Ты и Я - Сводные (СИ) - Сью Ники

— Тебе надо, ты и иди. — Разворачиваюсь, чтобы отправится в свою комнату, как мелкая хватает меня за руку и резко тянет на себя. Откуда только силы в этом худощавом тельце взялись.

— Я сказала, принеси обратно! Это не твои вещи, чтобы их выбрасывать! — прожигает взглядом, и меня аж пробирает всего, так смешно становится.

— Илья! — влезает старик, продолжая сидеть попой на стуле. Однако кому он сейчас интересен. Тут у нас мышка решила стать бэтменом.

— Руку убери, — вскидываю бровь и строго цежу сквозь зубы.

— Вещи верни! — не унимается коротышка.

— Дашенька, да ладно тебе. — Это уже ее маманя, явно чует, как накалилась атмосфера, между нами, двумя. А ведь в квартире и без того не радостно.

— Илья! — опять старик пытается вставить свои пять копеек.

— Что ж, тогда я возьму твою! — толкает меня плечом, и шмыгает в мою комнату. Внутри все кипеть начинает от злости, какого черта вообще пересекает черту дозволенного. Кто ей разрешал заходить на мою территорию. Иду следом и не успеваю слова сказать, потому что буквально замираю от увиденного. Вот Дашка открывает шкаф, вот скидывает оттуда вещи и вот в ее руках моя толстовка. Бордовая, та самая, которую я не ношу, но до сих пор берегу. Она особенная. От очень особенного человека. Некогда особенного. Сейчас-то уже давно все в прошлом.

— Отдай! — рычу, пытаясь контролировать поток эмоций. Хватаю за ткань и тяну на себя, но Дашка не отпускает.

— Либо моя, либо твоя! Будет уроком на будущее! — цедит сквозь зубы она раздраженно.

— Отпусти, ненормальная! — рычу, едва сдерживаясь. Была бы парнем, размазал бы по стенке. Но девчонок не бью. Повезло ей. Только мне не повезло. Сердце колотит безумно в грудину, желваки так и бегают по скулам.

— Дарья! — отец появляется как нельзя вовремя. Хватает толстовку и встает, разделяя нас, от дикого желания разорвать друг друга на части.

— Дашенька! — щебечет ее мать, влетая в комнату.

— Вот, — старик вытаскивает из кармана бумажник и протягивает мелкой язве пятитысячную купюру. Я запрокидываю голову к потолку, настолько отвратительно это зрелище. Всем свои вонючие бабки пихает. Ради них и живет.

— Мне не нужны ваши деньги, — вдруг отказывается Даша, чем крайне удивляет старика. Он даже ресницами лишний взмах делает, до того кажется поражен. — Это вопрос принципа!

— Дарья, это всего лишь вещь. Выкинул он и выкинул. Возьми деньги и купи новую. Ищи во всем плюсы.

Девчонка поворачивает голову и упирается взглядом в мать. Поддержки ищет, по глазам видно. Но родительница набрала в рот воды и решила занять роль покорной женушки: слушаться во всем мужа.

— Купи новую, — поддакиваю я, усмехаясь.

— Обойдусь! — откидывает последнюю фразу Даша, а затем молча разворачивается и уходит прочь из моей комнаты. Что ж, давно пора. А ведь это только начало, детка.

Глава 5

Даша

Захлопываю за собой дверь и щелкаю внутренний замок. Обидно до слез. Еще и мама! Просто молча отстоялась, будто так и надо. Подумаешь выкинул кофту. Ерунда какая. Возьми деньги и купи новую. Вместе с гордостью. И Илья ухмылялся с таким довольным видом, чертов придурок! А я ведь искренне надеялась, что мы сможем стать хотя бы друзьями, не говоря уже о горячо любимых родственниках. Но вот это! Перебор! Полный аут! Граница моего понимания! Мусор он выкинул, доброе дело сделал.

Плюхаюсь на кровать, зарываясь лицом в подушку. Поджимаю губы и сдерживаю слезы, которые вот-вот хлынут. Рука так и тянется позвонить отцу. Сказать, чтоб забрал меня, чтобы пожалел и погладил по головке. Но вряд ли это хорошая идея. У него сейчас своя семья. А мы с мамой остались лишь черновиком из его старой жизни. И от этого особенно грустно. Да, люди влюбляются и могут перегорать. Могут в один прекрасный день понять, что всю жизнь прожили не с тем человеком. Собрать вещи. Уйти из дома. Уехать из города. Но разве вычеркивают собственных детей, разве это по-взрослому?

