Золушка для императора - Лунина Катерина

Какое-то время шли молча – она продолжала думать об удивительных переменах в своей жизни, Дамиан тоже о чем-то задумался.

– Далеко еще до Лорка? – спросил он вдруг.

– Не очень. Через лес вообще недалеко, но тут редко ходят, заблудиться можно. Только местные решаются, кто хорошо все тропинки знает.

– Ты ведь местная? Я в этом уверен.

– Почему? Я сама не…

Сказала так и притихла. Что он о ней подумает?

– Одуванчик, расскажи о себе, – мягко попросил Дамиан. Он догнал ее и пошел рядом, хотя вдвоем на узкой тропинке им было довольно тесно.

– Почему ты сказал, что я местная? – спросила она, не решаясь начать рассказ о своей жизни.

– Ну… я заметил, как ты говоришь. Некоторые особенности произношения, характерные для этой провинции…

– Разве? – удивилась Дора. Вздохнула, прикусила губу.

Дамиан взял ее за руку, как будто хотел подбодрить. Ей нравилось тепло его ладони и чувство умиротворенности, которое внушал этот жест. Они переплели пальцы.

– Всё так запуталось, – сказала Дора. – Не знаю, с чего начать.

– У тебя нет близких. Умерли?

– Тоже не знаю. Мне хочется верить, что живы…

Альдорика снова замолчала. Дамиан тоже молчал, не торопил ее – она была ему за это благодарна, как и за то, что он по-прежнему крепко держал ее за руку.

Через пару минут они вышли на живописную поляну, поросшую низкой мягкой травой и вездесущими одуванчиками.

– Почти добрались, – тихо сказала Дора. – За теми кустами начинается пролесок. По нему мы выйдем к полю, а там до Лорка рукой подать.

Дамиан повертел головой, осматриваясь. Чуть вдалеке, на краю поляны, он заметил поваленное старое дерево.

– Спешить некуда, – сказал он, направляясь к дереву и увлекая ее за собой. – Сядем, посидим, и ты мне всё расскажешь.

Они устроились на бревне; Дамиан приобнял ее за талию и притянул ближе.

– Несколько лет назад… – заговорила она, решив наконец, что нельзя скрывать правду от своего будущего мужа. – В общем, со мной что-то случилось. Я потеряла память, забыла всю свою жизнь…

Дора бросила на него неуверенный взгляд – что он ответит? Дамиан ничего не ответил, просто потянулся, ухватил ее – она и охнуть не успела – и ловко затащил к себе на колени. Дора выдохнула и сразу устроила голову у него на плече. Он крепко обнял ее, провел ладонью по волосам; стало так спокойно.

– Говорят, однажды я постучалась в ворота замка и попросилась там жить и служить… – Альдорика смотрела вдаль, на деревья. – Я отказалась объяснять, кто я и откуда пришла. Меня прозвали Золушкой. – Она потерлась щекой о гладкую ткань его необычного сюртука. – Старый граф тогда еще жив был, он позволил мне остаться. Он добрый был, но его я тоже совсем не помню. Помню только, что очень его любила.

– Откуда ты знаешь все эти подробности, если ничего не помнишь?

– От кухарки. Только она осталась из старых слуг, остальных графиня выгнала, когда стала хозяйкой, и набрала новых.

– Что еще рассказала кухарка?

– Что я очень горевала после смерти графа и много плакала, а потом заболела и слегла. А когда пришла в себя через несколько дней, уже ничего не помнила.

– Всё это странно, – заметил Дамиан.

– Я знаю, – вздохнула Дора. – Тебе кажется, что я ненормальная?

– Нет, конечно.

Хоть Дора и не видела сейчас его лица, но почему-то поняла, что он улыбается.

– Знаешь, кое-что я помню…

Она выпрямилась, посмотрела ему в глаза – он и самом деле улыбался.

