Целеполагание в современном отечественном уголовном судопроизводстве - Алексей Попов

Эти различия связаны, прежде всего, с особенностями государства. Ведь уголовное судопроизводство – это отрасль государственной деятельности с особенностями такой формы государства, которое в западноевропейской государственности именуется правовым. По нашему мнению, при малокритичном заимствовании идей «правового государства», охватившем специалистов, а более того неспециалистов, дилетантов, в последние два десятка лет прошлого столетия имело место следующее упущение: не учитывались, во-первых, проблемы согласования в значительной мере пришлых, взращенных совсем на другой почве идей относительно уголовного судопроизводства с коренными российскими, во-вторых, согласованность идей-пришельцев с общественным правосознанием, в том числе и с профессиональным.

Теперь надобно, что называется, на берегу объяснить содержание терминов и понятий, употребляемых автором в этой главе. Они – инструментарий не только для монографии, но и для элементарного взаимопонимания между общающимися друг с другом юристами.

Правовое государство, как мы его понимаем, характеризуется тремя отличительными (обязательными) признаками:

1) верховенством закона;

2) разделением властей;

3) ответственностью государства перед гражданином.

Ранее автор монографии называл и четвертый отличительный признак «правового государства»: ответственность гражданина перед государством. И делал ошибку, порожденную, как мы теперь понимаем, его российским (евразийским) менталитетом, его увлеченностью идеями тяглового государства, в механизме которого первичны обязанности. Между тем, про чьи-либо, кроме государства и его чиновников, обязанности нынче не принято говорить.

Одной из причин распространенности наименования «правовое государство», опасаемся мы, является «красивость» слов, в частности, наличие в нем эпитета «правовое». О причинах такого подчеркивания (иронии мы не скрываем) – попозже.

Концепция правового государства, особенно в тех суетливых образах, в которых она подается сегодня на Руси, обязанности индивида перед государством и обществом в большинстве случаев просто игнорирует, оставляет без внимания. Это обстоятельство нашло отражение в процессуальных статусах многих участников уголовного процесса.

Заметим, концепция правового государства, по нашему мнению, мало пригодна для делового анализа многочисленных и многообразных функций-задач современного отечественного государства. С ее позиций даже теоретически достаточно трудно объяснить необходимость и правовую возможность защиты экологической безопасности общества, а этого никто из пользующихся этой терминологией и не объясняет. Красиво говорить про защиту окружающей среды – вот и говорят. Между тем, основой для защиты экологической безопасности общества является уже не правовое, а социально ориентированное государство.

Хотелось бы обратить внимание еще на следующее, на наш взгляд, важное обстоятельство. Социально ориентированное (в иной терминологии – социальное) государство отграничивается от соседей (от других разновидностей государственных образований) своими функциями-задачами, т.е. функциональными признаками, тем, что именуется правовым государством – признаками структурными. Во всяком случае, структурными являются те три признака правового государства, которые мы назвали выше.

«Государство Правды» и «тягловое государство» как оппоненты понятию «правовое государство»

Евразийцы, мы знаем это, есть и сейчас. Другими словами, правда, называют себя. Наверное, было бы неэтично называть их имена, ибо, по нашему мнению, среди них по крайней мере четверо – руководители стран СНГ, возникших на территории «убиенного СССР» (термин, который нередко употребляет В. Т. Томин).

Что касается представителей науки… Отметим, что евразийцы первой половины ХХ века (Н. Н. Алексеев, П. Н. Савицкий, П. П. Сувчинский, Н. С. Трубецкой, Г. В. Флоровский и др.), а вряд ли кто из непредубежденных специалистов сможет это отрицать, исходили из того, что Россия – страна евразийская28, полагали, что понятие «правовое государство» – это инструментарий западноевропейской философии права и ее амбициозных, хотя и не всегда (а может быть, правильнее будет сказать: как правило) недостаточно информированных о российской и иной внеевропейской действительности, представителей, которые ограниченное (частное), свое пытаются представить как вседа общее.29 Мы специально выпятили определение «свое». Наверное, понятно почему.

Такая же ситуация сложилась нынче с термином «цивилизованные» государства. Западноевропейская традиция (с США на ее дальней восточной окраине) вкладывает в него такое содержание, которое характерно для их собственного бытия и образа мышления. Между тем, цивилизации бывали и бывают разные.

Наверное, не случайно А. С. Пушкин специально выделяет из общего понятия цивилизации цивилизацию европейскую.30

Само слово «цивилизация», несмотря на его латинские корни (civilis – гражданский, государственный, политический, подобающий гражданину)31, – западноевропейское по своему генезису. По П. Я. Черных, оно было запущено в обращение Оноре де Мирабо, непостоянным и переметчивым деятелем Великой Французской революции, (в 1756 г.)32, распространилось в Германии и Франции, получив современное значение в ХIХ веке33.

Выводы историка-этимолога несколько опровергает соображение, высказанное в свое время Ф. Энгельсом: «По отношению к гражданам публичная власть первоначально существовала только в качестве полиции… поэтому простодушные французы ХVIII века и говорили не о народах цивилизованных, а о народах полицизированных (nations policees)»34. Что поделаешь, Ф. Энгельс тоже жил в Европе и в основном исходил в анализе из того, что видел из окна своего дома, и даже если с вершины баррикад, то европейских. Единственное серьезное исключение в его работах в этом плане – анализ бытия американских индейцев, основанный, впрочем, также на анализе европейца Моргана в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

Вернемся, однако, к шее, касающейся евразийского типа государства, к русской традиции и российской сущности (менталитету) в понимании евразийского государства. Вслед за евразийцами нам представляется, что для российских традиций характерно не правовое государство, а государство правды. «Не веру бог любит, а правду», – предвосхищая евразийцев, писал Иван Пересветов.35 По Пересветову, «государство правды» – это государство, жизнь в котором устроена по евангельским заповедям.

Евангелие же, заметим, сосредоточивает свое внимание отнюдь не на правах – на обязанностях, в том числе на обязанностях относительно соблюдения (для граждан) и обеспечения, гарантирования (для должностных лиц) прав других граждан государства. Евангелие вовсе не призывает верующих судиться с государством. Власть от Бога, внушает оно. Кстати, само слово «судья» в том смысле, в каком оно употребляется в Книге судей Израилевых, мало чем отличается от употребляемого в той же книге слова «царь»36. Приведем лишь одну иллюстрацию сказанному: Книга судей оканчивается следующим стихом: «В те дни не было царя у Израиля; Каждый делал то, что ему казалось справедливым»37.

Такая позиция, заметим, перекликается с устоями мусульманского права, с позициями исламских правоведов. Шариат (или Шар, в переводе – «путь следования») «указывает мусульманину, как он должен в соответствии с религией вести себя, не различая… в принципе его обязательств по отношению к себе подобным (гражданские обязательства) и по отношению к богу (молитва, пост и т.д.)»38. Обратим внимание на две вытекающие из характеристики, предлагаемой Р. Давидом, особенности мусульманского права.

Первая особенность. Оно акцентирует внимание на обязанностях. Если обязанности будут добросовестно исполняться, то корреспондирующие им права тоже окажутся реализованными. Таким образом, Шариат основан на идее обязательств, возложенных на человека, а не на правах, которые он должен защищать.

Вторая особенность. Подобное тому, что говорится об английском праве, мы можем сказать и про мусульманское право, – это право процессуалистов. Уже само наименование Шариата – «путь следования» – говорит о том, что на первом плане процедуры, процессуальное право.

Вот как решается вопрос с весьма значимой частью материального уголовного права – санкциями. «…Санкцией за невыполнение обязанностей, возлагаемых на верующего, является грех того, кто их нарушает, поэтому мусульманское право уделяет не особенно много внимания санкциям, устанавливаемым самими нормами»39.