Минут через тридцать в комнату стучится мама. Не хочу открывать и вообще говорить с ней. Однако переступаю через себя. Кто-то должен идти на встречу в случае конфликтов. Только не понятно, почему этим кем-то всегда оказываюсь я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Родительница аккуратно пересекает порог комнаты, смотрит на меня таким взглядом, будто бы я стащила пирожок со стола, да вот только признаваться отказываюсь.

— Даш, давай поговорим, — тихо и как-то не особо уверенно начинает она, усаживаясь на краюшек кровати.

— О чем? О моих вещах? О нашем переезде? О Борисе? Или может на худой конец о деньгах, которые он так нагло пытался мне впихнуть?

— Он просто не хотел, чтобы вы ссорились. Мы же видим, что между вами с Ильей не особо гладко начались отношения.

— Очень уместно думать о собственных детях, когда ставите их перед фактом! — фыркаю я, отворачиваясь. Стою возле окна, скрестив руки на груди, и не могу понять, что вообще здесь делаю.

— Так получилось, милая.

— У получилось тоже есть ответственность.

— Дашь! — чуть повышает голос мама. Поднимается с кровати и подходит ко мне, заботливо дотрагиваясь ладошкой до плеча. — Вы с Ильей как-то… ну уж больно остро реагируете друг на друга, и на нас с Борисом. Нужно быть немного терпимей, понимаешься?

— Ладно, мам, — сдаюсь я. Этот разговор ни к чему не приведет. Она просто пытается заставить меня сломать защитную стену. Хочет, чтобы я первой закончила этот конфликт. Не знает ведь, какой Царев младший на самом деле. Какие гадости он говорил утром, да и взгляд его… этот колючий и надменный, от него мороз по коже.

— Ну вот и славно! А толстовку мы тебе новую купим, получше этой!

Мама радостно хлопает в ладоши, расплывается в довольной улыбке, будто совершила великий подвиг. Мне же хочется под одело, просто засесть там в глубокой норке и не высовывать нос до момента поступления в универ. И если раньше я не рассматривала вариант переезда в общагу, то сейчас эта идея уже не кажется такой уж плохой.

Утром мы с Ильей столкнулись возле ванной комнаты. Он выходил, а я только планировала зайти. Никаких приветствий или киваний головой. Зато этот придурок кинул в мою сторону косой взгляд, словно не он вчера выкинул мою вещь, а я его. Так и хочется отвесить пару ласковых, но молча сглатываю поток негатива и закрываю за собой дверь.

К моему удивлению, Борис действительно провел беседу с сыном. Только вот результат у нее был не особо приятный: Илья перестал разговаривать со всеми в доме, и в принципе старался уйти раньше, вернуться ближе к полуночи. С одной стороны, меня радовало его вечное отсутствие в квартире, с другой, огорчало. Создавалось странное ощущение, будто бы мы с мамой отняли у человека родное гнездышко. Противный червяк внутри подъедал с каждым днем, а при виде недовольного лица Царева младшего, активизировался еще больше. И вроде ничего плохого не делаешь, а кажется, что совсем наоборот.

До первого сентября мы почти не пересекались. И в целом дни пролетели быстро. Я забрала все необходимые книги, пару раз встретилась с Мариной, но увы познакомиться с ее любимой Наташей мне не удалось. Мама, как и обещала, купила новую худи, а Борис вел себя все также сдержанно и холодно.

Поэтому если честно, когда в день знаний я в черной обтягивающей юбке ниже колен и в белой облегающей майке выпорхнула из подъезда, совсем не думала, что Илья меня перехватит.

— Послушай, как тебя там, — сказал он достаточно жестко, схватив меня за локоть. Его холодный и столь прямой взгляд заставлял каждый волосок на теле встрепыхнуться. — Мне плевать, что происходит дома, но! В школе я не хочу созерцать прекрасную историю о братике и сестричке. Поэтому заруби себе на носу, Дарья, — имя мое Царев произнес так, словно оно было кислым и горьким. Выплюнул и потоптался. Противно, и с омерзением. — Мы с тобой не знакомы. Ты и Я — никто. Поняла? Хоть одна живая душа узнает, о нашем так называемом родстве, ты пожалеешь. Усекла?