Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ответ был? И не называйте меня Мариечкой.
– Нет еще. Может, завтра придет?
– Хорошо, Мила. Если меня не будет и придет подтверждение из Франции, сразу свяжитесь со мной и проверьте, вся ли коллекция упакована, – отчеканила Мария.
– Непременно, Мария Юрьевна, обязательно.
Секретарша Мила сладко улыбалась, разглядывая Марию. Мария Сергеева отличалась миниатюрным пропорциональным сложением, сияющими темно-зелеными глазами и пышной копной светло-рыжих волос. С точки зрения Милы, тоненькая, изящная и породистая Мария Юрьевна отличалась совершенно невыносимым характером. Обостренное чувство справедливости Сергеевой не давало расслабиться ни одному сотруднику ее салона. Она постоянно резала правду-матку, какой бы суровой эта правда ни была, нисколько не заботясь о душевном состоянии подчиненного. С другой стороны, Мария не выносила лжи, фальши и излишних фантазий своего штата на любую тему, касающуюся работы.
Мила не сомневалась в своей начальнице. И, конечно, ответ придет, не сегодня – завтра. А главное, существует вероятность того, что и Милу возьмут на Лазурный Берег. Эта возможность подстегивала Милу, и она, как могла, старалась угодить Сергеевой.
Мария надела белую короткую курточку, подхватила крошечный портфельчик и умчалась. Сергеева торопилась к Тоне. Два-три раза в неделю они собирались на кухне у Александровой и обсуждали мировые проблемы и свои личные новости. Неделю назад Машка поскользнулась и упала, при этом она сильно ушибла коленку. Нога побаливала до сих пор, но Сергеева все равно неслась с крейсерской скоростью по пригорку, разделяющему их с Тоней дома, вниз. Машка жила по строгому расписанию. Каждый день и час был расписан и подчинен дисциплине. Поэтому терять время на неторопливый и размеренный шаг она не собиралась.
Мария шагнула в чистенький подъезд, бодро прошла несколько шагов и замерла. В тени на грязном кафельном полу лежал человек. Ее одноклассник Гришка. И лежал он как-то слишком неподвижно.
Умер, что ли? Ужас-то какой! И не дышит.
Машка перекрестилась, охнула и дотронулась до плеча Гриши. Реакции не было. А Гришка был холодный. В голове у Машки помутилось.
– Помогите, – закричала Марья и пулей понеслась по лестнице на восьмой этаж, где жила Антонина Александрова. По пути она вспомнила о лифте, но в запале уже преодолела почти весь путь. Машка нажала на дверной звонок, приплясывая от нетерпения. Дверь распахнулась, и запах подгоревшей картошки заполнил лестничную клетку.
– Извини, Машунь, опять ужин подгорел и… Мария, что с тобой, что случилось, – запричитала Тоня, и нехорошее предчувствие охватило ее.
Сергеева вдохнула и выдохнула несколько раз.
– Там, внизу, в подъезде, Гришка, одноклассник мой, и, по-моему, он того, умер или, может, не умер, но похоже на то. Звони, звони в «скорую», я от волнения вообще ничего не соображаю.
– Уже звоню. Ой, а номер какой: ноль один, ноль два, ноль три? – В критической ситуации Тонька полностью теряла ориентацию в пространстве и времени, а вместо ясной памяти в голове ее случалось сплошное затмение.
– Да звони скорее, не помню я, какой номер, звони по всем. Нет, скорее всего, ноль три.
Машка побежала на кухню, схватила чайник, торопливо налила воду в стакан и залпом выпила. Картошка на плите продолжала свой процесс горения, и Мария, беззвучно ругаясь, выключила газ.
Ладно, Тонька тормозит, но я-то хороша. Бросила Гришку внизу, испугалась, разоралась. Надо немедленно спуститься вниз и действовать. В это время щелкнул входной замок, дверь распахнулась и вошел Владимир Александров – муж Тоньки.
– Привет, девчонка. – Он поцеловал Антонину, одновременно морщась от запаха подгоревшей картошки. – Привет, Маш. Так что я пропустил? Катастрофа? Все живы или умерли? По-моему, у нас что-то подгорело, – заметил Вовка, снимая обувь.
Тоня пожала плечами и пробормотала:
– Да подгорела немного картошка, но это – ерунда. – Она вопросительно покосилась на Марью.
Сергеева скороговоркой выпалила:
– Там, внизу, в подъезде, Гришка лежит, ты видел? Он жив?
– Какой Гришка, где лежит, в чем дело, наконец? – Владимир искренне удивился. И туман, застилающий его глаза, стал рассеиваться.
– Вов, давай, соображай быстрей. Марья увидела внизу, в подъезде, труп одноклассника Гришки, ну, или не труп, а так – неподвижность полную, у Гришки, я имею в виду.
Владимир задумался и с интересом посмотрел на взволнованных дам.
– Никого внизу нет. Я бы заметил человека.
– Как никого, как это нет! Когда есть, то есть точно был, Гришка там лежит, – закричала Машка.
Александров внушительно помолчал и ответил:
– Никого внизу нет. А почему нет – не знаю. То есть не знаю точно. Возможны варианты. Первый – тебе показалось или привиделось, ну такое временное затмение. Второй – некий Гришка там был, ты его видела, и он исчез, сам или с чьей-то помощью.
