Квартирник (СИ) - Путилов Роман Феликсович

В утепленном сарае, где у Семена стоял верстак с тисками, самодельный токарный станочек и висела куча инструментов, магнитофон стоял на самом почетном месте, в окружении десятка пластмассовых катушек с блестящей, коричневой пленкой. Я перевернул, довольно-таки свежую, «Комету-212» задней крышкой к себе, чтобы списать заводские номера с таблички, и повернулся к хозяину:

-Это ты, здесь намалевал?

— Нет, ничего я ни делал, только слушал иногда. А что?

На черном пластике задней стенки алел масляной краской четырехзначный инвентарный номер.

Глава 4

Глава четвертая. Маркитанты и завхозы.

Дор вечерней электрички в город оставалась пара часов. По предвечерним улицам старинного сибирского городка (по уверениям местных краеведов первое упоминание данного населенного пункта в ревизских сказках воеводства датировано одна тысяча семьсот семьдесят третьим годом) шла странная процессия. Впереди шагал молодой человек, весело помахивая драной с краев папкой из немаркого пластика, а сзади плелся грустный здоровяк, который обливаясь потом, тащил немаленький катушечный магнитофон, с паспортным весом в двенадцать с половиной килограмм и болтающимся электрическим шнуром. На предплечье мужчины висела молодая женщина, часто целующая своего кавалера, лишь иногда, делая короткие перерывы на горькие всхлипывания. Дама несла два целлофановых пакета, судя по форме, с обувью, чья горловина была прошита суровой ниткой с бумажками, на которых синели печати. Многочисленные знакомые супругов Клиновых, обрадованно шли навстречу, чтоб поздороваться, но столкнувшись с казенным взглядом молодого человека, возглавлявшего шествие, мгновенно меняли направления, чтобы образовать маленькие группки, откуда доносились взволнованные «Клиновых контора замела, обоих. Видно Семка записи «Чингисхана» записывал и продавал.»

Возле вокзала Топков уже много лет функционировал небольшой рыночек, смешанного ассортимента. Сейчас, когда солнце начало уверенно клонится с западу, продавцов за незатейливыми прилавками оставалась совсем мало, поэтому я и обратил внимание на фигуру, показавшуюся мне знакомой. Если мои глаза не врут мне, то за металлическим прилавком тряс коричневой кожаной курткой, представляя товар лицом перед двумя тетками, деловито щупающими кожу, мой знакомый по кличке Рыжий, а зовут его …Игорь, если я не ошибаюсь. За прошедшие полгода активный член банды молодых грабителей вымахал вверх на голову. За его спиной на деревянных плечиках висел вполне солидный товар — черный пиджак тонкой кожи на двух пуговицах и джинсы, выглядящие вполне солидно. Увиденная картина заставила меня сменить траекторию движения возглавляемой мной колонны.

— Так, ребята, вы сейчас отдохнете здесь, на скамеечке, а я отойду на десять минут.

— Да мы не устали — начал отнекиваться, немного туговатый, глава семейства, но ласковая «половинка» энергичным толчком крепкого крестьянского локотка под ребро, прервала ненужную дискуссию.

— Идите, идите, товарищ следователь, мы здесь, сколько надо подождем.

Что преступная семейка убежит вместе с вещественными доказательствами, я боялся самую малость — после составления протокола изъятия похищенного, я умудрился передать магнитофон и две пары импортной обуви гражданину Клинову Семену Никифоровичу на ответственное хранение. Да и куда они могли бежать, тем более, что я подарил им надежду, подкрепленную вероятностью, что «Комету-212» гражданин Яковлев сам где-то незаконно «тиснул». Во всяком случае, двигаясь в сторону железнодорожной станции, я мечтал, что магнитофон проходит по уголовному делу, и «хозяйка» следственного отдела будет довольна.

Отходя от лавочки, где разместились супруги, я начал широкими галсами, как опасная акула, приближаться к знакомому коробейнику. Рыжий, а это был он, разливался соловьем, нахваливая потребительские качества импортных шмоток, бывших в употреблении, но еще вполне годных. Цена, озвученная купцом, была равна двум третям цены новой вещи на знаменитой городской «барахолке».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тетки, пожамкав кожу крепкими, привыкшими к лопате, руками, признали товар годный, договорились о скидке и клятвенно пообещали продавцу быть минут через тридцать, уже с деньгами. Категорически отвернув предложение Рыжего о задатке, в целях укрепления возникшей между сторонами сделки дружбы, женщины скрылись за ближайшим перекрестком, а парень стал аккуратно развешивать курточку.

