Пиар по-старорусски - Михаил Фёдоров

На Сицилии Гриша Рваное Ухо и Алька справедливо решили, что денег слишком мало, чтобы добраться до Руси. Посему приняли решение – заработать себе на дорогу. Но, так как оба испытывали стойкое отвращение к крестьянскому труду и учитывая сумбурное состояние местной жизни, часто нарушаемой набегами турецких и алжирских пиратов, они быстро сколотили в шайку несколько десятков здешних сорвиголов. Гриша стал атаманом, Алька – его первым помощником. Они обложили данью местных торговцев-барышников-барыг, в случае отказа платить разграбляя всё их имущество. Впрочем, налог этот разбойничий был небольшим и честных негоциантов не особо обременял. Гришина шайка даже могла при необходимости защитить, когда окрестные князья и бароны пытались взять с купцов сверх меры. Словом, разбойничали Гриша с Алькой справедливо.

Помимо грабежей, Гриша помнил и о том, что не надо ссориться с местным бедным населением, и никогда бедняков не грабил. Шайка разбойничала в болотистой местности – сырость, утренние туманы, бррррр. Дабы позаботиться о здоровье своих соратников, Гриша распорядился приобрести у крестьян (расчет был скрупулёзно точным и честным!) два десятка молочных коз. И теперь разбойники регулярно пили целебное козье молоко, дабы не заболеть злой болезнью чахоткой. Гришино стадо паслось вперемешку с крестьянским скотом, и частенько случалось, что селянин, перепутав животных, уводил разбойничьих коз к себе в хлев. В этом случае к нему не позднее следующего утра являлся кто-нибудь из шайки, указывал на животное и заявлял, что эта коза, мол, наша. На местном наречии это звучало как «коза ностра». Очевидная правота визитёра, а ещё более – его зверский вид вкупе с мушкетом и большой саблей убеждали крестьян лучше, чем убеждает священник, уговаривая мирян пожертвовать на строительство храма. Разбойник, получивший от Гриши строгое внушение не чинить никому зла, забирал имущество шайки и спокойно удалялся. А крестьянин благодарил Бога, что их разбойники такие добрые. Другие могли бы и убить. Благо – в окрестных областях примеров было изрядно… А название «Коза ностра» с тех пор так и закрепилось за благородными разбойниками, которые и грабят справедливо, а при случае и от беззаконных мародёров защитят…

В конце концов Гриша посчитал, что накоплено достаточно денег для возвращения на Русь. Но Алька ехать отказался, очень уж ему понравилось здесь, на Сицилии. Тогда Гриша сердечно попрощался со старым товарищем, с которым пережито столько бед и радостей. Попрощался и с новыми своими товарищами – сицилийцами. Взял, сколько нужно, денег из общей кассы и отправился на северо-восток. Там, в Новоградской земле, ему в силу знания многих языков и обычаев разных народов и высокого боевого мастерства вскоре предстояло стать одним из предводителей ушкуйников.

А Алька ещё долго и славно разбойничал на Сицилии. И сейчас ещё передаются из уст в уста в нынешних поколениях здешних разбойничков рассказы о легендарном Альке, о его подвигах здесь, на Сицилии, в турецком плену, а также на далёкой, загадочной и невыносимо прекрасной реке Дон. Его даже так и стали называть почтительно – Дон. Из-за невысокого своего роста ездить на высоком статном коне он не мог, поэтому прикупил по случаю маленькую лошадку – пони. Да и в здешней гористой местности она больше подходила для передвижения. Из-за своей невеликой лошадки он и прозвище получил, его теперь называли – наш Дон Алька Пони. Однажды некто, впервые видевший маленького Алькиного коня, начал насмехаться над животным. На что Алька спокойно заявил: «Над конём смеётся тот, кто боится смеяться над его хозяином». После чего насмешник умолк, а один бывший при этом разговоре шустрый француз восторженно закричал: «О-ля-ля! Великолепно сказано, мсье!» После чего быстренько обглодал лягушачью лапку и заскрипел гусиным пером в своей тетради… Да, всё именно так и было. И никак иначе…

– Оскуй, – сказал Киря, – по его имени и ушкуи назвали…

Река Оскуй, приток Волхова. Здесь строили свои ушкуи лихие новоградские ребята, отсюда и название пошло. Здесь же и стояла знаменитая, буйная и вольная ушкуйная слобода. Гостей сразу заметили: по виду – явно не местные и не купцы. Свои-то купцы – все наперечёт, их все знают. Подошли несколько разодетых в пух и прах ушкуйников. Судя по виду – явные пацаны из молодых. Хотели позадирать приезжих, потом узнали Федю и решили, что лучше не надо.

– Ну что, сынок, – ласково обратился Киря к самому пёстрому и яркому, – покажи, где нам найти Гришу Рваное Ухо.

Молодец об особых Кириных талантах и не догадывался, но перечить человеку, который пришёл в одной компании с Федей Пасть Порву, посчитал неверным.

