Юрист - Джон Гришэм

Райт уперся локтями в стол, сцепил пальцы. На лице детектива появилось подобие улыбки, но глаза остались непроницаемо холодными. Скучным, без всякого выражения голосом он произнес:

– Постарайся не терять терпения, Кайл, это может стоить тебе жизни.

Что он имел в виду? Кайл лишится жизни или просто перспектив на будущее? Ответ оставался неясным. Кайл сделал глубокий вдох, отпил воды. Вспышка злости миновала, на смену ей пришли растерянность и страх.

Фальшивая улыбка полицейского стала еще шире; покачав головой, Бенни мягко заметил:

– Ради Бога, Кайл, все пока идет великолепно. Еще несколько вопросов, и мы совершим качественный скачок. Итак, другие варианты?

– Были предложения от Логана и Кьюпека, Нью-Йорк, от фирмы «Бейкер энд Поттс», Сан-Франциско, и от Гартона в Лондоне. Всем трем я отказал. Меня больше привлекает работа на группы с особыми интересами.

– В чем конкретно она заключается? Где?

– Ну, скажем, в Виргинии, юридическая помощь рабочим-мигрантам.

– И долго ты готов этим заниматься?

– Н-не знаю, может, пару лет. Еще не решил. Хочу набраться опыта.

– За совсем скромное вознаграждение?

– О да. Оклад там значительно ниже.

– Как тогда ты будешь возвращать студенческие займы?

– Найду способ.

Уклончивый ответ не устраивал Райта, однако давить на Кайла он не стал. Бенни лишь пролистал свой блокнот, хотя необходимости в этом не было. Он и без всяких шпаргалок знал, что долг Кайла – шестьдесят одна тысяча долларов и что Йельский университет спишет всю сумму, если Макэвой согласится три года проработать на минимальном окладе, помогая неимущим, обездоленным или защитникам окружающей среды. Последнее предложение Кайлу было направлено от Пидмонтского центра юридической помощи, а финансировала его весьма солидная фирма в Чикаго. Согласно имевшейся у Райта информации, на это предложение Кайл ответил формальным согласием; должность консультанта при центре предполагала годовой оклад в тридцать две тысячи долларов. Уолл-стрит может подождать – она в любом случае никуда не денется. Видимо, отец убедил сына провести несколько лет на передовой, в окопах, где не было места корпоративному стилю ведения дел, который Джон Макэвой глубоко презирал.

По собранным агентами данным выходило, что «Скалли энд Першинг» обещала молодому юристу двести тысяч в год – и это не считая обязательных бонусов. Предложения от других фирм были почти равноценными.

– Когда ты определишься с выбором? – спросил Райт.

– Очень скоро.

– К чему тебя тянет больше?

– Больше? Пока ни к чему.

– Уверен?

– Абсолютно.

Райт потянулся к папке, покачивая головой и хмурясь, как если бы ответ Кайла разочаровал его или оскорбил. На стол легло еще с полдесятка страниц. Мельком просмотрев их, Бенни вновь уставился на собеседника:

– Но разве ты уже не принял на себя обязательства перед Пидмонтским юридическим центром в городе Уинчестер, Виргиния, пообещав им выйти на работу второго сентября?

Из груди Кайла вырвался судорожный, почти неслышный вздох. Макэвой инстинктивно взглянул на дисплей: да, выглядел он так же отвратительно, как и чувствовал себя. С губ едва не сорвалось: «Откуда, черт побери, вы узнали?» Подобная фраза равнозначна признанию правды. Но и отрицать это бессмысленно. Им известно все.

Пока Кайл пытался придумать хоть какое-то объяснение, его противник приготовился, чтобы нанести следующий разящий удар.

– Назовем это ложью номер один, Кайл, хорошо? – почти пропел Бенни Райт. – Если всплывет ложь номер два, я отключу камеру и попрощаюсь с тобой – чтобы встретиться завтра, в ходе ареста. Наручники, прогулка до машины, снимок «Полароидом», от силы два репортера. Тебе будет некогда думать о помощи незаконным иммигрантам или о карьере на Уолл-стрит. Не лги мне, Кайл. Я знаю слишком много.

Макэвой с трудом удержался, чтобы не сказать «да, сэр», и ограничился утвердительным кивком.

– Выходит, ты горишь желанием пару лет беззаветно послужить на благо общества?

– Да.

– А что потом?

– Еще не думал. Приду в какую-нибудь фирму, начну работать.

– Что, по-твоему, представляет собой «Скалли энд Першинг»?

– Богатая и влиятельная фирма, наверное, крупнейшая в мире. Все определяется тем, кто кого поглотил вчера. У нее представительства в тридцати городах на пяти континентах. Там работают настоящие профессионалы, готовые сидеть в офисе с утра и до поздней ночи. Нагрузки и давление у «Скалли» немыслимые для всех, но в первую очередь, конечно, там отыгрываются на самых молодых сотрудниках.

