Антери, сын Лапландии - Вейкко Хаакана

Антери, конечно, знал, где искать лишай. Он рос на чахлых соснах и елях на болоте; Антери только что видел такие деревья на окраине болота… Он вылез из углубления под елью, встал на лыжи и еще раз развернулся в обратную сторону. В мгновение ока он снова был на окраине болота, и, хотя уже начало заметно смеркаться, он на фоне красного закатного неба мог различить выступающие на стволах деревьев наружу или свисающие с ветвей пряди лишая.

Он сбил их лыжной палкой на снег, расстегнул верхние пуговицы своей куртки и запихнул добычу между шерстяным свитером и курткой. Затем подъехал ко второму дереву, к третьему, утолщаясь по мере того, как накапливался запас лишая. Затем он возвратился назад, соскочил с лыж и заполз под ель к оленю.

Там было почти совсем темно, но он хлопотал на ощупь, как только мог. Он расстегнул все пуговицы куртки и вывалил принесенный им лишай на землю. Затем он собрал мягкий лишай в пучок и поднес его прямо к морде оленя. Своими чуткими губами животное схватило лишай, стало тихо жевать, и Антери понял, что его подношение принято и отправилось туда, куда нужно.

Он кормил оленя голыми руками, и его пальцы стали мерзнуть. В просветы между еловыми ветками он видел, что красный свет вечера погас и наступила ночь. На небе зажглись звезды, мороз крепчал.

— Больше я ничего не могу для тебя сделать, — сказал Антери и похлопал оленя по голове. — Тут еще осталось сколько-то лишая. Ночь тебе придется перебиться одному. Мне надо возвращаться домой, но завтра утром, перед тем как идти в школу, я приду посмотреть, как ты себя чувствуешь. Доброй ночи.

Антери прикрыл сломанными ветками проход, ведущий под ель. Он подумал сперва, что они, может быть, немного защитят оленя от холода, но потом понял, что это невозможно: мороз будет такой же крепкий под этой елью, как и повсюду на болоте. Но ветки все же укрывали слабое животное от бродящих по лесу зверей — пожирателей падали, которые наверняка подстерегали случай полакомиться мясом мертвого или умирающего оленя. Оно годилось в пищу и лисицам, и куницам, и ласкам. А если бы то, что было под елью, учуяли вороны, они прилетели бы уже на рассвете и приступили к пиршеству, еще когда олень был бы только в агонии. Антери слышал много рассказов о том, как свирепы могут быть эти черные птицы, — и все же они тоже необходимы, они поддерживают в природе чистоту…

Возвращение в деревню казалось Антери одновременно и веселым и грустным, и легким и трудным. Приятно было сознавать, что скоро он опять будет дома, что путешествие по ночному лесу скоро закончится. Через малое время он сможет поставить свои лыжи к стене и войти в освещенную комнату. Темнота и трескучий мороз останутся за стенами дома. Но все тяжелее становилось на сердце, по мере того как удлинялось расстояние до оленя, беспомощно лежавшего под елью на краю болота. Тревога о том, как бедное животное переживет морозную ночь, нарушало строй мыслей Антери, в голову невольно лезли неприятные мысли о самой худшей возможности. Но несмотря на это он чувствовал, что ни за что на свете не отдал бы всего того, что он испытал в этот вечер. Сам не отдавая себе в этом отчета, мальчик готовился к роли взрослого и внутренне созревал для того, чтобы встретить, возможно, еще более суровые испытания, чем те, которые были у оленя самыми худшими.

Мать спросила, почему он задержался, и Антери ответил, что катался на лыжах. Он сказал также, что хотел поближе познакомиться с новыми для него окрестностями. Об олене, лежащем под елью на окраине болота, он не обмолвился ни словом.

— А что это за сор у тебя на свитере? — осведомилась зоркая мать.

— Пристал лишай, — ответил Антери.

— Зачем он тебе?

— Мне незачем. Лишай едят северные олени, — объяснил Антери…

Это было близко к истине. Мать испытующе посмотрела на Антери, но выспрашивать больше не стала. «Так лучше, — решил Антери. — Если олень умрет, матери совсем нет необходимости знать об этом. Или кому другому. У матери свои заботы. Она вспоминает наш прежний дом, я знаю, ей здесь нехорошо. Мне и отцу тоже. Но мы об этом не разговариваем… Зато если олень выживет, я расскажу об этом. Расскажу все, что я сделал в этот вечер. О добром деле можно не стесняясь рассказать кому угодно, а отцу и матери в особенности. И еще, конечно, дедушке… Если б дедушка был с нами, я, может быть, рассказал бы ему об олене уже нынче вечером. Дедушке хорошо рассказывать о чем угодно, потому что он никогда не выспрашивает. Он дает каждому самому решать, что и когда рассказывать…»

