Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

«Может, за отца?» — Миша сказал это, лишь бы что–то ответить, он совершенно не ожидал, что при этих словах бабушка отчаянно встрепенётся.

«Да отец–то твой вообще ни в чём не виноват!»

«Как это? Он же маму бросил…»

«Не бросал он, Мишенька… — Вероника Григорьевна медленно покачала головой. — Он и знать о тебе не мог…»

В тот раз бабушка рассказала ему абсолютно всё — и о той роковой встрече его родителей, и о том, как Виталий Мясников устроил дебош в ресторане, и как его «спасла» Александра — ценой обмана, женитьбы и признания его, Миши, своим сыном.

«Почему ты мне раньше этого не рассказывала?» — потрясённый услышанным, Миша не сводил взгляда с жёлтой латунной пуговицы, которую Вероника достала в качестве доказательства.

«Как такое расскажешь, Мишенька?.. Натворили мы с твоей мамой дел… а теперь расхлёбываем… И тебя судьба не пощадила. Прости нас, Миша… Прости, если сможешь…»

…С тех пор Михаил время от времени вспоминал и думал о своём отце. Теперь он знал и его имя, и адрес, и даже номер домашнего телефона, но за все эти годы не сделал ни одной попытки познакомиться и рассказать, что он — его сын…

Зачем? У этого человека своя жизнь, он даже не подозревает о его, Мишкином, существовании. Они, по сути, чужие люди. У Александра своя семья… жена, сын… Уже работая в следственном отделе, Михаил навёл справки обо всех Морозовых — просто так, из интереса. Оказалось, что Дмитрий — его родной брат по отцу — довольно известный музыкант, лидер популярной рок–группы… Эта новость удивила и… ещё больше отдалила его от этой семьи. Они — совершенно разные люди, без очевидных точек соприкосновения.

Он ничего не стал говорить ни бабушке, ни матери — одна бы лишний раз расплакалась, а у другой появилась бы новая — «пьяная» тема о том, какая она несчастная, и что нужно бы всё же отомстить этой «Аньке Свиридовой», которая отняла родного отца у него, Миши.

Единственным человеком, с кем он мог поговорить об этом, была Злата.

«Хм… — разглядывая на мониторе компьютера фото высокого парня с длинными, до плеч, тёмно–русыми волосами, в чёрном кожаном костюме и с микрофонной стойкой в руках, девушка многозначительно усмехнулась уголком губ. — Какой мальчик… А я никогда не была на их концертах. Жа–а–аль… много упустила…»

«Этот мальчик младше меня всего на два года, — Михаил усмехнулся в ответ. — А концерт… Можно и сходить, почему — нет?»

«А он точно — твой брат? — явно решив поддразнить, Злата слишком усердно листала размещённый в интернете фотоальбом группы Дмитрия Морозова. — Ты не ошибся? Он — такой красавчик, вы совсем не похожи…»

Они часто таким образом подтрунивали друг над другом, поэтому Миша вовсе не обиделся, а, в свою очередь, решил подыграть.

«Точно… — усердно кивнув, он, в свою очередь, увеличил изображение молодой женщины с распущенными белокурыми волосами. — А вот, смотри, какая девушка… Натуральная блондинка, а глаза — карие. И фигурка… И голос… просто обалденно поёт. Хочешь послушать?»

«А ты уже слушал?» — несмотря на его шутливый тон, Злата вдруг погрустнела.

«Я — да».

«Не хочу… — в голосе послышались непривычные нотки ревности. — Я тебе верю».

«Да ладно тебе… — ласково улыбнувшись, он обнял её за плечи, чуть прижал. — Это — его жена, Наталья. Они вместе работают».

«Миш… — Злата заговорила вдруг очень серьёзно. — Ты же понимаешь, что тебе пока нельзя открывать это родство. Ты не знаешь, кто их родственники, друзья… Может, у них половина родни судимых? Навредишь своей карьере…»

«И не собирался. Я даже знакомиться не собирался… Ты — единственная, кто знает. Ну, если не считать дядьки и бабули. Но дядька и сам всё понимает. А бабуля… бабуля — вообще свой человек».

«А мама?.. — Злата осторожно подняла на него глаза. — Она никому не захочет излить душу?»

«Вряд ли… Во всяком случае, в управление она не пойдёт. Да и я не скажу».

Со времени того разговора прошло полтора года… Они со Златой больше не возвращались к этой теме, и сам Михаил всё реже старался вспоминать о человеке, который являлся его биологическим отцом, а так же о членах его семьи.

…Судьба распорядилась по–своему. Закрытое год назад дело об огнестрельном ранении некого крупного предпринимателя Леонида Лапина вдруг снова оказалось востребованным. Заключение о том, что потерпевший стрелял в себя сам, подверглось серьёзным сомнениям — вопреки его собственному утверждению о попытке суицида. Сомнения и подозрения возникли в результате похожего происшествия — на этот раз стрелялся известный в городе банкир. Оставленная им записка почти слово в слово повторяла предсмертную записку Лапина. Разница была лишь в том, что, в отличие от своего «предшественника», банкир скончался на месте. На подозрение, что оба случая — вовсе не попытки свести счёты с жизнью самих потерпевших, навели и другие детали, обнаруженные во время предварительного расследования, которое провёл дежуривший в тот день следователь Михаил Мясников, поэтому уже на следующий день дело Леонида Лапина было поднято им из архива — по собственной инициативе.

«Миш, пляши… — в один из дней Злата с заговорщическим видом вошла в кабинет. — Давай, давай… Можешь просто в ладошки похлопать…»

«Ты что–то нарыла?..» — он поднял на неё удивлённый взгляд.

«Угу… — лукаво улыбнувшись, она кивнула. — Нарыла…»

«Ну, давай, что там… — Михаил нетерпеливо протянул руку. — А я тебе дома вечером станцую… Идёт?»

«Боюсь, что домой мы с тобой сегодня не скоро попадём, — она протянула ему листок бумаги. — Вот, ближайшие контакты Лапина на тот момент… друзья, деловые партнёры, конкуренты…»

«Ну, это в деле уже есть, — положив лист перед собой, Миша внимательно читал список фамилий и имён. — Или тут что–то новенькое появилось?.. Тайная любовница?.. Или ещё круче — любовник?..»

«Ты не поверишь, — кокетливо изогнувшись, девушка облокотилась на стол. — Но ты почти угадал!»

«Неужели любовник?!»

«Да нет… Такого нравственного шока я бы не допустила, — проведя пальцем по списку, Злата подняла на него лукавый взгляд. — Вот, друзья семьи, при чём, очень близкие, чуть ли не родственники… Но в том, старом списке они почему–то не значились. Но даже не это самое главное».

«А что — самое главное?» — следя за её пальцем, он никак не мог уловить, кого она имела в виду — шрифт был слишком мелким.

«То, что их зовут Морозова Анна Сергеевна… — Злата выдержала многозначительную паузу. — И Морозов Александр Иванович, школьный товарищ нашего потерпевшего… Дату и место рождения говорить?..»