Чисто весенние убийства - Дороти Кэннелл

– Естественно, я собиралась выяснить подробности, – с ангельским терпением пояснила Рокси, – но тут, как назло, разоралась крошка Роза и мне пришлось спешно закругляться.

– Ничего страшного, вы можете поговорить с миссис Гигантс сейчас. Она как раз убирается в комнате Джонаса.

– Стоит ли отвлекать ее от дел?

– Не беспокойтесь. Подождите минутку, пойду позову ее.

– Только учтите, миссис Хаскелл, я не могу торчать у телефона целый день!

Подгоняемая этим напутствием, я протараторила миссис Гигантс, что Рокси Мэллой хочет с ней поговорить. На долю секунды угрюмое лицо новой домработницы просветлело. И тут я уверилась: произошло что-то и в самом деле невероятное, если пальцы этой женщины дрогнули и выпустили любимое зеркало Джонаса. Но миссис Гигантс покачала головой.

– Правила АДРЧФ, – сообщила она, – запрещают во время работы беседовать по телефону на личные темы, за исключением случаев крайней необходимости.

– Но я же не против, – возразила я. – А миссис Мэллой утверждает, что это очень важно.

Бесполезно. Миссис Гигантс стояла с совком в руке, несгибаемая словно дуб, который и напоминала. Когда я выходила из комнаты, мне показалось, будто она прошептала: «Лучше смерть, чем бесчестие!» Разумеется, Рокси уже повесила трубку. Или нас разъединили. Жизнь полна случайностей, которые до поры до времени кажутся несущественными.

Глава третья

Вновь подметают пол, чтобы убрать мусор, который нападал с потолка и стен.

На следующий день, в воскресенье, небо заволокли низкие тучи, напоминавшие промокшие шерстяные одеяла, которые повесили сушиться и забыли снять. Ветер стонал подвыпившей белугой, а моросящий дождь с удручающей монотонностью заливал окна. Весна казалась таким же благим пожеланием, как и надежды Рокси Мэллой вернуться в Мерлин-корт. Возможно, если бы я отправилась этим утром в церковь, мне удалось бы более оптимистично взглянуть на свою дальнейшую жизнь. Проснулась я вялой и все утро слонялась по комнатам дохлой рыбиной, а перед самым выходом из дома выяснилось, что потеряла сумочку. Перевернув все вверх дном, я отыскала пропажу и тут же потеряла снова. Бен, вдоволь поупражнявшись в остроумии на мой счет, посоветовал мне остаться в Мерлин-корте и насладиться тишиной и покоем. С мужьями вечно так. Они всегда знают, когда нам чего-то не хочется, и делают все, чтобы облегчить дорогу в ад.

К счастью, у меня имелось одно дело, позволявшее чувствовать себя праведницей. Я только что закончила возню с кухонными шкафами. Полки сияли первозданной чистотой, а от блеска посуды рябило в глазах. В ее зеркальных боках самая последняя карга отразилась бы писаной красавицей. Кстати, о зеркалах. Как я и ожидала, Джонаса до крайности расстроила оплошность миссис Гигантс. Я не стала говорить о разбитом зеркале до ее ухода, иначе от его рева несчастная женщина бежала бы, как Наполеон от русских морозов, и вряд ли я когда-нибудь еще увидела бы ее в своем доме. Джонас сыпал проклятиями до глубокой ночи, призывая на голову бедной миссис Гигантс всевозможные кары, и требовал, чтобы ее безразмерные ноги никогда не переступали порог Мерлин-корта. Но о самом зеркале помалкивал. И это было хуже всего.

Чай, который я приготовила для Джонаса, стянул Бен. Бесцельно побродив по кухне и вдоволь налюбовавшись новехонькими занавесками, я намазала маслом несколько тостов и плюхнула в розетку побольше меду. Джонас обожал мед. Его матушка разводила пчел, и с тех пор мед был его любимым лакомством. Я вздохнула. Бедняга, и почему миссис Гигантс грохнула именно его старенькое зеркало, а не то уродство в раме красного дерева, что висит в холле?

Пару разу пнув дверь и не получив ответа, я решительно вошла в комнату Джонаса. Ярко-алый ковер, покрывавший пол, самым непостижимым образом сочетался с бледно-зелеными попугаями на стенах. Возможно, потому, что ни того, ни другого попросту не было видно. Комната смахивала на склад антикварной рухляди. Комоды и комодики, мамонтообразные шифоньеры и худосочные этажерки, пузатые тумбочки и кресла-уродцы стояли всюду, куда ни глянь. И везде громоздились стопки книг, старых газет и загадочных коробок.

Я медленно, держа поднос на вытянутых руках, пробралась меж залежей хлама к гигантской кровати черного дерева. Джонас неподвижно покоился в самом центре деревянного чудища. На одно жуткое мгновение мне показалось, что он умер, – уж больно выразительно были сложены руки на груди. Но в следующий миг Джонас вернулся в мир живых, энергично всхрапнув, и я от облегчения едва не выронила поднос.

