Золушка для императора - Лунина Катерина

– Я не… – начала было она, но он перебил ее:

– Расскажи о себе.

– Зачем? – Она старательно смотрела под ноги.

Дамиан помолчал, потом вдруг решил, что ходить вокруг да около ему надоело.

– Ты мне нравишься, – ответил он.

– Что?

От неожиданности красавица споткнулась на ровном месте и чуть не упала, но Дамиан среагировал мгновенно – поймал ее за руку, не давая потерять равновесие, притянул ближе и крепко обнял.

– Пожалуйста, не надо… – прошептала она, глядя ему прямо в душу своими удивительными глазами.

В его руках она казалась маленькой и беззащитной. «Я тебя не обижу, – подумал он. – Не бойся, ничего не бойся». Теперь Дамиан мог вдохнуть запах ее волос – что-то цветочное, едва уловимый нежный аромат, – и получше оценить фигуру – идеальная, просто идеальная, ох, насколько же в его вкусе… Не устояв перед искушением, император коснулся губами ее макушки. Она дернулась, пытаясь вырваться – но он был сильнее.

– Я тебя не обижу, – хрипло проговорил он, усиливая хватку.

– Не надо, господин Дамьен, – чуть слышно повторила она. – Отпустите…

– Скажи, что будешь называть меня просто по имени, без всяких господ, – тогда отпущу.

Она странно смотрела на него – взволнованно и, в то же время, с доверием.

– Пообещай.

– Но…

– Обещаешь или нет?

– Но я…

– Обещай!

– Х-хорошо… Обещаю.

Он снова улыбнулся. Пора было отпустить ее, а ему совсем не хотелось. Дамиан медленно потянулся к ней; она, кажется, не возражала. Мягкое осторожное касание – и в ту же секунду в сердце взорвался пороховой склад. Губы горели огнем, хотя поцелуй был самым невинным, настолько детским и невинным, что рассказать кому – не поверят. Ему мучительно хотелось зайти дальше, проскользнуть в ее рот языком, ласкать ее, показать ей, как надо, как можно, и пусть бы она ответила, пусть бы она…

Дамиан заставил себя от нее оторваться.

– Для закрепления нашего договора, – со всей серьезностью сообщил он, уже зная, что расшибется в лепешку, но в ближайшие несколько минут поцелует ее снова.

Его красавица прижимала ладонь к губам и выглядела совершенно потрясенной. Не давая ей опомниться, Дамиан взял ее за руку.

– Пойдем.

Она растерянно кивнула, даже не попытавшись вырвать кисть.

***

Вместе они шагали сквозь весенний цветущий луг; Дамиан всё поглядывал на синеглазое чудо, так внезапно свалившееся ему на голову, и размышлял, что теперь делать. Уже было очевидно, что девушку надо везти с собой в Аскор. Препятствий, вроде бы, никаких – у нее даже близких нет, а если бы были, кто посмеет возразить всемогущему аскорскому императору, будущему властелину мира? Он поселит ее во дворце, а именно, в своей спальне… Дальнейшие картины будущего представлялись пока смутно – воображение заклинило на красочных сценах, которые будут происходить в этой спальне каждую ночь… и обязательно по утрам… и, при случае, днем… и не только в спальне, но и в большой гостиной, и в ванной, и у него в кабинете, и везде, где найдется свободная поверхность…

Черт! Как давно он вот так же безумно желал женщину? Кажется, уж настолько безумно – никогда.

Дамиан шагал по дороге сквозь цветущий луг, держал за руку самое настоящее сокровище и улыбался, как дурак. Он будто забыл, зачем вообще сюда приехал, забыл обо всех неприятностях, которыми грозило ему объединение с родным королевством, о неизбежной, хоть и отсроченной во времени встрече с матерью и о том, как он надеялся избежать этой встречи. Забыл даже, что еще совсем недавно ловил себя на мысли: неплохо бы пообедать.

Просто идти рядом с синеглазым цветочком было хорошо. Уже очень давно ему не было так хорошо.

Луг тем временем кончился, грунтовка привела их в рощицу, где кроны растущих вдоль дороги деревьев смыкались над головой, образуя живописный туннель. Дорога пересекала рощицу и упиралась в широкий и мощеный Тиорский тракт, который виднелся за деревьями.

– Пойдем по тропинке через лес? – неуверенно спросила его красавица. – Так ближе, а если идти большой дорогой, будет лишний крюк.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Значит, пойдем по тропинке, – согласился он.

