Тайны Иудейской пустыни 3 - Александр Евгениевич Владыкин

Они побежали. Это была победа! Предводитель обезьян выбросил белый флаг, признав своё поражение. Судьи присудили победу охотникам. Взяли свою часть добычи, и пропали за предел этого мира. Поле игры осталось чистым, после их отбытия. Они забрали всех убитых, и успокоили тяжело раненых. Я вспомнила слова Ироны:

– Эти игры придуманы специально, чтобы кормить высших из других миров.

Я, даже не стала возмущаться. А, у нас, что не так? Кто-то придумывает войны, называя это политикой. Играет терминами, людьми, территориями, а вокруг льётся кровь, люди умирают от боли, от голода, от амбиции высших, находящихся за пределами наших жизней! Я возненавидела эту охоту, у меня, как пелена спала с глаз. Спасибо! Спасибо Ироне, что не пустила меня на эту охоту. Я ждала, когда появится подруга. Угримы, хромая, поддерживая друг друга, под триумфальные крики толпы болельщиков сходились возле нашего сегмента. Должен был прибыть Эрг и началось праздничное построение. Охотники должны пройти парадом, это триумфальное шествие должно войти в историю Угримов.

– Победа! Пять лет мы проигрывали обезьянам. Наконец богиня игры улыбнулась нам. Слава Ирисе!

Народ поддержал правителя:

– Слава Ирисе! Слава Эргу! Слава богу охоты Деменсу!

В парад выстроились все уцелевшие. Народ отошел от охотничьего угара. Победители. Многие из них плакали. Их осталось единицы, из многотысячного войска. Я искала глазами подругу. Ирона заметила это:

– Не ищи, не высматривай. Самико погибла от каменного снаряда, её, буквально, размазало по земле. Она погибла без боли, сразу. Мне о её смерти рассказал один из стражников.

Я взрослая девочка, но слёзы сами стали капать из моих глаз. Я зарыдала, перестала сдерживать себя. Самико была самым близким человеком для меня. Я вспоминала её лицо, улыбку, никто не мог так удивляться, как моя подруга: её глаза становились невероятно большими, и брови слаживались в огромный знак вопроса. Я вспоминала наш перелёт из Токио в Тель-Авив. Как мне тебя будет не хватать, моя постоянно жующая подружка!

Ирона дала мне три дня, чтобы я успокоилась. Запретила девочкам беспокоить меня по мелочам. После победы в игре, статус государства значительно вырос. Это отразилось и на охотниках. Угримы стали модными в ближнем зарубежье, представитель каждой страны хотел иметь в охране наших охотников. Никогда не думала, что профессия может быть модной. У нас в Японии тоже есть такое – дизайнер, всем кажется, что это – богоподобное, творческое, фантастическое! Клерк, обыкновенный клерк, запечатанный в бумаге и ежесекундно готовый отправиться в горячую печь. Моя подруга Самико была дизайнером. Их предприятие специализировалось на бумажной таре. Судьба распорядилась по-своему.

Разбирали моих соседок, они разлетались по разным странам. Я, каждый раз, смотрела с надеждой на очередных «покупателей», но они выбирали Угримов, стоящих в одной шеренге вместе со мной, но не меня. Подруги по оружию покидали расположение казармы. Обидно! Ирона пыталась успокоить оставшихся, увеличивая нагрузку на тренировках. Когда под ногами крутится карусель с мечами, забываешь обо всём и уже не до «покупателей» – чужестранцев. Не знаю, что им во мне не нравилось? Я сама себе нравилась и любила смотреть в зеркало, когда выпадала свободная минута. Старший охотник всегда улыбалась, застав меня за этим занятием.

– Погоди немного. Ты – как цветок! Расцветёшь, отбою не будет!

Я смущалась от её слов, но в душе было очень приятно. Как нам всем надоели эти тренировки! Но, после игры я поняла, что иначе нельзя. Если хочешь выжить – терпи! Если хочешь вырваться из этого ада – терпи! Терпение пропадало по ночам, во сне, когда я шла по улицам моего города. Я вспоминала даже запахи Токио. Каждый город имеет свой неподражаемый запах. Я тоже, раньше не замечала. А, теперь во сне, я вспомнила, как пахла моя улица. Я проходила возле магазина, торгующего рисовыми лепёшками… Сигнал подъёма догнал меня уже на полу казармы. Начался новый день. Прощай Токио!

У нас появился новый тренер. Инструктор, догадалась я. Как я поняла с первых слов инструктора:

– Вы – не охотники! Вы – неудачники. Вы – бесполезная часть общества. Поэтому, ни один, уважающий себя иностранец, не хочет тратить свою валюту на приобретение такого товара. Я сделаю из вас настоящих бергов. Вы должны заставить других уважать себя. Я научу вас этому.

Блин! Нам хватало нагрузки от наших тренировок! Что ещё может придумать этот коротышка? Инструктор был мне по пояс, но, когда он приближался ко мне и смотрел в мои глаза своими чёрными колючками, хотелось куда-нибудь спрятаться, исчезнуть на время, пока инструктор не пройдёт в конец шеренги.

Берги, на местном наречье, это сверх угримы (Человеки-пауки, люди-роботы – по-нашему).

Глава 5

Наши занятия кардинально изменились, под чутким надзором «коротышки» и его помощников. (Где он их откопал?) Я за всю свою жизнь не видела таких верзил. У этих помощников отсутствовало чувство жалости. Они не знали, что такое – сострадание. Инструктор вёл урок, наглядно показывая на раненом ягуаре точки поражения. Ягуар огрызнулся, собрал всю свою энергию и в последнем броске решил разделаться с ненавистным угримом. Помощник легко помешал его броску, откинув смертельно опасное животное на приличное расстояние от учителя. Потом, получая неописуемое наслаждение, стал копаться в ране умирающего животного, с кузнечными клещами в руках. Он готов был вырвать любой коготь, раскрошить любой зуб ягуару, за повторную попытку атаки. Но, слава богу! Ягуар не дал ему такой возможности. Он умер раньше, сразу после того, как инструктор показал последнюю смертельную точку на его теле. Блин! Наши прежние тренировки можно считать ясельными капризами, по сравнению с тем, что началось потом.

– Вы, думаете, я и дальше буду играть роль лицедея и показывать вам, как расправиться с противником без оружия? Клоуном, танцующим, перед шеренгой недоумков? Сомневаюсь! Спектакль кончился без аншлага. Я думаю, ваши аплодисменты вам не помогут избежать уготованной вам участи. Настало время доказать, что вы не неудачники, и на вас можно положиться.

Мне, по жизни, не везло с пустынями. Наша практика проходила в месте, похожем на «еврейский Эдем», по рекомендациям Йоко. В этом месте зацепиться не за что, не говоря, чтобы спрятаться. Пустыня – лысая, как голова истинного угрима. Я забываю спросить у Ироны, а почему здесь все мужчины с побритыми головами? (Когда я узнала истинную причину, я смеялась несколько дней, даже сейчас повышается настроение, когда увижу лысого угрима.) Я опять отвлеклась от занятия.

Нас раскидали друг от друга, как можно подальше, чтобы исключить взаимопомощь, и эти садисты – помощники, погнали нас по пустыне. Потом все пропали.