Рейтинговые книги
Читем онлайн Гарабомбо-невидимка - Мануэль Скорса

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 44

– Глядите! – сказал я им. – Вот плата за вашу службу. Ради чего вы трудились? Ради чего дон Онорато Баррера работал семьдесят лет? Ради чего дон Флорентино Эспиноса гнул спину все восемьдесят? Земля добра, хозяин скуп. То, что вы зовете бедой, зовется Мальпартида. – Я кричал и кричал. Мне было все равно, что меня высекут надсмотрщики. Все было мне равно! Долго облегчал я душу. Но никто не слышал меня. Меня не видели! Ни дон Гастон Мальпартида, ни номер один, ни номер два, ни номер три, ни их надсмотрщики. Они на меня и не глядели! Они не отличались кротостью. Если б они услыхали, они бы засекли меня насмерть. Но я был тогда невидимкой!

Дон Гастон удалился. Пыль, поднятая лошадьми, пропала в полумгле. Ветер расчесывал траву. Мы поднялись на Пуйуан, черную глыбу земли. Нас было человек шестьдесят стариков, старух и недовольных. Хозяева светляками мерцали вдали. Старый Иван Ловатон наклонился, взял горсть земли и развеял ее по ветру.

– Черна, как моя жизнь! – сказал он, присел, и мрак сгустился вокруг него. – Я ни на что не гожусь! Тяжко быть старым!

Тьма резала ножом ущелье Микске.

– Что будем делать?

– Чем будем жить этот год?

– Как прокормим младших детей?

– Так и умрем, не добившись правды?

– А может, пойдем в субпрефектуру? – сказал Бернардо Бустильос. – Пойди-ка ты, Гарабомбо! Ты красно говоришь.

– Просвечиваю я! Не видно меня, Бернардо, а было бы видно, все равно жалобами дела не поправишь. Субпрефект сам из хозяев. Пускай другие жалуются.

– А если пойдем в Лиму?

–. Идите, идите!..

– Прожил я семьдесят лет, – сказал Иван Ловатон, – а правды не видал.

– Хуже будет! – испугалась вдова Сантьяго. – Отберут у нас дома.

– Чтобы жаловаться, надо быть всем заодно. Если кто будет против, ничего не выйдет. Кто хочет подать прошение?

Старики и старухи подняли руки.

– Это вы хорошо надумали, – сказал старик Хименес. – Я зимой умру, а вы позаботьтесь о малолетках. Вы сильные, молодые. Идите, делайте дело!

– Возьмете на себя часть расходов, мы пойдем.

– Сколько это будет?

– Сколько можете. Один соль дадите? Я дам тридцать.

– А я пятнадцать, – сказал Бустильос.

– Мы, вдовы, дадим вам маисовых зерен и вяленого мяса. Еду вам приготовим.

…Ветер дул такой, что Зоркий Глаз встал иначе. Он не хотел причинять мучений. Он хотел прикончить его сразу, первой пулей.

Глава девятая

Неполный текст письма, которое Ремихио послал сержанту, чье имя, по своей воспитанности, называть не стал

Дорогой сержант!

Раз я так и так сижу в тюрьме, незачем мне скрывать, кто Вам пишет. Это я, никто иной!

Прекрасный сержант, я видел Вас в новой форме. Ах, красота! Вылитый я.

Отважный сержант! Не так давно эта тетка с печеньем подала Несправедливую жалобу. Она говорит, я съел у нее печенье. Она говорит, мерзавка, что было тридцать, штук, а я десять съел. Как будто я голодный какой! Я и съел-то десять штук.

По милости этой клеветницы позвали меня к Вам, по начальству. Я не дурак и стащил для этого индюка. Я знаю, что полиция не берет взяток, а только лошадей, девок и подарки. А уж лучше индюшки подарочка не найти!

Только Вы меня любезно пригласили, я смекнул, что Человек я бедный, как насест (тот, что пониже), и поспешил представить в виде взятки вышепоименованную птицу.

Приятнейший сержант, ее прекрасно приняли. Приняли и меня, но еще и отлупили. Изложу кратко: капрал Минчес присвоил птицу, которую я предназначал сержанту Кабрере, этому драному индюку. Вы его должны знать, Вы и сами из жандармов.

Меня сунули в тюрьму, а индюка – в духовку. Так мне, дураку, и надо! Принес бы две птицы! А хуже всего, что и печенье, и птичка достались мне даром. Ах, зачем я пишу, все равно Вы не поймете! Начхать мне, что сержант Минчес забрал индюка Кабрере! Все одно – не мне. Только пошлите Вы мне угощеньица. Я невинен. Я не ел ни печенья, ни птички. Могу сблевать, пусть посмотрят. А? Что я говорил? Ел я или нет? В детстве почти ничего не ел, а попозже – и совсем ничего. Теперь, вступая в золотую пору зрелости, ем крошки от галет и печенье, когда сворую. Значит, я невинен.

Если президент на свободе, чего же я тут сижу?

Глубокоуважаемый капитан!

Дорогой капиташа, Вас не зря повысили в чине!

