СМЕрШная история часть первая 1941 (СИ) - Павел Киршин

не будет. Он один и без оружия спрятался на потолочной балке, куда залез, заслышав звук двигателя. Три вооружённых милиционера должны были легко найти и скрутить мерзавца, так неудачно подставившего меня.

***

Пойманный, похожий на "Бармалея" в исполнении Ролана Быкова, стонал так жалобно, что казалось, будто ёжика рожает. "Серые" милиционеры, перетянув ему простреленную конечность, тем временем рассказывали, как героически справились с напавшим на них преступником. Хорошо, что за мной никто не наблюдал, когда менты выдавали свою версию захвата. Феноменально! Эти два клоуна, не сговариваясь, на скорую руку сочинили простенькую легенду. Сидя в машине, беззвучно хихикал, слушая про нападение с доской. В отличие от Ивушкина, я "видел" как там было на самом деле.

Пока седоусый обходил строение вокруг, эти юмористы зашли внутрь. Осматривать особо было нечего. Покосившиеся стены прятали в себе две небольших комнатки, кладовку и центральное помещение. Сообща проверив всё и ничего не найдя, Пузанчик спровадил товарища, а сам присел в кладовке, с целью облегчиться.

Картина маслом.

Рябой со Старым стоят у входа, дымят папиросками. Вдруг, внутри грохот и матерные крики. Это подломилась балка и перепуганный уголовник свалися на собравшегося погадить милиционера. Пузан со спущенными штанами лежит на животе, на нём (чутка оглушённый) ворочается злодей. Рябой, став свидетелем такого надругательства над советской милицией, стрельнул в потолок, добавляя этим в голоса злосчастной парочки истеричных ноток.

Два обстоятельства спасли засранца от большего позора. Во‐первых, он не успел начать процесс дефекации. (То, что оба не обосрались от испуга, говорит лишь о крепости советских людей — не более.) Во-вторых, он успел натянуть штаны, до подхода Седого.

***

Когда, вместе с раненым разбойником, меня высаживали у здания оперпункта железнодорожной милиции, заприметил у входа стенд с висевшей на нём стенгазетой за июнь сорок первого. И так нерадостный от предстоящих проблем в ментовке, совсем приуныл. Великая отечественная, млять, война. Сколько дней осталось, какое сегодня число?

Передав нас дежурному, Пузанчик и Рябой умотали куда-то. Но, вопреки моим ожиданиям, нас не посадили в обезьянник, а отвели к начальнику отдела.

— Качубаев Арнольд Селиверстович, 89‐го года рождения. Был осужден и отбывал наказание по статьям 142‐я, 162‐я часть(в) и 167‐я.

— Так и есть, гражданин начальник. — развалившись на стуле, цедил через губу раненый Качуба.

Просидев в кабинете полчаса, устал охреневать. Такой оперативности от предков я не ожидал. Сначала притащили дело Качубаева, затем притаранили свои рапорта, привёзшие нас милиционеры и чуть позже был доставлен потерпевший с перебинтованной башкой. Со злобой зыркая на нас единственным глазом (другой был под бинтами), он не смог указать ху из ху. Проводив болезного, дядька в наглаженной белоснежной гимнастёрке попытался провести беседу и со мной, но обломался. Я расстроился не меньше следака, сам был не рад своей немоте.

***

Капитан транспортной милиции, Максимов Иван Захарович, с раздражением смотрел на двух подозреваемых. Щуплый подросток с неустановленной личностью и матёрый уголовник. По приметам оба подходят, но кто из них грабитель? Первый задержанный лежит в больнице без сознания и соответственно не может дать показаний, а описания данного Поповым, недостаточно для ареста. С одним подозреваемым было бы намного проще, особенно с таким рецидивистом, как Качубаев. С ним миндальничать не надо, часик в допросной и в камеру. Быстрый и проверенный способ, как раз успел бы в столовую на обед.

Из задумчивого состояния милиционера вывело появление гостя из ГБ.

— Иван Захарович, там старший лейтенант из госбезопасности, вас спрашивает. — Заглянул в кабинет дежурный.

Максимов удивился. — Кто таков?

— Говорит командировочный.

— Выведи этих в коридор. — Капитан застегнул верхнюю пуговицу и поправил портупею. — Зови.

Гость зашёл в кабинет, пожав протянутую Максимовым ладонь, представился. — Товарищ капитан, старший лейтенант Клименко прибыл для выполнения особого задания. