Убийца ее мужа - Валерий Ефремов

Понятно, фотопортрет – он и есть фотопортрет: что-то там подретушировано, что-то подрисовано. Но какая-то особая, необыденная, душевная суть и некая магическая притягательность Азы и после всех этих художественно-технических ухищрений никуда не скрылась.

Могла ли быть такая девушка убийцей? – в сотый раз задавал он себе один и тот же вопрос. И в сотый раз отвечал: да, в аффективном состоянии она могла совершить преступление. Арзаева застает мужа с любовницей – вполне достаточный повод для импульсивного акта возмездия. Тем более для южной девушки, каковой Арзаева, по многим косвенным признакам, и являлась. Но капитану Бороздину куда приятнее было считать ее невиновной.

Впервые в жизни мозги старшего оперуполномоченного «убойного отдела» работали не как у прожженного сыскаря, а как у адвоката. И защищал этот «адвокат» именно подозреваемую в двойном убийстве Азу Арзаеву.

Впрочем, объективнее было бы сказать: он искал аргументы и за, и против нее, а заодно взвешивал ситуацию в целом, сидя теперь в своей «Самаре» недалеко от входа в Филевский парк в ожидании звонка от Колодкова.

Возможно (пока только «возможно»!), рассуждал капитан, что убийца – действительно Аз;: Арзаева, из ревности застрелившая мужа и его любовницу.

Однако версию, что она застала их внезапно для себя и действовала в состоянии аффекта, придется исключить. Ведь Карнаухов пригласил свою подружку, конечно же твердо зная, что жены этой ночью не будет дома и, скорее всего, по ее, супруги, словам. Но она пришла, причем уже с пистолетом!

Получается так: Аза Арзаева известила мужа. что не придет ночевать, уверенная в том, что Карнаухов немедленно приведет в дом свою любовницу, и спланировала будущее двойное убийство.

Но могло быть и по-другому. Она действительно не собиралась ночевать дома, но что-то у нее не сложилось, и Аза вернулась раньше времени

Пистолет же она могла всегда держать при себе: обычное дело для молодой, красивой и обеспеченной женщины.

Но эти контрольные выстрелы в голову… Как-то чересчур для такой феи.

Впрочем, от свидетелей необходимо избавляться даже феям.

И все-таки была в данном деле как минимум одна странность.

Сообщение о стрельбе поступило не от соседей, как это обычно бывает, – звонок о выстрелах в жилом доме прозвучал из телефона-автомата у метро «Филевский парк», то есть не менее чем минутах в десяти быстрой ходьбы от места трагедии. А весь ход и хронометраж событий заставляют предположить, что сообщение в милицию последовало достаточно оперативно, через пару минут после окончания стрельбы.

Возможно, конечно, что соседи не слышали пальбы из-за оглушительного «музона», устроенного «чувачком» со своей подружкой. А некто, проезжавший мимо на авто, но не имевший мобильника (редкость, однако, в нынешние времена), доехал до метро и сразу же звякнул по «02».

Но есть еще один момент, связанный с этим анонимным заявителем. Он даже сказал, что стрельба велась на втором этаже дома, за единственным в данном секторе здания освещенным окном. Такая подробная наводка впоследствии дала возможность дежурному наряду быстро и точно установить место преступления.

Но капитан очень сильно сомневался, что подобного рода детали может уловить случайный водитель, проезжавший в тот момент мимо злополучного дома.

Впрочем, может быть и такое, признал он в конце концов.

Так или иначе все скоро разъяснится – работают криминалисты, работает старший лейтенант Колодков, а начальник отдела Лева Зайцев, пообещав экстренную помощь людьми и техсредствами по «делу Арзаевой», сейчас лично занимается неожиданно заинтересовавшим его убийством камуфляжника, и только он, капитан Дмитрий Бороздин, кемарит в своей «Самаре» после практически бессонной ночи.

2

Девять утра – оттягивать более не следовало. Станислав Шумский остановил свою новенькую «БМВ» популярной пятой серии возле ближайшего телефона-автомата и, перед тем как набрать номер, глубоко вздохнул и перекрестился. Ни в какого Всевышнего он, будучи человеком практичным и – вполне в духе времени – циничным, конечно, не верил. Но еще учась в десятом классе, приобрел привычку осенять себя крестным знамением перед экзаменами и важными контрольными работами и в последующей жизни совершал этот простейший христианский обряд перед любым серьезным мероприятием.

Сия привычка возникла у него почти неосознанно после просмотра по телеку боксерского поединка. Сражались выходец из бывшего Советского Союза и американский негр. Бой складывался явно в пользу последнего, белокожий боксер уже пару раз побывал в нокдауне. Но вот в перерыве, где-то перед шестым или седьмым раундом, советский человек встал с табуретки, перекрестился и после удара гонга пошел в атаку. Через пятнадцать-двадцать секунд все было кончено: афроамериканец лежал на полу и не смог встать на счет «десять». И вообще не смог встать – его вынесли с ринга секунданты.