Тропинка через рощу оказалась узкой – шагать и дальше бок о бок, держась за руки, было нельзя. Они остановились на развилке. По обочине росли одуванчики – целое море одуванчиков, словно какой-нибудь веселый художник набрызгал здесь желтой краски. Кое-где среди желтых пятен мелькали пушистые белые шары.

Дамиан вздохнул – ему совершенно не хотелось отпускать ее руку.

– В детстве я верил в примету: если подуть на одуванчик и загадать желание – сбудется… – сказал он, то ли чтобы время потянуть, то ли вообще непонятно зачем.

– Сбудется, – согласилась она, но тут же смутилась, пробормотала: – Надо просто загадывать вдвоем… Только тогда сбывается…

– Правда, что ли? – развеселился Дамиан. – Ну, давай проверим!

Он все-таки отпустил ее руку, сошел с тропинки, сорвал два больших пушистых одуванчика и вернулся.

– И как на них дуть? – Дамиан протянул ей один из цветков.

– Сначала загадать, потом… сразу вместе. Если пушинки смешаются, то…

– Тогда загадываем, и на счет «три».

Император даже секунды не раздумывал, что загадать, прекрасно зная, чего хочет. Хочет как можно скорее, лучше прямо сейчас. Ну, как минимум, сегодня.

Какое желание загадала его красавица, Дамиан понятия не имел, заметил только, что она мило покраснела.

– Раз, два…

Пух полетел им обоим в лицо, и они дружно рассмеялись. Пушинки и в самом деле перепутались, поднялись выше, понеслись куда-то, подхваченные слабым ветром – дальше Дамиан уже не следил. Несколько пушинок застряли в ее волосах. Он приблизился вплотную, положил ладони ей на талию и притянул к себе. Она не пыталась увернуться, только едва заметно вздрогнула.

– Ты сама как цветочек, – пробормотал Дамиан. – Одуванчик.

Он провел рукой по ее макушке, смахивая пушинки, приглаживая выбившиеся пряди, которые не держались в косе.

– Одуванчик, ну признайся, как тебя зовут?

Она вздохнула, но всё же ответила:

– Альдорика.

– Дори?

– Дора…

– Так и знал, что у тебя красивое имя. Совсем как ты.

Пару секунд они молча смотрели друг на друга, а потом Дамиан заскользил рукой по ее спине и наклонил голову. Теперь их лица были совсем рядом. Не думая больше ни о чем, коснулся губами ее подбородка.

– Дамьен, я… не…

Ее било мелкой дрожью. Он не дал ей договорить, он не хотел знать, что она не готова, он поспешно переключился на ее губы. О, эти губы… Нежные, сладкие. Он тоже был нежен – но немного настойчив. Совсем чуть-чуть настойчив. И еще чуть-чуть, потому что… да кто бы сдержался на его месте? Разве можно сдерживаться, когда она такая… Когда с ней так хорошо. Когда она трепещет в его руках. Когда она приоткрыла рот и позволила ему больше. Когда она повторила его движения и вцепилась в его плечи, словно боялась упасть. Когда она живая, настоящая, искренняя. Когда он чувствует, что рядом с ней оживает и сам…

Дамиан прекрасно понимал, что может хоть сейчас взять ее невинность, прямо здесь, посреди желтого моря одуванчиков, под кронами старых деревьев. Деревья смотрели на них с осуждением и шелестели листьями – наверняка шептались про бесстыжую молодежь и про то, куда катится мир. Дамиану было плевать на деревья, плевать на мир. В эти мгновения он не вспоминал о проблемах и выкинул из головы все великие планы. Он чувствовал, что Альдорике тоже плевать. Он жарко целовал ее, зная, что ни за что не упустит свое сокровище.

А потом идиллия разбилась – со стуком колес по мощеной дороге, звоном подков и ржанием лошадей. Невдалеке, скрытая деревьями, прогромыхала карета, и сокровище по имени Дора вдруг резко дернулось, вырвалось из его объятий и помчалось вперед по тропинке, даже ни разу не оглянувшись.

Не понимая, что происходит, Дамиан помчался за ней.

Глава 6, в которой Золушка размышляет, что такое хорошо и что такое плохо

Альдорика не знала, что с ней творится – и не хотела знать. Это было плохо, что она совсем потеряла голову, но… это было хорошо. Чужеземец целовал ее, и ей было хорошо. Он смотрел на нее, его глаза казались чернее ночи – Дора боялась, боялась его, боялась себя, боялась неизбежного, но сердце стучало: «Не бойся, всё хорошо».