Галоп - Сергей Куприянов

Видно, у Рэма тоже были еще те университеты, потому что ни удивленно восклицать, ни пучить глаза, ни даже бежать к начальству не стал. Скатившись с кровати, он живо принял боевую стойку и двинулся на меня, перекосив лицо в неестественной, неживой улыбке. Говорят, в подобные моменты моя физиономия не несет печать христианского смирения.

– Знакомитесь? – грохнуло у меня за спиной.

Я отскочил в сторону, постаравшись занять такую позицию, чтобы видеть сразу обоих. Мне отчего-то казалось, что с новичком тут нянчиться не будут, и вошедший скорее встанет на сторону Рэма, нежели на мою.

Вошедший имел на лице черную бородку, а в руке до боли мне знакомый скаковой крюк.

– Ага, – нагло ответил Рэм. – Обмениваемся этими, как их? Верительными грамотами.

– Наша война там, – сказал бородач, ткнув крюком куда-то в сторону. – Понятно? И заканчивай тут бузу устраивать. А то скажу Кингу, он живо тебя обратно определит. Так это ты что ли тренер? – спросил он уже персонально меня.

– Ну я.

– Что, решил здесь остановиться?

– Да, в общем…

– Понятно. Тренерский бокс там. Проводи его, – велел он Рэму. – И сразу ко мне – работа есть. А к тебе я позже зайду.

Последние слова были снова обращены ко мне. Сказал и вышел, как-то очень выразительно, с намеком на ходу помахивая крюком. Суровый мужик. И Рэм ему ни слова не возразил.

Однако ж круто у них тут. Кинг, Рэм. А этот, случаем, не Македонский? Или даже Чингисхан. Впрочем, одного Хана я уже знавал, хватит их с меня.

– Ну, веди, Вергилий.

– Чего? Какой еще Гилий? Ты смотри у меня.

– Уже видел. И чемоданчик захвати. Отработаешь за обиан.

– Я тебе не шестерка, шмотье твое таскать.

– Бутылка бурбона, – пообещал я. – Настоящего, не синтетика.

– Две! – выбросил он вперед два пальца, демонстрируя немалую заинтересованность и азартность.

– Как хочешь, – шагнул я к сундуку, но он опередил меня.

– Ладно, договорились.

Домик, в который он меня привел, стоял недалеко от загона, почва в котором была вытоптана огромными копытами массипо. Что ж, правильно, тренер должен жить ряжом со своими подопечными. Впрочем, меня это устраивало. Как и то, что домик или, как его здесь называют, бокс оказался одноместным.

– А кто это? – спросил я, когда мы вошли внутрь и Рэм первым делом включил кондиционер.

– Кто?

– Тот, с бородой.

– Этот? Да-а, Густав это.

– А кто он?

– Ну, типа авторитета здесь.

Лексикон Рэма почти не оставлял сомнения в характере его университетов. Странно видеть здесь такого типа. Или это он так придуривается?

Водрузив сундук на кровать, я начал набирать на нем код, чтобы открыть, а Рэм уже пристроился у меня за спиной.

– Ты чего?

– А что?

– Куда лезешь, говорю? – церемониться с ним я больше не собирался. – Отвали отсюда.

– Да я ничего, – изобразил он обиду. Но – отошел. И уже издали спросил. – Слышь, а ты курево привез?

– Обойдешься.

На одной из пересадок из-за отсутствия попутного рейса меня на несколько дней поселили в местной гостинице, в номере которой я обнаружил бар с немалым количеством спиртного. Правда немалым это количество было, если исчислять его в бутылках, а не в литрах, потому что все емкости как одна были по сто грамм. Рассудив, что так как за меня платит компания, то и этот расход потянет, кое-что из бара я выпил, а остальное прихватил с собой, сунув в свой безразмерный сундук, решив, что такого рода сувениры всегда могут пригодиться. И, надо сказать, пригождались. Как и сейчас.

Когда я выставил на стол такую бутылочку, Рэм заметно обалдел.

– Ты чего?

– Бурбон, как и обещал. А что?

– Да это же, в натуре, фигня какая-то! На понт меня берешь?

– Умойся сначала, какой понт? Бурбон есть? Есть! Какие проблемы? Или передумал? Тогда как хочешь. Я и сам выпью.

Я потянулся было к столу, но Рэм меня опередил, схватив «малек».

– Ну, тренер, гляди! – пригрозил он.

– А говорил, не шестеришь, – ухмыльнулся я.

Вряд ли он по-настоящему смирился с произошедшим. Но, и тут я отдаю ему должное, быстро взял себя в руки.

– Ладно, уел ты меня. Баш на баш, я не в претензии. Но проставиться все равно придется. Без этого никак. Иначе ребята обидятся. А здесь это знаешь, не там. Здесь мы вот так! – продемонстрировал он крепко сжатые в кулак пальцы.

И тут я сделал ошибку, сказав:

– Не бойся, проставлюсь.

– Смотри, ты сказал.

И ушел, унося с собой «малек».

На новом месте я устроился быстро. Свежее постельное белье я нашел в шкафу, бритва и зубная щетка у меня с собой. Большего пока не нужно.

Уже через четверть часа я вышел наружу с целью обследовать место, в котором мне предстоит провести по меньшей мере год. Да и вообще нужно определиться что здесь и как. Где, например, столовая, и какой у нее график работы. Последний раз я ел еще на орбите, а это было часов десять тому назад.

Метров в десяти от меня находился загон, с которого доносились родные с детства запахи, а по другую сторону его шел уже знакомый мне бородач Густав. Правда, теперь уже без крюка. Я кивнул ему, приветствуя, но тот, кажется, этого не заметил. Во всяком случае на мое приветствие он не ответил.

Я решил начать знакомство с лагерем со своего рабочего места. Черт, как же, оказывается, я соскучился по всему этому! Даже сваленный в кучу навоз казался мне родным после тесноты кораблей, служебных коридоров и даже гостиниц. Честно сказать, последний час я откровенно радовался жизни, ровно с того момента, когда моя нога ступила на твердую почву, а легкие получили порцию настоящего воздуха, пусть и несколько горячего. Но это деталь, как и приблатненно-хамоватый Рэм. Я вырос на просторах, пусть зачастую эти просторы бывали ограничены заборами ипподромов, но все равно это не шло ни в какое сравнение с размерами зажатых стенами офисов и даже словно вырубленными в городской толще улицами, сплошь забитыми людьми и всякого рода техникой.

Стойла массипо тоже были выполнены из бронепластика, и это, в общем, правильно, хотя с точки зрения гигиены и морального состояния животинок я бы лично выбрал толстые бревна, как то делают на лучших ипподромах и массостанциях. Но здесь не Земля, и приходится считаться не только с большой массой и физической силой животинок, но и теми условиями, в которых приходится работать.

Все денники были пусты, но в одном из дальних от входа я различил какие-то звуки и пошел на них, пошел намеренно медленно, не только давая глазам привыкнуть к полумраку, царящему здесь, но и впитывая в себя здешнюю атмосферу, которая хотя и отличалось от того, к чему я привык дома, однако ж была куда роднее, чем окружающие лагерь скалы и сама атмосфера непонятной агрессии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});