С чьей еще помощью, когда все это было минуту назад! Мысль о том, что Машка сошла с ума, Антонина отвергла сразу. Более цельного и практичного человека встретишь редко.
– Вов, затмение исключается, это же Машка видела, а не кто-нибудь.
Сергеева дернула Тоню за рукав старой поношенной кофты и грозно зашипела:
– Пошли вниз, все проверим, и Вовку бери с собой, быстро.
Владимир обреченно вздохнул.
Расслабиться не дадут. Загадочные все-таки существа эти женщины. Мнительные и склонные к истерикам. Трудно с ними спорить, когда они в таком всполошенном состоянии, проще уступить. С одной еще можно справиться, но с двумя не стоит и попробовать. Особенно, если эта вторая – неугомонная Машка, которая всегда и везде была лидером: и в школе, и в институте. Любой спор заканчивался Машкиным триумфом.
Моргнув и зевнув несколько раз, Владимир взял себя в руки и молча вызвал лифт. Троица загрузилась в кабину. Александров молчал. Философский вид, задумчивый отрешенный взгляд мужа всегда сбивали Антонину с толку. Как-то она спросила: «О чем ты думаешь, Вов?» И в ответ услышала незатейливое: «Ни о чем».
Интересно, была ли тема для размышлений у Владимира в данный момент?
Когда они оказались на первом этаже, то увидели, что внизу, в подъезде, никого не было.
Маша думала. Рядом топтались Антонина с Вовкой и тревожно переглядывались.
«Так, никого. А был ли мальчик? Мальчик точно был, но исчез. И что все это означает? Беда со мной или с Гришкой – вот что это означает. Придется разбираться. Надо найти Гришку и поговорить с ним, если, конечно, еще не поздно», – лихорадочно соображала Марья.
– Маш, ты убедилась, что здесь никого нет? – сумрачно осведомился Владимир.
– Да, сейчас нет, но я видела Гришку. Он лежал на полу в полной неподвижности, я еще встряхнула его за плечо, и не надо делать круглые глаза. – Машка оправдываться не умела. – Я еще не спятила.
– А почему ты сразу не позвала на помощь? – удивился Александров.
– Я так испугалась и растерялась, что на автопилоте помчалась к Тоньке и даже про лифт забыла, – объяснила Сергеева.
Повисла долгая пауза.
– Вов, ты что думаешь про все это, а? – вышла из оцепенения Тонька и с хрупкой надеждой в голосе обратилась к мужу.
Александров молчал.
– Вов, что скажешь, Вов? – повторила Тоня.
Александров молчал.
– Ну ответь хоть что-нибудь. – Не сдавалась жена.
Машка с интересом наблюдала за монологом подруги.
Владимир помолчал еще минутку и затем изрек:
– Честно говоря, мистикой попахивает, но тебе, Маш, я верю. – Владимир потер щеки. – Наверное, труп унесли. Ладно, пошли домой, там и поговорим, а если повезет, то и поужинаем.
– Нет уж, я лучше домой пойду, а завтра займусь гришкиными поисками. Я его найду.
– Маш, лучше сначала к нам, а потом уж домой. Выговоришься, обсудим все, тебе полегче станет. – Тонька попыталась успокоить подругу. Но попытка провалилась.
– Я не сумасшедшая и я пойду домой. Созвонимся, все, пока. И сон еще этот дурацкий!
– Какой сон? Про президента? – встрепенулась Александрова.
– Какой к черту президент! – Машка была в ярости. – Мне про Вольского был сон, что на его даче в Малаховке собрание идет какое-то непонятное, кардиналы воду пьют, в общем, фигня полная, но помню я весь сон отлично.
– Выкладывай.
«Бушевали сирень и одуванчики. Дул ветер. Воздух дрожал. В подмосковной Малаховке открылся дачный сезон.
Тишина на даче Вольских казалась обособленной и неживой. В гостиной у круглого стола, в середине которого был водружен стеклянный графин и стояли стаканы, расположились девять персон.
– Господа, приступим, – заявил номер один.
Он заметно картавил, был мал ростом и весьма несдержан.
Собравшиеся хранили молчание.
Глухо стучали ставни.
Номер два откашлялся, погладил свой пышный белокурый парик и произнес:
– В моем секторе проблем нет. Все идет по плану. Ожидается некоторая перестановка сил, но инструктаж я уже провел.
- Сомнамбула в тумане - Татьяна Толстая - Современная проза
- Маленькая девочка - Лара Шапиро - Современная проза
- Парижское безумство, или Добиньи - Эмиль Брагинский - Современная проза
- Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь (сборник) - Ирэн Роздобудько - Современная проза
- Элизабет Костелло - Джозеф Кутзее - Современная проза
- Окно (сборник) - Нина Катерли - Современная проза
- Нф-100: Четыре ветра. Книга первая - Леля Лепская - Современная проза
- Таинственная страсть (роман о шестидесятниках). Авторская версия - Василий Аксенов - Современная проза
- Тень ветра - Карлос Сафон - Современная проза
- Почему ты меня не хочешь? - Индия Найт - Современная проза