Вы человек справедливый, честный, не берете взяток. Вот не взяли птичку, ее забрал этот Минчес. (Спрошу Вас, к слову, хороша ли грудка? Сюда до сих пор идет такой запах, что пальчики оближешь.)

Дорогой майор, Вам очень идет новая форма. Особенно эти четыре нашивки, Вы их заслужили. Я всегда говорил: Кабрера, Вам пальца в рот не клади! Я уверен, что в новой форме Вы будете иметь у женщин почти такой же успех, как я. (Внимание! Эту фразу вычеркнуть, потому что даже он, Кабрера, не поверит.)

Почему гуляет на свободе председатель Верховного Суда? В Перу некоторые тяжбы длятся по четыреста лет. Некоторые общины отсуживают свою землю лет по сто. Кто обращает на них взор?

Почему на свободе судья Монтенегро?

Почему весь суд на свободе?

А главное, почему на свободе Вы? Если Вы настоящий мужчина, возьмите себя под стражу. Вы-то знаете, что виновны. Тогда и я признаю, что на мне есть вина.

Лейтенант, если Вы будете тут разгуливать с индюшиной лапой, а мне не ответите, я еще понижу Вас в чине.

Младший лейтенант, даю Вам полминуты. Или Вы вернете мне эту лапу, или я Вас разжалую в сержанты.

Жандарм Кабрера, Вы не человек, Вы – из высших растений.

Заметки на будущее

1) Написать анонимку сержанту Кабрере: «Погляди на себя в зеркало!»

2) Написать анонимку себе самому, чтоб никто не догадался. Хвалить себя поменьше, писать похуже.

3) Не помню что.

4) Вспомнить § 3.

5) Не выйдет – забыть.

Душа моя, Консуэло, не плачь! Не горюй! Да, такова цена, которую платит неприметная женщина, полюбившая знаменитого мужчину. Я не пришел, потому что сижу. Кроме того, мне не хочется. «Молодой онанист хочет бросить свое занятие и вступить в связь с. приличной, но состоятельной девицей. Если у нее больше 5 тысяч, совсем хорошо. Писать по адресу: Янауанка, тюрьма, дону Ремихио, а также Кабрере или Минчесу. Честному и красивому юноше». Нет, не надо! Того и гляди, они подбросят письма моей невесте, а я, как мужчина, этого не допущу.

Да, капрал, метлу мне дали. Да, умывалку помыл. Лошадей сейчас напою. Насчет угощенья? Что Вы, это я пошутил! Ой, ой! Бейте, где хотите, только не по морде и не в пах, испортите мне орудия труда. Внимание! Дальше не пишу, мешают превосходящие силы.

Целую и обнимаю

Ремихио.

Глава десятая

О том, какие подарки получил в Чинче вернувшийся невидимый Гарабомбо

– Всадник на мушке маузера стремительно старел. Кроясь меж скал, Зоркий Глаз следил за его спуском. Спускался он медленно, и, когда скрылся в. утесах, ему было тридцать пять. Он вышел оттуда; ему шел пятый десяток. Он остановился у моста пятидесятипятилетним. Мост был узок.

Чаупиуаранга горько ревела, катя свои бурые воды, и ему уже перевалило за шестьдесят. Он почесал щеку, приближаясь к восьмидесяти. Стараясь не пугать лошадь, отпраздновал он восемьдесят пять лет. Зоркий Глаз держал его на прицеле и даже как бы жалел…

Гарабомбо посмотрел на мостик, обветшавший по милости властей и хозяев. Из каждых двух досок одной не было. Он вздрогнул. Пять лет назад он Показал на этот мост посиневшим пальцем и сказал брату жены: «Мелесьо, вот его я перешел и стал невидимкой». (Ему исполнилось сто пять лет.) Солнце спорило с бешеной пеной. Гарабомбо засмеялся и галопом проскакал по мосту. Ветер сдул с него страхи, вернул ему силу. Ни всадник, ни лама, ни стадо не нарушали пустоты бесконечного предгорья. Ветер дул все злее… Гарабомбо обретал все больше силы. Он скакал весь день, пока в лиловом сумраке не завидел Чинче. Разглядят его или нет? Во тьме вступил он на единственную улицу. Все было то же; на четырехугольной площади валялись в грязи худые свиньи. Гарабомбо радовался, что стемнело. Он не хотел опять ошибиться. Сперва он оповестит, что приехал. Он продвигался во тьме. В доме покойного Эусебио Куэльяра горел свет. Гарабомбо встал в дверях, худой, с горящим взором. Высокая женщина поднялась, ее прекрасные глаза светились удивлением и страхом.

– Гарабомбо! – вскричала Амалия и упала на его иссохшую грудь. – Гарабомбо!

Слыша, как стучит его сердце, она зарыдала, и рыдала долго, и улыбалась, и всхлипывала, не забывая подать ему дымящуюся миску.

– Перчику бы! – попросил он, жадно глядя на желтые картофелины. Сколько раз в тюрьме он мечтал о них! В горах картошка бывает и желтая, и красная, и лиловая, и синяя, и черная – всех цветов, любого вкуса, не то что в Лиме.

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 44
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Гарабомбо-невидимка - Мануэль Скорса бесплатно.

Оставить комментарий