Спихнув со стула стопку книжек, я поставила поднос и присела на краешек кровати. У меня был замечательный муж и два любимых чада, пусть и несколько шкодливых, но в женском сердце хватает укромных уголков не только для ближайших родственников. Я любила Джонаса, и если бы не почувствовала, что вот-вот чихну, то еще минут пять изображала бы херувима на гранитном надгробии. Но внезапное пробуждение вряд ли благотворно скажется на долголетии нашего Джонаса, поэтому, подхватив невостребованный поднос, я на цыпочках прокралась обратно на кухню. Через минуту там же появился Бен. В своем роскошном новом плаще он походил на рекламу из журнала «Польза свежего воздуха».

– Нет ничего лучше любящей и заботливой жены, – вздохнул мой ненаглядный, вожделенно поглядывая на поднос.

Я улыбнулась и загородила тосты.

– Извини, но это завтрак Джонаса. Хотела накормить его, но он спит. Как насчет подостывшего чая? Есть еще обрезки тостов.

– Спасибо, дорогая, но после церковной службы я выпил кофе с печеньем.

– Прекрасно! – отозвалась я с энтузиазмом. – А где Эбби и Тэм?

– Эта парочка нечестивцев?! – Бен расстегнул мокрый плащ. – Сунул их в чашу для пожертвований. Проповедь была такой проникновенной и страстной, что во мне вдруг пробудился ревностный христианин. Кроме того, твой отпрыск то и дело нырял под скамью и изучал, что у дам под юбками.

– Куда ты подевал моих детей? – Я схватила хлебный нож. Бен нырнул за холодильник. Я сунула нож в мойку.

– Ладно-ладно, скажу всю правду, – пропищал мой муж из укрытия. – Близнецы очаровали Клариссу Уитком, ту милую женщину, что недавно поселилась неподалеку от нас, в «Дикой яблоне». Да и она им понравилась. Мисс Уитком оказалась настолько добра, что предложила угостить наших оглоедов обедом. Я решил, что ты не станешь возражать.

Я изумленно уставилась на него.

– Но, Бен, мы же совсем не знаем мисс Уитком!

– Я видел, как ты с ней разговаривала, – обиженно буркнул Бен. – Кроме того, она надеется, что ты поможешь ей с оформлением дома.

– Ну… – Я зыркнула на тосты. Что-то масло подтаяло, не пора ли их ликвидировать? – Все это, конечно, так, а вдруг она убийца, маньячка или ведьма? Всякое, знаешь ли, бывает. – Пожалуй, съем кусочек. Джонас будет рад со мной поделиться.

– То же самое, Элли, можно сказать о любом из жителей Читтертон-Феллс. Согласен, за детьми нужен глаз да глаз, но вряд ли от них убудет, если полдня посидят на шее у милейшей особы средних лет. Но если это тебя тревожит, сейчас же приведу их!

Бен выбрался из-за холодильника, поцеловал меня и принялся застегивать плащ.

– Не надо, – улыбнулась я. – Схожу за ними, когда ты удерешь на работу. Просто в последние дни нервы разыгрались. Наверное, из-за Джонаса. Я не паникерша, которая впадает в истерику при виде черного кота, но, честно говоря, разбитое зеркало не дает мне покоя.

– Все от переутомления, – ответствовал мой супруг с истинно мужским легкомыслием. – Эта оргия с весенней уборкой вытянула из тебя все соки, а уход Рокси окончательно подкосил. Отчего бы тебе не позвонить ей и не позлословить часок-другой?

– Так и поступлю! Правда, почему-то наши телефонные беседы длятся обычно не больше двух минут. Младенец Ванессы оказался на редкость требовательным существом. Вчера не успела я сказать, что миссис Гигантс занята, как Рокси повесила трубку. Я перезвонила, так Рокси принялась орать как оглашенная – мол, по моей милости она чуть не грохнула малышку головой о телефонную полку.

Бен покачал головой.

– Мне кажется, Рокси Мэллой совершила огромную ошибку, переехав к Джорджу с Ванессой. Но она ведь упряма, как стадо ослов.

– Ты прав. Мне кажется, там творится что-то неладное. Жизнь с моей кузиной Ванессой, конечно, не сахар, но Рокси ведет себя чересчур странно. Она же любопытна как сорока. В нормальных обстоятельствах лишь угроза очутиться на электрическом стуле могла бы помешать ей выяснить, что стряслось с ее подругой миссис Гигантс.

– Наверняка Рокси вечером позвонила ей домой, – отмахнулся Бен, вырывая у меня тост, – и уж отвела душу в болтовне.

– Надеюсь, так и есть. – Я натянуто улыбнулась. – Будем думать, что треволнения миссис Гигантс – это буря в стакане воды. И в следующий раз у нее не будет все валиться из рук. Хотя, честно говоря, я не особенно и возражала бы, расколоти она парочку супниц, которые я вчера откопала.