Ночь в Новом Орлеане - Извас Фрай

Через несколько секунд, Чарли отважилась на вопрос:

– Лида… Лида! Что это было?

– Я… я не знаю, – слегка замешкалась она.

А люди вокруг были не напуганы, а лишь шокированы. Женщины орали, мужчины разбежались. Чернокожие полицейские схватили что-то бурлящего себе под нос водителя Мерседеса. Видимо, оправдывающегося и угрожающего адвокатом.

Чарли и Лида смотрели друг на друга, а Джесс и позабыла об их существовании. До этого момента, события прошлой ночи оставались тайно даже для неё самой. Но сквозь толпу людей и машин, она разглядела лицо брюнета. Он был во всем чёрном. Его взгляд заставлял вздрагивать самых отважных. Как стрела, попавшая в сердце.

Она вспомнила и бар, и виски, и пьяницу, совершившего на неё покушение. И того самого парня, который назвал себя Смертью. Ничего странного. Она встретила это спокойно, как будто ожидая.

Только теперь, когда она вспомнила, Джесс поняла, что лучше бы это забыть. Лучше бы она вообще не ходила ночью в тот джаз клуб, ведь тот парень… и только сейчас, брюнетка поняла, что тот парень просто исчез у неё на глазах и она потихоньку сходит с ума…

Попытавшись выбросить это из головы, наша героиня заметила, что её подруги тоже исчезли. На какой-то миг ей показалось, что она выдумала этих подруг, и на самом деле их нет. Но она заметила отдаляющиеся, знакомые силуэты и попыталась догнать их.

– Почему вы меня бросили одну? – возмутилась она.

– Мы тебя не бросили, – начала Чарли, – просто, ты так смотрела… в прочем, не важно. Мы трясли тебя за плечи, но ты не отзывалась. А потом, нам вдруг захотелась пойти вперед и мы пошли, даже не зная, зачем. Мы просто не могли не пойти.

– Да-да. Просто замечательные подруги. Я на секунду отвлеклась, а вы уже захотели от меня избавиться и придумываете себе какие-то оправдания. Лучшие подруги, нечего сказать.

– А на что ты так смотрела?

– Ни на что, просто задумалась.

Дальше они шли, как будто впервые попали в этот город. Дома были уже не те, улицы казались незнакомыми, хоть они и изучили здесь каждый метр. Даже запах был не тот. Раньше, все здесь пахло железом и алкоголем, как в ирландском городке, не знающем уныния. Но теперь, это был совсем другой мир, им уже не знакомый. И потом, когда они зашли за поворот, чтобы поскорее отсюда выбраться, они встретили его.

Это был бородатый мужчина во всем белом, который стоял там и, казалось, ждал их давно. Как только их взгляды встретились, незнакомец достал из пальто меч. Душа девушек ушла в пятки. Их плоть побледнела, как будто и состояла из плотно сцепленных между собой снежинок. Они были парализованы страхом. Он бросился на них с членораздельными криками. Уже через несколько секунд, все трое могли бы уже оказаться мертвы, но меч нападавшего скрестился с черным мечом, который вынырнул из-за спин напуганных. Обломки меча незнакомца с грохотом упали на землю.

Только у Джесс хватило мужества взглянуть в глаза мужчине. Они были полны страха и ужаса, которые она сама недавно испытала на себе. Он просто исчез, испугавшись того, что было у спиной за девушками. А сами они не осмеливались оглянуться. Всем им неистово хотелось издать жуткие вопли, но страх сковал их челюсти, не давая, ни единому звуку вырваться наружу. В своём безумии, они не знали границ. А затем прозвучал знакомый для Джесс голос:

– Извините, что впутал вас в весь этот каламбур, но у меня просто не было иного выхода, так как в другом варианте развития событий, я вынужден был бы забрать ваши души. А это мне, как минимум, не выгодно.

За их спиной стоял мужчина и улыбалась им чисто человеческой улыбкой парня лет двадцати семи.

– Моё имя Смерть, если кто-то из вас еще не догадался. Если позволите, я провожу вас домой.

От этих слов, должно было все вывернуть от священного трепета и ужаса, но вместо этого, все трое лишь облегченно вздохнули, дескать, слава богу! Вместо страха появилось любопытство. Они согласились, и их новый друг провел их к дому. В самом конце этого не долгого пути, Джесс спросила:

– А разве смерть – это не старуха с косой, которая…

Не успела она договорить, как перед ней предстала смерть такой, какой она всегда её представляла. Уже от этого зрелища, её передернуло. Но вскоре, она исчезла, а на ее месте вновь вырос уже знакомый парень.

– Такой ты меня представляла? Знаешь, мне всё равно, как выглядеть. Если хочешь, могу снова стать твоей смертью…

– Нет! Лучше оставь всё, как есть.

