Завещание фараона (СИ) - Митюгина Ольга

Агниппа с трудом смогла поднять голову. С плеч и волос покатились тяжёлые сухие струи. Конь, фыркнув, вскочил на ноги, храпя и мотая головой, и едва не уронил свою хозяйку.

Пошатываясь и цепляясь за повод, Агниппа выкарабкалась из песчаного холма, наметённого ураганом.

Вокруг простиралась пустыня… Сотни барханов, куда только хватало взгляд — и лишь Нил под обрывом, всклокоченный, жёлтый — гордо и несгибаемо нёс свои воды к морю.

Подошёл Мена. Лицо его было серым и сухим, как у мумии, и безмерно усталым.

— Попей, девочка, — тихо сказал советник, протягивая флягу. — Коней мы напоим в оазисе…

— Но ведь рядом Нил? — робко заметила царевна. — Да, там сейчас, конечно, у берега песок, но…

— Там крокодилы, — невесело усмехнулся воин. — Едем, о царевна!

Девушка облизнула пересохшие губы. Потом, словно вспомнив, сделала глоток из фляжки.

— Куда же мы поедем, Мена? Дорогу замело. Сами боги против моего бегства… — бледнея, прошептала царевна.

— Не говори глупостей! — отрезал старик. — Дорогу в скором времени расчистят, но мы, разумеется, не будем этого дожидаться. Боги на нашей стороне, девочка… — мягче добавил он. — Смотри, ветер ещё не утих, он заметёт наши следы. А те, что мы оставили ночью на дороге, сейчас надёжно укрыты волей властелинов пустыни. Вознеси им хвалу и благодарность.

— Может, Сетх и вправду покровительствует мне? — невесело усмехнулась девушка, садясь на коня.

— Как всем рыжеволосым, моя царевна, — хмыкнул Мена. — Так что не унывай — и в путь!

Кони, радуясь свободе, помчались дальше, разбрасывая фонтаны песка.

Стелясь позёмкой, заметал за ними тропу ветер… Пыль пустыни, сброшенная с его крыльев, падала в Нил, на мутную взбаламученную воду…

Вскоре впереди показалась роща: оазис, к которому стремился Мена. Лошади, чуя воду, прибавили шаг.

…Они пили жадно, фыркая и поводя боками, пока хозяева, спешившись, устраивались на привал у озера, под тенью густых деревьев. Старый лазутчик, развязав сумку, извлёк оттуда хлеб и сушёное мясо и, разделив пополам, протянул своей спутнице. Благодарно кивнув, царевна с аппетитом вонзила белые зубки в жёсткий кусок, только сейчас осознав, что голодна.

Мена ел медленней, вслушиваясь в пение птиц и поглядывая на коней.

Животные были невозмутимы, птицы беспечно пересвистывались в листве — и он успокоился.

— Тебе надо поспать, девочка. Я разбужу тебя…

— А ты, Мена? Ты устал не меньше… — нерешительно пробормотала царевна.

— Я привык не спать сутками. К тому же, когда ты проснёшься, я, если всё будет хорошо, тоже прикорну… — улыбнулся советник. — Ты спи, девочка. Спи…

Агниппа улыбнулась и, подложив под голову дорожную сумку, мгновенно провалилась в сон.

Её разбудило прикосновение к плечу. Девушка проснулась мгновенно и, вскинувшись, села, тревожно глядя на Мена. Он стоял, прижимая палец к губам.

— Сюда едет всадник. Я заметил его из-за деревьев… Надо уходить.

— А следы?.. Наши следы на земле?.. — на одном вздохе прошептала Агниппа.

Мена пожал плечами.

— Мало ли путников ищут приют в оазисе?..

Царевна кивнула и, не задавая более вопросов, вскочила в седло. Ветви кустов, качнувшись, скрыли беглецов.

…И вновь под копыта ложились заметённые песком схены дороги.

Солнце клонилось к вечеру, и от барханов протянулись длинные густые тени.

Усталое разбухшее светило медленно валилось за Нил.

Чёрной грозной тучей шёл на Египет мрак — тяжёлый и непроглядный. Мена с удивлением всматривался в эти странные сумерки, вслушивался в их поступь… Они заполнили всё небо, лишь далеко у заката ещё горело больное бледное зарево.

И над миром грохнул глухой мощный раскат.

Небо расколола огненная трещина.

И землю с небесами сшил холодными нитями ливень…

Вода хлестала, превращая песок в грязь, и ветер порывами нёс струи над встревоженным Нилом.

— Боги, что это?!

