Пришедший из неизвестности - Филип Дик

Он нажал на кнопку и бегущая строка остановилась.

— А как же ребята из команды скорой помощи? — вторым собеседником была женщина, — почему они до сих пор не прибыли на место? Ведь они могли поставить преграду прямо на улице. Уже сколько времени прошло с тех пор, как он был замечен и было послано экстренное сообщение.

— Слишком долгий и специфический способ контакта, — расхаживая взад и вперед по мягкому ковру бросил мужчина, — разве что только действовать открыто.

— Они уже не успеют, — она нажала на кнопку и экран погас, — когда они начнут действовать, он уже будет мертв. Боюсь, Хельмар, что все складывается для нас неблагоприятно. К сожалению, мы проиграли.

Он на мгновение открыл глаза и, ослепленный ярким светом, снова их зажмурил.

— Назовите ваше имя… ваше имя.

Он стиснул зубы.

Кто-то рядом ответил за него.

— Джеймс Парсонс.

Голос был знаком. Он не был наверняка уверен в этом, однако это напомнило ему…

— Возраст.

— Тридцать два года.

Теперь он узнал. Это был его собственный голос. Парсонс отвечал на вопросы не осознавая, что говорит, помимо своей воли.

— Место рождения.

Он опять открыл глаза, однако тут же зажал их ладонью. Свет был нестерпимым. Однако он успел заметить силуэты людей в ореолах белого сияния.

— Чикаго, штат Иллинойс.

— День, месяц, год?

— Шестнадцатое октября тысяча девятьсот восьмидесятого года.

— Братья, сестры?

— Нет.

Вопросы сыпались один за другим.

Он отвечал. Постепенно привыкнув к обстановке, Джек снял ладонь с глаз и увидел перед собой человека, сидящего за столом, на котором стоял включенный магнитофон.

— Хорошо, мистер Парсонс, — заключил следователь, откидываясь на спинку стула.

— Доктор Парсонс, — уточнил голос. Джек Парсонс улыбнулся. Допрашивающий был невозмутим.

— Достаточно, — он нажал на клавишу магнитофона, — пройдите в комнату номер тридцать четыре, там с вами продолжат работу.

Парсонс устало поднялся со стула. Он был в одних трусах. Белое тело резко контрастировало с обработанным коричневым кремом лицом, руками и шеей. Парсонс про себя выругался. Конечно, он должен был это предусмотреть. Однако менять что-либо было поздно.

Он вышел из комнаты и направился в другой конец коридора. Дверь номер тридцать четыре автоматически открылась при его приближении. Когда Парсонс пересек порог, у него появилось ощущение, что он попал в квартиру. У противоположной стены стоял клавесин, возле окна, из которого открывался вид на город, расположился покрытый подушками диван. Две стены занимали стеллажи с книгам. Над клавесином висела репродукция картины Пикассо голубого периода. На диване и в креслах, расположенных в комнате, сидели люди — мужчины и женщины. Все они внимательно смотрели на вошедшего. У окна стоял Стеног, углубившийся в чтение каких-то бумаг. Увидев Джима, он небрежно бросил бумаги на диван.

— Я узнал, что вы, Парсонс, обладаете уникальными способностями. Вы можете менять внешность людей и даже устранять врожденные отклонения и уродства.

— Вполне… и я…

Стеног не дал ему договорить.

— Я просмотрел имеющиеся в наших архивах документы по вашей эпохе. С точки зрения терминологии ясно все. Мне ясны ваши функции, но совершенно непонятна идеология. Какой смысл в лечении людей? — он принялся ходить по комнате. — Эта девушка, Икара, она должна была умереть. А вы лишили ее этой возможности и сохранили ей жизнь. Неужели в ваше время это считалось естественным и официально санкционировалось?

— Неужели ваша профессия была уважаемой? — спросил один из присутствовавших.

Стеног, не обращая внимания на эту реплику, продолжал.

— Я не верю, что общество могло одобрять подобную практику. Наверняка вы член какой-то секты, занимающейся лечением друг друга.

— То, что вы говорите, полная ерунда, — Парсонсу надоело слушать этот бред, — медицина — одна из самых почетных наук, а профессия врача всегда пользовалась уважением.

Присутствующие, казалось, пришли в полное смятение.

— Это отклонение от нормы! — крикнул, не в силах сдержать свой гнев, Стеног, — нельзя допускать лечение людей, никто не имеет право искусственно продлевать жизнь другого человека!

— Не удивительно, что их общество было подавлено! — в тон ему воскликнула некая молодая особа, — меня поражает, что оно еще так долго держалось.

Стеног покачал головой.

— Это все доказывает, что культурные формации изменяются почти бесконечно. Мысль о том, что такое общество вообще могло как-то существовать даже не укладывается в сознании. Хотя приходится смириться с мыслью, что эта эпоха была, и только благодаря техническому прогрессу, осталась позади. Ясно одно, перед нами не сумасшедший. Я могу поверить, что в свое время он был уважаемым человеком, а его профессия была весьма престижной.

— С интеллектуальной точки зрения, я это могу понять, — капризным тоном заявила его собеседница, — однако с эмоциональной — никогда!

Лицо Стенога исказилось болезненной гримасой.

— Интересная деталь, Парсонс. Ваши ученые мужи посвящали себя работам по сокращению рождаемости. Кажется было такое понятие — противозачаточные средства: химические и механические, препятствующие образованию зигот в фаллопиевой трубе.

— Дело в том, что мы…

— Расмор! — вдруг завопила женщина, сидевшая в углу дивана. Лицо ее побелело от негодования.

Парсонс вздрогнул от неожиданности. Это слово ему ничего не говорило, но за ним явно чувствовалась угроза.

— Вы припоминаете, — как ни в чем ни бывало продолжал Стеног, — какой был средний возраст людей в вашу эпоху?

— Нн… нет. Где-то около сорока лет.

— Подумать только, — воскликнул Стеног, голос его приобрел торжествующий оттенок, — а у нас пятнадцать!

Парсонс не удивился. Он давно уже отметил, что все окружающие его люди были весьма молоды.

— Неужели этим можно гордиться? — Джим пожал плечами, — скорее наоборот.

Стеног нахмурился.

Остановившись посредине комнаты, он обвел взглядом присутствующих.

— Прошу оставить нас вдвоем.

Присутствующие молча повиновались и один за другим покинули комнату. Когда за последним из них закрылась дверь, Стеног подошел к окну.

— Почему вы не изменили цвет всего тела? — спросил он, стоя спиной к Парсонсу.

— Это было моей ошибкой.

Стеног наклонился и поднял брошенные на диван бумаги.

— Я прочел здесь, — начал он, повернувшись к Парсонсу, — что вы не понимаете каким образом попали в наше время. Вполне возможно.

Он замолчал, углубившись в собственные мысли.

— Больше всего меня беспокоит то, что мы прекратили наши исследования еще восемь лет назад. И все-таки кое-какие результаты удалось получить. Например, мы установили, что возможности перемещения во времени достаточно ограничены. Кроме того, возник ряд факторов, весьма противоречивых, отрицательные последствия которых нельзя было не учитывать. Отобранные добровольцы перед отправкой в прошлое давали присягу, в которой обязались не прибегать к всевозможным пророчествам и ясновидениям там, куда они направлялись. Не думаю, что все они сдерживали свое слово. И все-же те из них, кто попал в прошлое к моменту зарождения идеи машины времени, никак не повлияли на прогресс в этой области.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});