– Как скажешь.

Он снова улыбнулся лучезарной улыбкой и спокойно предпочел раствориться. И только ветер всё еще нёс память о нём.

А все трое спокойно зашли в дом. Им было не до лишних эмоций, как остальным, более чувствительным особям их пола. Да, пожалуй, события дня слегка отличаются от обычного расклада. Но с кем не случаются чудеса? Конечно, подобные случаи случаются редко, но вообще, чудеса происходят с самыми обыкновенными людьми каждый день. Само пробуждение после сна – уже чудо. Рассвет, закат, каждая секунда. Наша проблема в том, что мы не улавливаем эти секунды и лишь продолжаем страдать дальше.

Чарли зашла в нашу квартиру и поставила на плиту турку с кофе. Он был для неё просто необходимее всего существующего. Только после него, она чувствовала себя более менее собой. После добрых трёх чашек, лучшее время для телевизора. Ничто, как телевизор не затуманивает мозги, помогая немного успокоиться.

Снорри встретил Джесс мурлыканьем. Она улыбнулась и тоже решила сварить кофе. Было лишь небольшое отличие: Джесс всегда, когда она остается одна, пьет кофе по-ирландски. Только этот кофе она считала настоящим: невыносимо горький, он соединяет в себе горечь крепкого спиртного и кофейного напитка. Снорри снова довольно замурлыкала, когда после кофе, Джесс покормила её, и настало время телевизора.

О Лиде Даркнесс следует упомянуть пару слов. Мисс Даркнесс была крашеной под брюнетку блондинкой. После получения паспорта, всё своё время она уделяла основной мечте всей её жалкой жизни: переселиться в Америку. После невыносимых очередей в эмиграционной службе, ей удалось осуществить и воплотить свои грёзы. Но была одна загвоздка: она понятия не имела, что делать дальше. Всю свою сознательную жизнь она зависела от других. От родителей, что её содержали; от друзей, что не давали волю скуке и от многих других мелких факторов, которые цепями приковывали её к земле. Своё же совершеннолетие и получение долгожданного паспорта она использовала как ключ к чему-то, что походило на свободу.

Она бросила всех и уехала туда, где никто из прошлой жизни не сможет её достать. Она имело скромное дело и однокомнатную квартиру, почти не обставленную мебелью. Даже спать приходилось на полу. Но, черт возьми! Это была её квартира. Её дело. Здесь уже она ни от кого не зависима. Если дела будут идти и дальше так хорошо, то она накопит на машину и это будет уже её машина, а не мамы. Она закроет свой магазинчик и уедет на запад, через всю страну, одна. Свободна, как лихой ветер. Бродяга ветров. Именно такие, как она, вертят наш мир и взывают гнев и отвращение, которое мы, и не скрываем. Но, под слоем гнева и отвращения, лежит зависть. Они бы тоже хотели расправить крылья и улететь на закат, чтобы никогда уже не вернуться. И даже, если они уподобятся Икару, она не будут горевать. Они лучше умрут, пытаясь покорить само Солнце, чем будут жить, даже не завоевав и одного из бесконечности миров.

А сейчас, вернее, как и тогда, она, скорее всего, пьет зеленый чай. Сидит на крыше и смотрит вдаль, на запад, на умирающее Солнце.

Наши судьбы были похожи, хоть и были значительные отличия. Лида была молода. Она умела мечтать, а что лучше всего, воплощать свои мечты. Одну за другой, пока не кончится список.

Я же, уже прожил больше половины своих дней. Сразу после получения аттестата, я как будто заснул, а проснулся только спустя десять лет. Тогда я стоял в Черновцах, под дождем, в руках у меня был диплом кандидата исторических наук и не знал, что делать дальше. Потом, я снова закрыл глаза и не думал об этом мире, пока в один день не очнулся, схватился за голову и понял, что ничего я не сделал. Сколько лет я спал? – подумал я, когда, осматривая своё изнеможенное тело, я закричал. Тогда и только тогда я понял, что времени нет. Как говорил Марк Твен, в нашей жизни два самых лучших дня: день, когда ты родился и день, когда ты понял, зачем. Так вот, мой второй самый счастливый день был самых худших из дней. Тогда я понял, что родился для того, чтобы бояться смерти, а потом умереть от усталости бояться необратимого. Херовый день. Херовая жизнь. Но пришлось двигаться дальше, так как сил остановиться не было.

В молодости, я жил впечатлениями. Смыслом моей жизни было получить драйв – без него я не видел смысла существования. И только сейчас, под дождем и без зонтика, я крикнул на никому не известном здесь языке:

– На что я, блядь, потратил жизнь?! На бумажки? У меня есть деньги. Много денег! И ни капли радости! Ни грамма души.