– И это тебе подходит?

– Трудно сказать. Деньги там платят огромные, работа – адская. Но в высшей лиге везде так. Скорее всего туда я в конце концов и попаду.

– В каком отделе ты работал летом прошлого года?

– Во многих, но большую часть времени провел в секции судебных разбирательств.

– Нравится иметь дело с тяжбами?

– В общем-то не очень. Могу я узнать, какое отношение все эти вопросы имеют к событиям в Питсбурге?

Райт убрал локти со стола, вытянул ноги и положил блокнот себе на левое бедро. Покусывая кончик шариковой ручки, он разглядывал Кайла, как психоаналитик изучает пациента.

– А теперь давай поговорим о студенческом братстве Дьюкесны.

– Если хотите.

– В твоей группе насчитывалось около десятка его членов, так?

– Девять.

– Ты поддерживаешь с ними контакт?

– Некоторый.

– В обвинительном заключении упомянуты ты и трое твоих однокурсников. Меня интересуют прежде всего они. Где сейчас Алан Строк?

Заключение. В одном из этих проклятых конвертов, не далее чем в трех футах от Кайла, лежит обвинительное заключение. Но каким образом туда могло попасть его имя? Он пальцем не прикоснулся к девчонке. Он не был свидетелем изнасилования и вообще не видел, чтобы при нем кто-то занимался с Илейн любовью.

Макэвой смутно припоминал, что происходило в комнате, – ближе к ночи он просто-напросто вырубился. Разве мог он стать соучастником, если пребывал где-то между небом и землей? Именно такой линии защиты необходимо будет придерживаться на суде, она должна оправдать себя. Но одна только мысль о публичном разбирательстве приводила Кайла в ужас. Ведь сколько времени пройдет от ареста до начала суда, сколько его фотографий успеют опубликовать в прессе! Он прикрыл глаза и вновь принялся массировать виски, думая о телефонных звонках – отцу, а потом и матери. За ними последуют и другие – директорам по персоналу тех фирм, что предлагали ему работу, а затем надо связаться с сестрами. Разумеется, он будет убеждать суд в своей невиновности, но, вне зависимости от исхода процесса, его имя будет запятнано.

Макэвой никак не мог понять, какую сделку Райт намерен ему навязать. Если обвинительный акт и в самом деле существует, то этот документ невозможно оставить под сукном.

– Алан Строк, – негромко напомнил Бенни.

– Студент медицинской школы в Огайо.

– Давно в последний раз общались?

– По электронной почте пару дней назад.

– А что Джой Бернардо?

– Он все еще в Питсбурге, работает в брокерской компании.

– Контактируешь с ним?

– Перезваниваемся, последний раз – пять дней назад.

– Об Илейн Кенан речь заходила?

– Нет.

– Ни с Аланом, ни с Джоем?

– Нет.

– Пытаетесь вычеркнуть ее из памяти?

– Да.

– Так вот, она вернулась.

– Выходит, так.

Бенни поерзал на стуле, скрестил ноги, потянулся и вновь принял самую, по-видимому, удобную для него позу: уперся локтями в стол.

– Илейн покинула Дьюкесну, едва дождавшись окончания занятий на первом курсе, – начал он тихим, проникновенным голосом, будто намереваясь поведать долгую-долгую историю. – Она была чрезвычайно взвинчена. Итоговые оценки хуже некуда. Сейчас она утверждает, что изнасилование вызвало серьезный нервный срыв. Около года Илейн прожила в Эри, на берегу озера, у родителей, а потом покатилась по наклонной: транквилизаторы, спиртное, травка. Она обращалась за помощью к грамотным терапевтам, но врачи ей помогли мало. Ты что-нибудь слышал об этом?

– Нет. После того как она покинула университет, никто не вспоминал ее.

– Ладно. Как бы там ни было, в Скрэнтоне у Илейн есть старшая сестра, она-то и помогла бедной девочке – оплатила курс реабилитации. Чуть позже она же отыскала толкового специалиста по психическим расстройствам, и тот совершил чудо. Сейчас Илейн чувствует себя превосходно, забыла о спиртном и наркотиках, у нее заметно улучшилась память. И теперь она наняла адвоката и жаждет восстановить справедливость.

– По-моему, вы настроены довольно скептично.

– Я коп, Кайл. Привык быть скептиком во всем, но в данный момент занимаюсь делом молодой женщины, которая находится в ясном уме, сознании и твердой памяти и которая утверждает, что ее изнасиловали. Помимо этого, у меня есть видеозапись – неоспоримое вещественное доказательство. Ну и еще есть адвокат, готовый ради своего клиента пойти на все.