Так вот этот бой, или, точнее, его исход, не заставил юного Стасика обратиться лицом к Господу, но с той самой поры крестное знамение у него стало ассоциироваться с удачей в любом, даже самом безнадежном, на первый взгляд, деле.

Предстоящая акция отнюдь не выглядела безнадежной – пока вообще все задуманные им операции проходили успешно, но случай с коммерсантом Малаховым был совсем не рядовым, и Шумский сейчас нервничал больше обычного.

– Петр Максимыч?! Фирма «Гарант» беспокоит. – Это был его пароль и позывной одновременно при общении с клиентами.

– Да?! – насторожился и, похоже, удивился Малахов.

– Ваш заказ выполнен. Мы хотели бы получить расчет.

– Какой заказ?! Я не понимаю, о чем вы говорите!

«Не хочет платить, или этот старый маразматик действительно запамятовал?» Называть суть заказа по телефону было, конечно, неразумно, хотя Шумский, хорошо знакомый с методами работы компетентных органов, не сомневался, что они не держат Малахова на постоянной прослушке – не та фигура. Но мало ли…

– Я с вами встречался пару месяцев назад. Мы выполнили для вас одну работу, и результат вам так понравился, что вы сделали еще один аналогичный заказ, – терпеливо пояснял Станислав. – Теперь он выполнен, и мы хотели бы получить оговоренную сумму. Я предлагаю сделать это на прежнем месте.

Собеседник, по всей видимости, глубоко задумался, и Шумский решил его поторопить легким покашливанием.

– Я пока все-таки не понимаю, о чем речь, – наконец произнес Малахов слегка изменившимся голосом, и Станислав почувствовал, что делец как раз сейчас все и понял. – Но вас я, кажется, помню. По-моему, здесь произошло недоразумение…

– То есть вы отказываетесь платить за сделанную работу? – Шуйский не повысил голоса, но сказал это таким тоном, что собеседник должен был почувствовать: угроза над ним нависла нешуточная.

Опять возникла пауза, которую Станислав не прерывал: он полагал, что коммерсант сейчас дозреет.

– Ну хорошо, – не сказал, а как бы проскрипел Малахов. – Подъезжайте ко мне. Тогда и разберемся, что к чему.

– К вам я более не подъеду! – жестко объявил Шумский. – Встретимся на том же месте, что и в прошлый раз. Вы должны быть, естественно, один и с причитающейся нам суммой. Через час.

И он, не дожидаясь ответа, разъединился.

Сев за руль, Шумский подумал, что он, пожалуй, зря поставил клиента в такие жесткие временные рамки: ста тысяч долларов дома у Малахова могло и не быть. С другой стороны, это делец – старой формации и, конечно, не хранит деньги в банке, спрятал их где-нибудь в тайничке. А гонорар следует вытряхивать из клиента немедленно, пока тому в голову не пришли какие-нибудь глупости в попытке зажать оговоренные бабки. Если он плотно не привязан к месту жительства, может просто куда-нибудь свалить Имеются и другие, еще более неприятные варианты…

Станислав нажал на газ, но тут же заверещал мобильник, и Шумский сразу притормозил: спешить некуда, а нарушать без нужды правила дорожного движения он не любил.

– Стае?! Срочно нужно готовить материал по Человеку Со Шнурком! – раздался в трубке возбужденный голос заместителя главного редактора. – Ты, конечно, знаешь майора Зайцева?

– Конечно!

Ему ли не знать майора Зайцева! Ведь именно тот руководил оперативной разработкой Человека Со Шнурком. Эту кличку серийному маньяку дал как раз сам Станислав Шумский в одной из своих статей для «Криминального вестника», когда выяснилось, что убийства пяти женщин, совершенные за последние два месяца в западных и юго-западных районах Москвы, – дело рук одного и того же лица. Этот парень выходил на охоту в позднее время суток, отлавливал одиноких женщин и душил их с помощью удавки. Причем не совершая никаких сексуальных действий. Вот такое у паренька было хобби.

Шумский маньяков не понимал и оттого недолюбливал. Хотя к преступникам как к таковым относился, можно сказать, с симпатией. А с чего бы ему относиться к ним по-другому? Он ведь – криминальный журналист, и всякие там аферисты, воры, убийцы и прочие бандиты дают ему материал для профессиональной деятельности, а значит, помогают Станиславу зарабатывать на хлеб насущный. Да и сам он с недавних пор разве не стал захаживать по ту сторону закона?