«Если», 1992 № 03 - Джон Бранер

Но Эндрю, казалось, не слушал.

— Почему, черт побери эту галактику, ты доводишь себя до такого изнеможения? Удалось послать сигнал поисковой партии?

— А-а, — Павел облизнул покрытые песком губы. — Я уже нашел немало всякого, однако…

— Однако не то, что нужно?

— Не знаю, все разбито.

— Так я и думал, — сказал Эндрю.

Теперь, при ярком свете, Павел увидел его впалые щеки. Еще вчера мерцавший зеленым индикатор сегодня светился красным.

— Павел, по крайней мере положи ЛB так, чтобы я мог до него дотянуться. Предположим, на тебя свалится балка. Представь, что ты ранен и не в состоянии добраться до ЛB.

— Я не хочу к нему прибегать, — упрямо сказал Павел.

— Но ты же не можешь спасать меня от боли все время!

— Я постараюсь.

— Ах, оставь! — тоскливо вздохнул Эндрю и отвернулся от лампы, закрыв глаза.

«Неблагодарный ублюдок», — подумал Павел и вышел.

В эту ночь, как и в предыдущие, он погрузился в сон моментально, едва лег на меховое ложе в коридоре у двери в каюту Эндрю. Ему снились далекие миры, где он был счастлив и где ему было легко: он нежился под теплым солнцем и роскошествовал среди красивых женщин…

«Уж не добрался ли Эндрю каким-то образом до ЛB и включил его?»

Эта мысль прорвалась сквозь эйфорию сновидения и резким толчком подбросила Павла на постели. Он ощупью нашел лампу и включил свет.

Эндрю лежал весь в поту, сжав кулаки и стиснув зубы. Еще один красный индикатор горел вместо зеленого.

— Черт возьми, да ты, должно быть, умираешь от боли, — взорвался Павел.

— Я не хотел…будить… тебя., - с трудом произнес Эндрю сквозь стиснутые зубы. — Думал…тебе надо отдохнуть.

Павел ошалело взглянул на него. Но не стал тратить время на размышления. Схватив инъектор с болеутоляющим, он ввел Эндрю полную дозу.

— Спасибо, — прошептал тот, и судорога постепенно отпустила его. — Извини, что разбудил.

— Все в порядке. — Павлу стало неловко.

— Знаешь, что? — спросил Эндрю, уставившись в потолок. — Я теперь все время думаю. Наверное, еще никогда в жизни я не размышлял так много об одном и том же. Я дико испугался, когда произошло крушение. Мне не верилось, я твердил себе, что такое может случиться с кем угодно, только не со мною — только не с Эндрю Алигьери Соличуком-Фером… И вот рядом ты — работающий, как робот, знающий, что можно и чего нельзя… А представь, что все наоборот: я на ногах, а ты прикован к постели? Все полетело бы к черту! Я бы свихнулся! Я бы просто сдался и включил ЛB.

Павел не верил своим ушам.

— Поэтому, я… ну, я хочу сказать, что многим тебе обязан. Думаю, мне удивительно повезло, что именно ты оказался рядом. Без тебя я бы накрылся. — Его кулаки опять сжались, но на сей раз не от боли. — И ты прав! Глупо умирать раньше времени. Глупо сдаваться только потому, что не можешь вытерпеть боль, что не знаешь шансов на спасение. Черт побери, на дюжине планет я играл и делал ставки на куда менее важные вещи — всего лишь на деньги. И клянусь, я бы не стал заключать пари, что можно остаться в живых после такого крушения!

— Я тоже, — в замешательстве сказал Павел. Уголком глаза он заметил, что последний красный индикатор снова загорелся зеленым светом — признак того, что именно боль вызвала опасность. Дилемма: либо снимать боль, чтобы защищать организм, либо беречь запас болеутоляющих средств, делая его жизнь хотя бы выносимой на как можно более долгий срок…

Слишком много надо решить, а голова словно набита песком. И Эндрю еще не выговорился до конца.

— Ты уверен, что мы на Квазимодо-IV?

— Да. Во всяком случае, уверен настолько, насколько это возможно без дополнительных сведений. Я пока еще не докопался до библиотеки, но, полагаю, она уже близко.

— Знаешь, — сказал Эндрю. — Вместо того, чтобы тратить время на игры и другую ерунду, почему бы мне не заняться микрофильмами, если ты, конечно, доберешься до них; и найти бы еще хотя бы увеличительное стекло или микроскоп…

«Фантастика! — думал Павел, пробиваясь все глубже в недра корабля. — Не могу поверить!»

Павлу действительно удалось найти кусок поцарапанного и треснувшего стекла большой увеличительной силы, кое-что из роликов и несколько обгоревших книг, страницы которых надо было переворачивать очень осторожно, иначе они могли рассыпаться. Немного приподнявшись на подушке, Эндрю каким-то образом приспособился и сумел проглядеть материалы с помощью переносной лампы. Там были только мимолетные упоминания о Квазимодо (эта планета мало кого интересовала), но те крохи сведений, которые удалось собрать, подтверждали, что они находятся именно там, где предполагали, и, более того, в настоящее время обращены к той же стороне местного солнца, что и планета Картер.

Значит…

«Почему же нас не спасли до сих пор?»

Почти незаметно минули четвертый, пятый, восьмой день. Изнурительная работа в бедной кислородом атмосфере отнимала последние силы. Павел с трудом поднимался после сна. Раскопки свелись к чисто механическим действиям: однажды он отбросил было в сторону прибор, который мог бы пригодиться, ибо усталый мозг запоздал его опознать. Пришлось выгребать прибор руками из кучи песка.

И, конечно же, все время попадались трупы.

После того, как Эндрю выказал неожиданное мужество, Павел уже не боялся ЛB. Однако прошел день-другой, и кровавые мозоли на руках, песок во рту, резь в воспаленных глазах, бесконечная жажда — все эти страдания как бы сговорились разбудить в его памяти призрак Легкого Выхода. Зачем быть жертвой суровой действительности, когда можно перенестись в чудесный воображаемый мир, наслаждаясь прелестными девушками, шелковистыми лужайками, золотыми пляжами…

Стоп!

Но запас лекарств таял, хотя Павел расходовал их бережно; меньше оставалось также протеиновых концентратов и глюкозно-витаминных растворов — единственной пищи, которую он мог предложить Эндрю. К счастью, было достаточно медикаментов, вызывавших сгорание накопленного организмом жира — препарата для неумеренных в пище пассажиров, которые иногда к концу длительного космического полета обнаруживали, что прибавили пару лишних кило, и хотели вернуться к нормальному весу перед посадкой. Кожа на Эндрю обвисла, как у выпустившего воздух шарика, но, во всяком случае, он не испытывал острого голода, как Павел.

Все чаще Павел выходил наружу и смотрел в небо, полностью сознавая тщетность такого занятия. Днем спасательный корабль на орбите все равно не заметишь, а если он прибудет ночью, то, безусловно, даст яркие световые сигналы и, возможно, выстрелит звуковыми ракетами, чтобы привлечь внимание уцелевших и. скажем, побудить их зажечь костры.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});