есть интим другой, вне вычислений и моделей. Когда от собственного я, сокрыть пытаешься другую, и защитить, как ни парадоксально, от себя.

Да-да, друзья, не рожи бить по первому призыву, не слать коробками цветы, и обещанья сыпать, как из рога…

Сдержать себя во благо ей – вот чувством продиктованное бремя. Построить чувство в форме уважения – второй по главности предмет, и, третье, тут секрет особый, – я мыслю нас, как равного себе, когда мое и наше симметрично, и собственно мое, подчинено несобственному мы.

И в объяснение всему – любовь, и это есть интим – сокрытая от посторонних глаз природа собственно причины. И я не знаю, почему она (причина эта) возникла в связи с этой дамой. Не с той, что признана за королеву красоты или себя считает королевой. А раз не знаю почему, то значит, и не я решение принимал. Не я велел соприкоснуться душам, я принял, ощутил и осознал сам результат прикосновенья.

Кто так решил? – интим полнейший, но к этому лицу нет права обратить вопрос, претензию, негодованье, потребовать гарантий и выплаты страховки или от дома отказать.

Рассказывать о чувстве, приводить сравненья, вплетать расцвет, закат, весну, сирень – по-моему, испортить первозднанность, привлечь внимание к тому, что тайну жизни составляет, не общую, а именно твою.

Поднимем, други, за интим – за ту, которая не я, но вместе с я слагает мы, и мы ее не вычитает, и за того, кто дарит нам чудесный вздох прикосновенья.

Первые пропажи

Приближался час передисклокации. Куда – на полигон. Лабораторная часть была признана завершенной, и завершенной успешно. Оставалось закончить ряд проверок, подытожить материал, сдать оборудование и… ждать приказа.

Мы жили как обычно, если не считать моих свиданий с Ириной. Коллеги по цеху понимающе улыбались, когда вдруг, ни с того, ни с сего, средь шумного бала, я ставил стакан, извинялся, и со ссылкой на внезапно возникшие непредвиденные обстоятельства, удалялся по срочному делу.

– С тобой стало сложно – сказал Вадя

– Почему?

– Вроде, берем литр на посидеть, у тебя случается надобность, а мы с Сявой остаемся с перебором

– Не пейте до конца, оставляйте

– Угу, так ты еще предложишь женское исподнее надеть – Сява всем видом выражал бурное несогласие

– Ладно, виноват. Но и вы поймите – не могу, не имею права под дозой выполнять внеслужебные поручения особо секретного свойства.

– Мы тебя понимаем, дело святое. Но… как-то уж больно серьезно все

– Есть грех… иначе не умею

– Кто-о-о-о, ты-ы-ы?

– Не, сознание внутри и мир вокруг

– Ну, слава богу, ожил на часок. Давай, за нас без прибамбасов!

За пару дней до переезда приключилась странность. Исчез Сявин тестер – как сквозь землю провалился. Это было ЧП, о котором необходимо сообщать и отчитываться. Однако общая практика позволяла вместо отчета о ЧП делать акт списания и предъявлять осколки – мол, простите, шел, упал, очнулся – разбит прибор. Так мы и сделали, но чувство неудовлетворенности осталось. Как-то нелепо исчез, – вне посторонних и без всякой пьяни.

Вечером, за кружкой доброго «НК», Сява высказался:

– Чесс говоря, не врубаюсь, куда тестер подевался!

– Забей, списали и лады. Найдется как-нибудь

– Ну, я же не дебил. Поставил на магнит, ушел, вернулся – амба. Что за херня…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});