Мена смеялся, запрокинув голову и подставив лицо яростным потокам, ловя на ладони стремительные капли.

— Мена, что это?! — снова крикнула Агниппа.

— Дождь! — наконец сквозь смех ответил советник. — Как же это здорово, девочка!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мне страшно!..

— Брось! Обычная вода, — Мена обернулся к девушке, изумлённый и радостный. — Это невероятно, дождь над Египтом… В первый и последний раз я видел его в долине Нила много лет назад, ещё мальчишкой. И тогда тоже, конечно, очень испугался… — Старик весело хмыкнул. — А вот потом, в Хеттском царстве и в Греции, мне не раз доводилось промокать до нитки. Добрый знак, о царевна!

Девушка придержала повод коня.

— Мена, я должна вернуться… Я должна взойти на жертвенник. Это гнев Осириса!

— Осирис не повелевает дождём, — коротко возразил Мена, тоже останавливаясь. — Не говори глупостей, девочка.

— Откуда взяться здесь туче? — бледная как тень, прошептала беглянка. — Это чудо, явленное богами. Они разгневаны!

— Вздор! — разозлился старик. — Дождь, конечно, принесло с Тростникового моря или с Великой Дуги.

— Темно, как в полночь! Туча закрыла даже лик Амона!.. — уже не владея собой, кричала девушка. У неё начиналась истерика. — Боги отвернулись от меня!!

Мена влепил ей крепкую затрещину.

Агниппа схватила ртом воздух и умолкла на полуслове.

— Это. Просто. Гроза, — чеканя каждое слово, жёстко произнёс воин. — Если же тебе так хочется видеть какое-то знамение в дожде, то подумай вот о чём. Верховный бог эллинов, Зевс, повелевает молниями. Не он ли посылает тебе знак, что Эллада ожидает тебя? Так что оставь сомнения! Твой выбор сделан.

— Но…

— Ты царевна, Агниппа. Царям не к лицу колебания. Ты дочь владыки Египта, и, поверь, никакие знамения не могли остановить его, если уж он что-то решал. Колебания погубили твою мать… и однажды я уже совершил ошибку, позволив её страхам взять верх над здравомыслием. Теперь я не повторю этого и спасу её дочь, несмотря на всех богов, сколько их ни есть!..

Агниппа лишь коротко всхлипнула. Пожалуй, только Мена и видел в ней настоящую царевну… Правда, и требовал со своей венценосной приёмной дочери соответственно.

— Прости, Мена. Я… Конечно, вода освежит наших коней.

— Без сомнения, о царевна, — с улыбкой кивнул советник, трогая повод своего скакуна. — Прикажешь ехать дальше?

Девушка кивнула.

Разбрызгивая грязь, кони помчались в грозу, во мрак, разрываемый вспышками молний…

Нил клокотал. Ревущий бурный поток кипел мутной пеной, крутя и ломая упавшие деревья. Измочаленные ветви пальм, словно в мольбе о помощи, вздымались из волн к небу, на краткий миг возникая из тьмы при трепещущей вспышке, и снова скрывались во мраке.

Беззвучно, и оттого немыслимо жутко, огромный пласт берега осел в обезумевшую реку прямо перед Агниппой.

Всадница едва успела натянуть повод, вскидывая коня на дыбы.

Плеск и грохот падения на миг перекрыли рёв урагана, а затем все звуки снова поглотило воющее неистовство бури.

Девушка оцепенела.

Мена, подъехав, взял за повод её скакуна и отвёл подальше от обрыва.

Агниппа сидела, как каменная.

— С тобой всё хорошо, девочка? — заботливо спросил старик. — Надо держаться подальше от воды…

Царевна облизнула губы. На языке таял вкус дождя…

Она зажмурилась.

Боги… Столько лет терпеть презрение близких, косые взгляды придворных… И вот она — долгожданная свобода!

Ну неужели ради свободы нельзя потерпеть ещё немного?..

Песчаная буря, страшная гроза…

Всего-то!

А там, позади, Нефертити…

И жертвенник.

— Всё… хорошо… — вытолкнула из себя девушка. — Всё в порядке, Мена… Едем!

Немеющими пальцами она разобрала повод. Перед глазами всё плыло и качалось. По лицу и губам стекали струи, за воротник с промокших волос скатывались капли, сырая одежда липла к телу…

Боги… Только бы не упасть с коня…

Мена бросил на свою спутницу короткий взгляд и лишь безмолвно покачал головой.

Сверкнула молния, и при её резком свете беглецы заметили вдали низенькую хибарку под навесом.