— Как торговля?

— Не жалуюсь — Рыжий благосклонно повернулся ко мне и вдруг начал бледнеть: -З-д-равствуйте, дядя Паша. А вы здесь откуда?

— За тобой приехал. Давай, собирайся.

— Дядя Паша, не надо, пожалуйста. Я вас очень прошу…

— Да ты охренел вконец, Игореша! В городе воруешь, а здесь продаешь. Молодец, всегда умным тебя считал, от тюрьмы отмазывал. А ты меня чем отблагодарил? Ты хоть раз ко мне подошел? Давай собирайся, поехали в Город.

— Дядя Паша, пожалуйста, я не ворую…

— Ага — я перегнулся через металлический прилавок и увидел пакет, в котором покоилась огромная ушанка из лисы-чернобурки: — О, да у тебя тут ассортимент. Наверное, мамино продаешь? Что молчишь?

Я огляделся. Моих подопечных на скамейки окружило несколько человек, недобро поглядывающих на меня, наверное, близкие и родственники.

В сторонке, напряженно поглядывая на нас, переминалась молодая девушка, прижимая к груди маленькую сумочку.

— Рыжий, вон девушка ни к тебе пришла?

Парень судорожно кивнул:

— Ко мне, деньги за шапку принесла.

— Короче, Игорек, у тебя две минуты на принятие решения. Или мы с тобой дружим, и я исчезаю отсюда и не ломаю тебе бизнес, или мы с тобой поступаем по закону. Я сейчас на должности следователя, поэтому задержать тебя на трое суток займет времени ровно три минуты — я блефовал, с задержанием были нюансы, но кто бы сказал об этом судорожно ищущему выход из критической ситуации парню: — Три минуты я буду выписывать постановление по статье сто двадцать два уголовно-процессуального кодекса о задержании тебя в качестве подозреваемого в совершении преступления. А за трое суток я найду, откуда вещи были похищены. Найду же, правда, Игорь?

Рыжий утвердительно мотнул головой.

А после этого, ты, Игорь, поедешь в СИЗО до суда. А там к твоей условный срок… сколько ты кстати получил?

— Три с отсрочкой на два…

— Ну вот, и к твоим трем годикам прибавиться еще пара лет за соучастие в виде реализации похищенного. И я буду доволен.

— Время вышло, Игорь.

— Дядя Паша, давайте дружить.

— Давай. Сейчас ты напишешь бумажку, и я уйду…

— Что надо писать?

— Пиши: «Начальнику областного управления…

Когда Рыжий, как приговоренный к повешению, протянул мне бумагу о добровольном сотрудничестве, я протянул ему второй лист:

— А теперь коротко, кто тебе сдает вещи. Только дату нигде не ставь.

Убрав первые плоды нашего с Рыжим, а теперь агентом «Бывалым», плодотворного сотрудничества, я двинулся в сторону заскучавшего на скамейке семейства Клиновых, но вынужден был вернуться.

— Игорь, а ты данные покупателей записываешь, или хотя бы телефоны?

Молодой негоциант ворованным барахлом выпучил на меня глаза:

— Вы что такое говорите? Зачем?

— Записывай Игорь. Очень надо. Что купили, как зовут и телефон.

— Да кто мне телефоны даст?

— Игорь, ты скажи, что можешь попробовать по заказам что-то достать, как вещь нужная появится, так ты человеку позвонишь. Покупатели любят внимание к ним. Давай, не болей.

Мы с зацелованным на прощание женой Семеном ехали в Город во втором вагоне электрички. Появившийся перед самым отправлением состава на перроне Рыжий, держащий в руках заметно похудевшую сумку, увидев меня, обошел перрон по большой дуге и сел в последний вагон. Начал соблюдать минимальную конспирацию, наверное. Через два часа зеленая колбаса поезда загремела тормозами и сцепками перед зданием Главного вокзала, построенного романтиками социализма в виде паровоза, несущегося на Восток, и мыс Семеном, осторожно, чтобы не уронить магнитофон, спустились на пахнущий мазутом и окурками, привокзальный перрон. Семен был устроен в тесной камере дежурной части Дорожного РОВД, чтобы забыться тревожным и зыбким сном в ожидании утра, когда должна разрешиться его запутанная история, а я, сгрузив документы и вещественные доказательства в свой кабинет, очень довольный собой, двинулся в сторону входа на станцию еще работающего, всепогодного метро.