Расчет только наличными, или страсть по наследству - Людмила Глухарева

Татьяна Владимировна удивленно вскинула брови и качнула головой.

– Здравствуй, здравствуй, Машенька. Сколько же мы не виделись? Гришенька в командировке, а вернется примерно через неделю, – улыбалась Татьяна Владимировна. – А что случилось? Какая же ты красавица! Может, зайдешь к нам?

Сергеева решительно вошла в квартиру.

«Ага, в командировке. Ничего себе командировочка. Я чуть сознания не лишилась от его командировочки», – промелькнуло в голове у Машки.

– Да я, собственно, только на минутку. Просто поговорить хотела с Гришей, то есть посоветоваться, а номера его телефона у меня и нет. Вы не подскажете? И вообще, где он работает и как живет?

Татьяна Владимировна внимательно оглядела Машку.

– Проходи в комнату, присаживайся. Боюсь, что за минутку мне не справиться, Машенька. Живет он отдельно, купил два года назад себе шикарную квартиру, а работает в компании «Медрай», эта фирма торгует медицинским оборудованием; заходи, заходи, я тебе продиктую все координаты. Руководит людьми. У него в подчинении больше ста человек. Люди все прекрасные. И у Гришеньки даже есть заместитель.

– Неужели? Очень интересно. А кто его заместитель?

– Олечка Галкина. Совершенно потрясающая женщина. Свободная, самостоятельная, умненькая. А главное, не истощенная, с прекрасным здоровым румянцем.

Татьяна Владимировна с подозрением относилась к худым людям. Она сразу начинала осведомляться о состоянии здоровья стройного человека. Доверия такие люди у нее не вызывали. Татьяна Владимировна была уверена, что недобор массы тела означает тяжелые физические и психические отклонения.

– Он с ней так тесно общается, что я начинаю подозревать нечто большее. Они все время перезваниваются, что-то шумно обсуждают. Олечка даже заходит к нам в гости. А в чем дело, все-таки?

– Да вообще-то ничего особенного. Просто племяннику надо с высшей математикой помочь, доходчиво объяснить кое-что. А Гришенька лучше всех подходит, вот я его и разыскиваю, – с ходу принялась выдумывать Машка. Ничего более правдоподобного в голову ей не пришло.

Надо уходить, Вольская ничего не знает. Пора смываться, а то начнутся вопросы, которым не будет конца.

– Диктуйте телефоны, Татьяна Владимировна, я запишу, и спасибо вам огромное, вы меня так выручили.

Марья записала номера телефонов и, попрощавшись, ушла.

Из задумчивости ее вывела трель мобильного.

– Алло!

– Маш, привет. Это я, Тоня. Как дела? Ты еще жива? Что-нибудь выяснила? – затараторила Антонина.

– Выяснила только телефоны Гришкины. Рабочий и домашний. Он, оказывается, отдельно от родителей живет, в собственной квартире. Работает в компании «Медрай», что-то там связанное с медицинским оборудованием. Надо туда ехать и задавать вопросы, только под каким соусом, я еще не решила.

– В какой, какой компании? «Медрай»?

– Настрой звукоприемники. Да, «Мед-рай», – по слогам отчеканила Марья.

– Господи, так там же Галкина работает. Помнишь, я тебе рассказывала о ней. Воля к победе у нее несгибаемая. Она – подруга моя закадычная. Давай я ей позвоню и предупрежу о твоем приходе. Оля с удовольствием тебе поможет. Она тебе расскажет все, что знает.

– Отлично. Позвони ей, пожалуйста, и предупреди о моем приходе. Между прочим, эта Оля – Гришкин заместитель и от этой Оли маман Вольского просто в восторге. Но сначала я должна прозвонить все телефоны. – Машка торопилась закруглить разговор.

Александрова оказалась чуткой женщиной.

– Ладно. Пока. Звони мне с новостями.

Прозвонив все телефонные номера и убедившись в полном отсутствии какой-либо информации, Марья решила навестить компанию «Медрай» и эту потрясающую Галкину.

Она задумчиво брела по улице. Дома Гришки нет. На работе тоже нет. Никто ничего определенного не знает. Все расплывается и исчезает. Гришки нет нигде. Ни дома, ни на работе. Родители его уверены, что он в командировке. На работе уверены, что он в отгуле.

Я же не уверена, что он еще жив. И вообще, подозрения у меня тяжелые и дурные. Но какие-то нечеткие, размытые.

Надо съездить к нему на работу и поговорить с этой Олечкой Галкиной, то-то ее Гришина матушка нахваливала.

– Здрасьте, – весело крикнула Марья, желая обратить на себя внимание.

Не обратить внимание было сложно. Во-первых, ярко-фиолетовые слаксы. Во-вторых, оглушительно розовая футболочка, расшитая драгоценными самоцветами внушительных размеров. На ногах – белые лодочки, украшенные сиреневыми, со спичечный коробок, хрусталями. Шея, руки и пальцы в золоте.