– Я помню все тропинки в этом лесу – поэтому, думаю, ты прав, я росла где-то неподалеку. Помню, что на самом деле меня зовут Альдорика. Помню какой-то случай – я ушиблась и громко плачу, совсем маленькая еще. Помню чьи-то теплые руки – большой человек поднял меня высоко, а потом обнимает, чтобы утешить. Помню, как солнце светит в окно, а я жмурю глаза… И вот еще что – кольцо! Единственное, что у меня есть. Я никогда его не снимаю. Мне нравится думать, что это подарок от того человека. Он ищет меня и однажды найдет, и узнает по кольцу…

Сердце болезненно сжалось – теперь уже не найдет. Дамиан увозит ее навсегда из этих мест. Кто-то, может, придет за ней через неделю, постучится в ворота замка: «Пригласите Альдорику!» – а нет больше Альдорики, она теперь в Аскоре живет, с мужем, никто не знает, где ее искать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Бедная Золушка…»

– Покажи мне кольцо, – попросил Дамиан, прогоняя ее мрачные мысли.

Она неуверенно подала ему руку. Дамиан подтянул ее ближе, разглядывая тонкое серебряное колечко на среднем пальце. Потом коснулся блестящего металла, и Дора дернулась всем телом, вырвала руку – и сама испугалась. Дамиан нахмурился.

– Почему ты дрожишь?

– Не дрожу, просто случайность…

– Ты вздрогнула, когда я…

– Да нет же, нет…

– Мне что-то не нравится в этом кольце. Можешь снять? Хочу посмотреть поближе.

Дора почувствовала, как ее накрывает волна паники.

– Не стоит. – Она замотала головой. – Обычное кольцо… А тут трава… Если упадет…

– Обещаю, я его не уроню, – со всей серьезностью ответил Дамиан.

Дора знала, что не снимет колечко ни за что и никогда, но ссориться со своим будущим мужем совсем не хотелось.

– Давай в другой раз? – нервно улыбнулась она.

Дамиан продолжал хмуриться. Она понимала, что срочно должна его отвлечь, во что бы то ни стало, любым способом. Сменить тему разговора… но, как назло, в голову ничего не приходило.

– Почему твой сюртук выглядит так странно? – пробормотала она, лишь бы сказать что-нибудь. – Аскорцы все такое носят?

– Потому что это не сюртук, а куртка, – улыбнувшись, ответил он. – Альдорика, мне кажется, ты пытаешься уйти от разговора.

Дора вздохнула: не получилось. Ладно, тогда…

Она посмотрела на его губы. Он смотрел ей в глаза. Она еще раз вздохнула, подняла руку, прикоснулась пальцем к его подбородку, не спеша провела по гладко выбритой коже невидимую линию, повторяя форму челюсти, потом прижала обе ладони к его лицу, подалась вперед и неуверенно поцеловала.

Минуту спустя она лежала уже на спине, на желто-зеленом одуванчиковом ковре, травинки щекотали ей шею, и по правой ноге, кажется, бежал муравей. Дамиан успел сбросить свою куртку на траву и теперь был сверху, тяжело дышал и покрывал поцелуями ее лицо – и шею, и снова лицо, и губы. Поцелуи были такими нежными, но настойчивыми, и ей было так приятно, но страшно, но все-таки приятно, и каждый поцелуй как будто зажигал новый огонек в ее теле, и да, это было очень приятно, но, господи, как же страшно…

– Дамьен, пожалуйста, я…

– Не бойся. Всё хорошо.

Дора не была уверена, что всё хорошо. Они даже не женаты, как же так – до свадьбы? Ведь когда она первая его поцеловала, она правда совсем не думала, что…

– Я не могу, – шептал Дамиан. – Одуванчик, я больше не могу. Мне очень нужно…

Он потянулся к шнуровке на лифе ее платья. Это было почти смешно, как ловко его огромные руки, его крупные мужские пальцы справлялись с тесемками. Дора и пискнуть не успела, а Дамиан уже шумно выдохнул, отодвинул ткань и накрыл ладонью обнаженную грудь. Несколько мучительных мгновений он ничего не предпринимал – замер, прикрыв глаза. Ее сотрясала дрожь – может, от страха, а может, из-за того пламени, которое с каждой секундой всё сильнее в ней разгоралось. Наконец Дамиан слегка отстранился, приподнялся на локте и потянул вверх подол ее платья. Дора вздрогнула, понимая – она по-прежнему боится того, что сейчас произойдет, да, сильно боится, но… хочет. Потому что когда-нибудь всё равно… Потому что это же Дамиан…. Дамьен. Ее любовь, рыцарь, принц, ее почти что муж…

Конец ознакомительного фрагмента.