Антери сделал уроки и вовремя лег спать. Он должен встать утром пораньше, если хочет пойти проведать своего подопечного перед школой. Он, конечно, успеет, если не случится ничего особенного. Занятия в школе начинаются в девять, а у них дома просыпаются раньше семи, потому что отцу нужно идти на работу. Ему будет затруднительно объяснить свой ранний уход из дома. Может, сказать, что он едет кататься на лыжах с горок?.. К болоту Калтио проложена лыжня, за ночь она несколько затвердеет. Если взять собственные лыжи, поездка пройдет скорее. Только б ночью не выпал снег…

Сон не приходил. Хотя глаза были закрыты, они видели зябнувшего под оснеженной елью оленя. Антери попытался представить себе, как бы олень выглядел, если бы двигался. Это удалось ему лишь отчасти, он увидел, как олень нашаривает остатки лишая, берет их в рот и спустя некоторое время прожевывает.

Это была хорошая картина, и он уже начал засыпать. Сон окончательно овладел им, когда ему удалось оставить оленя жевать свою жвачку и обратиться мыслями к осенней охотничьей вылазке, воспоминание о которой прервалось на середине. Он лишь успел вспомнить, как поджигал чурки между бревнами и черту ровно горящего пламени костра, мягкое укрытое хвойное ложе и сладкий пахучий дым горящей сосны. Образы его воспоминания были так отчетливы и ясны, что он слышал шум деревьев на слабом ветру и поскуливание собаки Сепи в ее собственном укрытии под ближайшей елью с другой стороны костра. В два счета Сепи превратилась в оленя, и ему было хорошо и тепло. Это было такое забавное превращение, что хоть смейся.

Будничная серьезность сменилась на лице Антери улыбкой. Отец и мать увидели ее. Они взглянули друг другу в глаза, а затем вернулись к своим вечерним занятиям: мать продолжала вязать, а отец просматривать газету. Вскоре и они погасят газовый фонарь — самое обычное средство освещения в здешних краях.

Глава шестая

Антери проснулся оттого, что открылась дверь и в дом вошел отец.

— Мороз отпустил. Чуть ли не оттепель, — сказал он.

Антери тотчас вспомнил про оленя, который на грани голодной смерти провел ночь в лесу. Конечно, в этом смысле хорошо, что потеплело. Теперь только б исхитриться проведать оленя. Антери выскочил из кровати и стал одеваться. Одновременно он раздумывал, не следует ли все-таки рассказать о его вчерашнем приключении. Наверное, отец знает кое-что об оленях и может дать совет, хотя у них самих оленей нет.

— Отец, — сказал Антери.

— Что, Антери?

— Вчера вечером я нашел на болоте Калтио сильно изголодавшегося северного оленя. Он лежал под елью и не мог больше сам добывать себе пищу. Я набрал ему лишая, и он поел немного…

— Ага, значит, вот откуда те обрывки лишая на твоем свитере! — вмешалась в разговор мать.

— Отец, что надо сделать для этого бедняги, чтобы сохранить ему жизнь? Ведь он еще дышит.

— Гм… — Отец задумался. — Северный олень, говоришь? Но ведь ухаживать за оленями должны скорее оленеводы, чем школьники, не так ли?

— Я уверен, никто ничего не знает об этом олене, — сказал Антери.

— Ну так расскажи о нем кому-нибудь. Я, право, не знаю, как надо обходиться с таким животным, но скажу тебе, кто знает. Ты слыхал о Матти-Олене? Он живет тут поблизости. Он старый человек и не ходит больше в оленьи леса, но он весь свой век провел с оленями. Спроси у него.

— Я думаю перед школой пойти на лыжах проведать этого оленя, — сказал Антери.

— Вот как! — удивился отец. — Видать, ты и впрямь заинтересовался им. Уж не выйдет ли из тебя оленевод, когда ты вырастешь! Но я могу дать тебе в этом деле верный совет, вот он: сходи к Матти-Оленю. Расскажи ему все, что знаешь об олене. Тогда Матти наверняка отправится посмотреть его, и уж он-то знает, что делать. Иди в школу и только после школы сбегай на лыжах посмотреть свою находку.

Совет отца казался дельным. Антери снял с гвоздя шапку и взял рукавицы.

— Я отправлюсь к Матти-Оленю. Я знаю, где он живет и кто он такой.

— Ну-ну, — сказала мать. — К чему так спешить? Ты еще не позавтракал. Не поевши, и оленевод долго не продержится…

Матти-Олень уже встал — еще бы, ведь час был уже не ранний. Антери сказал «Доброе утро» и сразу же приступил к делу. Единым духом он рассказал о своем вчерашнем путешествии к болоту Калтио, о своей находке, о том, что он предпринял, и, наконец, о том, что отец посоветовал ему обратиться к Матти-Оленю. Услышав об изголодавшемся олене, Матти поднялся и принялся хлопотать в своем маленьком жилище. Он открыл шкаф, вышел в сени, взял из-под скамьи топор и прочее, так что Антери уже начал терять терпение, полагая, что Матти-Олень вовсе не слушал его.