– Здрасьте, – ответил ей нестройный хор сотрудников «Медрая», немного обалдевших от этакой красоты.

– Мне необходимо поговорить с Ольгой Галкиной, могу я ее увидеть?

– Ольга Николаевна сейчас занята, но вы можете подождать ее, – защебетала секретарша, жадно вглядываясь в Марию.

«Фирменные шмотки. Высший пилотаж! А духи? Что это за запах? Интересно, настоящее это золото на руках? И зачем ей понадобилась Галкина? Вот уж точно ничего общего.

– Будьте так любезны, передайте Ольге Николаевне, что ее ждут, – с нажимом произнесла Марья.

«Что же они так вылупились на меня? Странные люди, ей-богу». Марья подбоченилась и выставила вперед крохотную ножку.

Секретарша, не отрывая оценивающего взгляда от посетительницы, вызвала Галкину в приемную.

– Опаньки, это вы ко мне? – завопила Олечка.

Мария удивленно вскинула брови. Мужской напор Гришкиной знакомой заинтриговал ее. Настоящая русская красавица, только косы не хватает.

– Да. Мне необходимо поговорить с вами и лучше бы наедине. Вам Антонина должна была позвонить и предупредить. Меня зовут Мария.

– Поняла, просто Мария, да? – захохотала Галкина и закашлялась. – Тонька звонила, но я толком ничего не поняла, надеюсь, что вы проясните мне ситуацию. И давай на «ты».

– Договорились. – Марья улыбалась.

– Хорошо, Мария. Дамы и господа, у меня приватная беседа, прошу не беспокоить. Пошли, Мария, поговорим. Кстати, и покурим. Я надеюсь, ты куришь?

Марья кивнула. Стремительность Галкиной пришлась ей по душе. А то время утекало, а результатов не было.

Олечка внимательно слушала Марью. Просто невероятно. Гришка – обаятельный, доверчивый, необыкновенный Гришка – исчез? Разве так бывает?

– Послушай, Маш, я тебе, конечно, верю, но звучит все это неубедительно. Как-то надуманно, что ли? Григорий взял отгулы и, как я понимаю, отправился в дальний вояж. А на работе должен появиться дней через десять.

Галкина энергично почесала затылок, потерла шею и добавила:

– Может, это он сам тебя разыграл? Знаешь, притворился трупом, а потом быстренько слинял. Хотя на него это не похоже. Слишком тупая шутка для него. А главное, откуда он узнал, что ты пойдешь к своей подруге, во сколько ты пойдешь, значит, знал адрес Тоньки. Н-да, что-то уж очень глупо.

Они уставились друг на друга. Марья нервничала.

– Оля, поверь мне. Я действительно видела его. Потом он исчез. И его нигде нет. Я не страдаю галлюцинациями. Я хочу его найти и успокоиться.

Галкина тяжело вздохнула:

– Тонька меня предупредила, что ты нормальная. А Гришка вообще-то человек умный и способности у него фантастические. Но валяться в подъезде, на полу? Очень странная картина! Хотя от этих его способностей меня в дрожь иногда бросает, несмотря на то, что я женщина не робкого десятка. Улавливаешь?

– Пока нет. Ты лучше про способности объясни, пожалуйста. Рассказывай, Оль, не томи.

– Ладно. Только не надейся и не рассчитывай, что это мои выдумки. Недели две назад мы праздновали день рождения Леонида Петровича, нашего шефа, в ресторане. – Галкина перевела дух. – Маш, давай присядем, а то я весь день на ногах.

– Куда?

– На подоконник, не дрейфь, он чистый. У нас уборщица классная.

Женщины уселись на подоконник и Галкина, закурив очередную сигарету, продолжила.

– И эту Гришкину демонстрацию видели все: и сотрудники, и приглашенные. Кстати, и брательник Гришкин двоюродный или троюродный – Илларион Игнатьев.

– Да о чем ты, какая демонстрация? – заорала Машка, притопывая ногами от нетерпения. Олечкины длинноты ее раздражали.

– Ты на меня не ори. Я и так волнуюсь. В ресторане мы все сидели, естественно, выпили, закусили. Потом танцевали. Песни пели. Веселились ужасно.

– Я сейчас тебя ударю, – Машка уже не орала, она шипела.

– Настроение было отличное, – невозмутимо продолжала Олечка, – выпили все, конечно, крепко, и тут вдруг Гришку понесло. Поднимается он с бокалом, поздравляет Ленчика, цветисто так поздравляет, желает имениннику добра всякого. А потом и говорит: «А не хочешь ли ты, Леонид Петрович, стать президентом?» Ну, Ленчик смеется, конечно, и отшучивается. А Гришка с напором таким и вроде уже с обидой в голосе продолжает, что, мол, может сделать так, что дальнейшая карьера Ленчика будет необъяснимо прекрасной. И что он, Гришка, может в принципе любому человеку судьбу изменить в любую сторону. Много еще чего он может, а если кто не верит, так он прямо здесь и сейчас продемонстрирует свои возможности. Ну и так далее.