– Там, – махнул рукой в центр слободы, – вон высокий дом с хоругвем.

Когда подъехали к хоругвеносному дому, Гриша Рваное Ухо встретил гостей на крыльце:

– Здравствуйте, люди добрые, – сказал хозяин, потом персонально Феде, – здравствуй, Фёдор, рад тебя видеть в полном здравии. Сейчас сядем обедать, а потом расскажете, зачем приехали.

Сели есть. Кушанья были не боярские, простые. Щи да каша. В углу комнаты какой-то рослый ушкуйник, накрошив в миску чёрного хлеба, заливал его водкой. Васю аж передёрнуло от отвращения… Был, чего уж там скрывать, был у Васи такой опыт в самой что ни на есть сопливо-прыщавой юности. Когда самому хочется всё попробовать, всё испытать. Одного раза хватило, чтобы на всю жизнь выработать у себя отвращение к подобной похлёбке.

О том, что Гриша – старик тёртый, матёрый, Вася догадался сразу. Этакая непринуждённость, простота манер, радушие на лице, а глаза острые. Внимательные глаза. Оценивающие. Глаза народных вождей, старых милицейских следователей и вахтёров рабочих общежитий. Всё замечающие, всё быстро и верно оценивающие глаза. Не упускающие ни малейшей неопрятности в одежде, ни фальшивого жеста, ни одной оплошности.

Разговор состоялся сразу после обеда.

– Михайле Докуке – наше почтение, – начал Гриша, – уважаю. Человек он правильный, без нужды никому гадости не сделает…

И замолчал. Вася сидел, не зная, как реагировать на эти слова. А ведь прав Гриша, очень даже прав. Ладно, сейчас надо о деле думать.

– Вижу я вас, ребята, насквозь, – продолжил Гриша. – Федя – он человек светлый, безобидный человек. Честный, добрый и верный. Такого товарищем иметь – лучше не бывает. Ты, – он ткнул пальцем в Кирю, – человек, многими знаниями отягощённый. Вижу тебя впервые, но сразу понял, – не прост ты, ой как не прост. Ты тоже верный, но по-другому. Не от сердца твоя верность, а от ума. И от благодарности. Не знаю уж, чем Докука её заслужил, но здорово ты стараешься для него, здорово.

Опять помолчали. Все ждали, что ещё скажет гостеприимный хозяин.

– А вот ты, – Гриша указал на Васю, – для меня загадка. Всех людей я вижу, кого больше, кого меньше. А тебя не вижу. Муть одна. Туман. Да ты не обижайся. Это не оттого, что ты плох. Просто ты какой-то нездешний. Не наш ты, не от мира сего… Не знаю уж, плохо это или хорошо. Хотя ладно, давайте о деле. Что Михайле Докуке от меня надо?

Теперь заговорил Киря. Так и было решено заранее – говорить с главарём ушкуйников будет он, как человек ушлый и знающий. А Вася будет лишь слушать, поддакивать и высказываться только по необходимости.

– Докука прислал узнать, – сказал Киря, – как у вас дела. Помня вашу давнишнюю службу на благо земли Новоградской, готов помочь при необходимости харчами или боевыми припасами. Не испытываете ли каких затруднений?

– Понимаю, – ответил Гриша Рваное Ухо, – Докука хочет знать, чего от нас ждать. Собираемся ли мы в поход или будем здесь колобродить. Понимаю его, понимаю. Ребятушки мои – люди суматошные. Здесь останутся – много беспокойства выйдет для новоградских обывателей. Ну что же ты, Кирюха, – обратился Гриша к послу, – мог бы и по-простому, без обиняков спросить. Я завсегда Докуку поддерживал. И дальше поддержу, если он на наши вольности посягать не будет. Так и передай ему. А про его непонятки с Аскольдом и Филькой-дурачком я знаю. Если что серьёзное будет – подсоблю. Эх, – это к Феде уже, – жаль, Фёдор, не идёшь ты к нам. Славный бы из тебя ушкуйник вышел! Давно зову тебя, да знаю ведь, что ты Докуке сильно обязан. Но если надумаешь – всегда примем.

Киря сидел с каменным лицом, не выдавая своих чувств. А между тем Вася видел, что он сильно озадачен умом и проницательностью старого разбойника Гриши Рваное Ухо… Считая главную задачу – заручиться поддержкой ушкуйников на случай непредвиденной ситуации – выполненной, маленькое посольство засобиралось в обратный путь. Гриша задерживать не стал. Если собираются – значит, надо людям. Не женщины же – уговаривать их!

Обратно добрались быстро. На месте былой встречи с вражескими силами никого уже не было, только трава примята. Перед ужином рассказали о поездке Докуке. Михайло доклад выслушал внимательно. При известии о договоре с ушкуйниками обрадованно покряхтел, а вот когда рассказали о нападении, он грозно нахмурился: