В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации - Антонино Ферро

типичных персонажей), Преве добавляет сигналы архитектурного переструктурирования.

Я бы хотел еще раз обратить внимание на важность негативных способностей аналитика, понимаемых как переносимость сомнения, незнания; в таком случае все, о чем эмоциональный текст сигнализирует, будет воспринято: я был поражен, заметив, что в разных анализах появлялись особенные сигналы — оборудование для поддержания психики в рабочем состоянии.

Казалось, будто все силы поля вдруг начинали производить эту эмоциональную результирующую. Под этими сигналами я опять понимаю «функциональные агрегаты пары», оформляющиеся из эмоций поля, которые рассказывают при помощи персонажей о произошедших в поле трансформациях. «Пространство анализа — это именно то, что трансформируется» (Riolo, 1989) и влечет за собой трансформации пациента, аналитика и самого психоанализа.

Риоло подчеркивает этот момент (1989), утверждая, что эффективность анализа измерима только трансформациями, которые анализ произвел во всех своих компонентах, и что нельзя говорить о достижении какого-либо результата, даже с терапевтической точки зрения, если пациент не смог изменить, в свою очередь, аналитика и «информировать» его о себе, навязать ему свою истину, избежав таким образом опасности, что аналитик заполнит своими мыслями и собственными эмоциями оставленную пациентом пустоту.

Де Симоне (De Simone, 1994) подчеркивает, что именно возможность «реорганизовывать события прошлого на основе нового опыта отношений, придавая им новый смысл» объясняет терапевтическую эффективность: симптом превращается в рассказ, в речь, указывая на важность темы ретроактивной атрибуции смысла (Nachträglichkeit).

Кинодо (Quinodoz, 1991) описывает чувство подъемной силы, сопровождающее «приобретение пациентом автономии и способности быть одному».

В завершении мне бы хотелось привести несколько клинических примеров: первые два случая касаются «оборудования для мышления».

Расческа Лореданы

Лоредане в конце анализа снится, что отец дарит ей сумочку со всем необходимым (расчески, щетки, бигуди, фен и так далее) для того, чтобы привести свою «голову в порядок», если волосы растреплются. Этот сон наряду с очевидными интроективными значениями, показал мне, какой длинный путь мы проделали с начала анализа, когда Лоредане приснилась ужасная голова Медузы Горгоны со змеями вместо волос.

Домашний инвентарь Габриеллы

С Габриеллой нам пришлось работать над тем, что скрывалось за ее стремлением к блеску: на нее наводило ужас все «тусклое», и она боялась стать такой же. В течение анализа она постепенно вооружалась инструментами для того, чтобы победить сотрясавшие ее сильные и насыщенные эмоции.

На определенном этапе все это «кристаллизуется» (кроме описания переделки дома с выделением новых, отдельных помещений и перечисления необходимых работ) в детальном описании инвентаря хозяйки дома, которым она располагает для рутинных повседневных дел и для экстренных случаев. При наводнении ей поможет «метла Кьявари» — не слишком жесткая, но и не мягкая (описательная способность в квадрате: «метла» и «Кьявари» — обеспечат необходимое противостояние эмоциональным наводнениям)14. Еще у нее есть миксер для взбивания, измельчения и перемешивания яиц, мяса, овощей и так далее (можно ли придумать лучшее описание α-функции?), пластырь (им она во сне заклеивает ранку на пальце ребенка)... и ящик с инструментами мужа, на которого все-таки можно положиться.

Третий пример показывает, как пациент — лучший коллега — способен непрерывно сигнализировать о собственных эмоциональных потребностях.

«До свидания» и «щипцы» Джанлуки

Длинный анализ с Джанлукой уже был мною описан (Ferro, 1993b,f). В самом начале пациент был не способен ни спать, ни находиться в состоянии бодрствования из-за того, что ему постоянно мерещились ужасные испражнения, выделения (evacuazioni)15. После реконструкции психического контейнера нам удается постепенно перейти к трансформациям в галлюцинозе, а затем к онейрическим видениям («фотограммам») наяву (Bezoari, Ferro, 1990b, 1994b). Наконец, пациент рассказывает о друге, перенесшем нейрохирургическую операцию: слишком сильное давление сопровождалось позывами к рвоте, ему вживили трубочку16, которая должна была выводить избыток давления вовне (интроекция контейнера). После чего Джанлука начинает видеть сны и одновременно восстанавливать собственные эмоции — теперь преходящие — и собственную жизнь.

Сновидения становятся нашим основным инструментом работы. Пациент очень ценит нового механика, синьора Морини: тот любит свою работу и хорошо чинит мопеды для ребят, которые ему симпатичны: «У него хороший сын — у спокойных и серьезных отцов и дети тоже спокойные и серьезные». Джанлука хочет получить автомобильные права... и ездить в Павию без отца... «нажимать предохранительные кнопки запора дверей»... ему «становится все легче и легче говорить “до свидания”» (таким образом, прощания и ритуал окончания сеанса упрощаются).

Меня растрогали планы Джанлуки на будущее: он хочет открыть филиал мебельной фабрики отца не с целью конкуренции, а просто в другом месте... Название, которое он выбрал для своего магазина, звучит так: «Софа»17.

Он показывает мне свою фотографию в трехлетнем возрасте, потом в восьмилетием и затем — четыре новых фото, сделанных им только что для водительского удостоверения. Он рассказывает мне, что хорошо водит машину даже по улицам с трехполосным движением. Также хорошо он теперь справляется с отношениями в рамках семейного треугольника.

Он купил экспортный вариант машины «маратеа», но не уверен, сдавать ли экзамен на права, хотя ему приснилось, что отец поставил «тормоз» на педаль газа, чтобы он не слишком быстро ездил.

Начинаются мои мучения по поводу окончания анализа. Время пришло? Он готов? Или я должен поставить «тормоз»?

Оставаясь позади него, я говорю себе, что еще рано, и рассказываю ему (как сказал бы Мельцер, занимаясь пропагандой) о «ребенке, которому будет грустно меня покинуть»: он показывает мне запястья, объясняя, что они крепкие и сильные. Мысль о преждевременном окончании анализа тревожит меня, мне не удается сразу переварить эту мысль, и я вновь возвращаюсь к прежним рассуждениям. У него снова, как много лет назад, в начале анализа, возникает визуальный образ (флэшбек): «Вижу щипцы». На этот раз я все понимаю и говорю ему, что теперь он боится, что я сам не могу отпустить его, и хочу удержать, хотя он в этом уже не нуждается.

Я начинаю видеть в нем молодого человека, который хочет принять на себя ответственность за свою психическую жизнь, я чувствую, что должен отказаться от фантазии охранять Джанлуку, думать за него. Я боюсь, что отпускать его еще слишком рискованно, но, возможно, этот риск необходим... Как только я начинаю мыслить в данном ключе, он в первый раз рассказывает о собранной им за эти годы коллекции. Он собрал полную серию Р.А.С.К (купил в охотничьем магазине): Биг Джим, Биг Джек и страшный драчун Торпедо, но храбрый Биг Джим не боится, купить все это ему дорогого стоило...

Я говорю ему, что, возможно, это именно то, что он приобрел за годы анализа и труда... Я ничего больше не добавляю... мне кажется необходимым проявить сдержанность, и я за это вознагражден. Он