Искусство игры в дочки-матери - Элеанор Рэй

дома. Тогда и сообщим ей.

Амелия жалела, что из этой ситуации нельзя выйти так, чтобы не травмировать дочь. Но она должна быть с ней честной. Она не могла утаить от Шарлотты правду.

– Что именно ты хочешь ей рассказать? – спросил Том.

Услышав в его голосе беспокойство, Амелия взглянула на мужа.

– Ровно столько, чтобы она поняла. – Она попыталась выдавить улыбку, но судя по выражению его лица, ей это не вполне удалось. – Ты ее отец, – добавила она. – Она должна знать, что ты совершил ошибку и что ты все еще любишь ее.

– Конечно люблю, – сказал он. Амелия посмотрела на него, снова понадеявшись на слова любви и в свой адрес.

Они так и не прозвучали.

Амелия размешала банку томатного соуса в вегетарианском фарше, жарившемся на сковородке. Фарш успокаивающе зашипел, но оставался неаппетитного серого цвета, заставляя ее усомниться в правильности своих действий.

На самом деле, она знала, что делает неправильно. Она откладывала разговор, которого все равно было не избежать. Пожалуй, хватит.

– Шарлотта, Том, подойдите сюда, пожалуйста, – позвала она.

– Одну минуту, я почти доделала домашку, – отозвалась Шарлотта, и Амелию чуть не захлестнуло волной любви к своей добросовестной дочери.

Том вошел на кухню и достал из холодильника банку пива. Амелия скосила на него взгляд, но промолчала. Она и сама не отказалась бы от алкоголя.

Пришла Шарлотта и заглянула в сковородку.

– Он без мяса, – сказала Амелия, демонстрируя упаковку в качестве доказательства.

– Спасибо. – Шарлотта поочередно посмотрела на обоих родителей. – Вы рано вернулись домой, – отметила она с подозрением в голосе. – А ты готовишь мое любимое блюдо.

– Присядь, пожалуйста, – попросила Амелия. – Нам нужно тебе кое-что сказать.

Она набрала воздуха в грудь и посмотрела на Тома. Тот сосредоточенно вперился в банку, как будто читал не список ингредиентов, а остросюжетный триллер.

– Что такое? – спросила Шарлотта. – Это насчет щенка?

От разбитого сердца Амелии откололся еще один кусочек.

– Нет, – сказала она. – Это насчет меня и твоего папы. И тебя. И того, как нам всем быть дальше.

– Ладно, давай звонить бабушке.

Шарлотта вскинула на маму полный удивления взгляд; не часто можно было услышать от нее подобное предложение. Но вот они сидели в своем изрядно опустевшем доме и не знали, чем себя занять в отсутствие телевизора. И трех недель не прошло с тех пор, как Шарлотта нашла то злополучное письмо, но вся ее жизнь уже перевернулась вверх дном. Часть их имущества перевезли в хранилище на складе, но телевизоры и компьютер забрал какой-то татуированный здоровяк. Когда он приехал, мама Шарлотты велела ей сидеть в своей комнате и не высовываться. В компании палочников она слушала, как мужчина, насвистывая себе под нос, выносил их вещи, и мир Шарлотты рушился до основания, пока ее насекомые молча жевали листья бирючины.

– Почему у тебя остался телефон, а у меня нет? – спросила Шарлотта.

– Мы сокращаем необязательные траты, и твой абонемент как раз подходил к концу, – ответила мама. – Я уже объясняла. А мой телефон нужен мне для работы.

– Мне мой тоже нужен. Мои друзья…

– Ты можешь видеться с ними лично. Мы не так далеко уезжаем.

– Тогда почему я не могу остаться в своей школе?

Амелия вздохнула.

– С оплатой обучения возникла проблема, – сказала она. – Твой папа… допустил ошибку. Мы это уже обсуждали.

– Я все равно не понимаю…

Шарлотта обвела взглядом дом. Без мебели он выглядел огромным и пыльным, а на стенах, там, где раньше висели картины, теперь выделялись большие светлые пятна, и яркие прямоугольные участки – на коврах, там, где раньше стояла мебель. Она жила в этом доме с самого рождения, и мысль о том, чтобы покинуть его, заставляла слезы наворачиваться на глаза.

Мама обняла ее.

– Представляю, как тебе тяжело. Но ты должна быть храброй.

– Мне было бы легче быть храброй, если бы у меня был телефон.

– Вот у меня в твоем возрасте не было мобильного телефона, – сказала Амелия, крепче стискивая ее в объятиях. – И ничего, выжила как-то.

– Я скучаю по папе, – пожаловалась Шарлотта. Папа точно позволил бы ей оставить телефон. Она в этом ни капли не сомневалась. – Когда я теперь его увижу?

– Я уже говорила. У него сейчас очень много работы, так что какое-то время он поживет отдельно от нас.

– Ты его больше не любишь? – Шарлотта безуспешно пыталась осмыслить происходящее. Папа что-то напутал с деньгами, и мама разозлилась. Шарлотта тоже злилась; она не хотела покидать родной дом и уж точно не школу, где знала всех ребят большую часть жизни. Но она все равно любила своего папу. Если они собирались переезжать, папа должен был переезжать вместе с ними.

– Все не так просто, – ответила мама. – Нам нужно какое-то время провести порознь.

– Как долго? – Шарлотта провела пальцем по линии на стене, в том месте, где раньше висела свадебная фотография ее родителей, на которой они оба смеялись над чем-то, но никогда не могли объяснить Шарлотте над чем. – Он сможет и дальше помогать мне с домашкой по математике?

– Я разбираюсь в математике лучше твоего папы. Я сама тебе помогу.

– Я знаю, но…

– Так, – остановила ее мама, хватаясь за телефон. – Давай звонить бабушке.

– Я не хочу. От нее странно пахнет.

– По телефону от нее никак не пахнет. Да и потом, делать больше нечего. – Мама улыбнулась, и на мгновение в ее глазах сверкнули озорные искорки. – К тому же ты так и не поблагодарила ее за те великолепные дизайнерские наряды, которые она прислала. Честно говоря, я в шоке, что этот татуированный амбал на них не покусился.

Вопреки обстоятельствам Шарлотта и ее мама рассмеялись, что немного разрядило обстановку. Посылка с аляповатой одеждой, усыпанной яркими блестками, действительно удивила, обескуражила и развеселила их.

– Ты начни разговор, – предложила мама, – а я потом подключусь и сообщу наши новости. Пора ей обо всем узнать. – Она пожала плечами. – Она всегда недолюбливала твоего папу. Скорее всего, скажет, что предупреждала меня, а я зря ее не послушала.

– Он же не специально, – сказала Шарлотта, все еще надеясь на примирение.

Мама стиснула зубы, и мускул в нижней части ее щеки опасно задергался.

– Ну да. Что ж. Надеюсь, она расскажет нам, где закопан наш фамильный клад.

– Клад?

– Мечтать не вредно.

Грейс потребовалось мгновение, чтобы понять, откуда исходит звук, когда она спросонья разлепила глаза. Она не планировала дневной сон, поэтому с удивлением обнаружила себя в кресле только что очнувшейся от дремы, с недоеденным сырным сэндвичем в руке и капелькой слюны, свисающей с уголка рта. Когда она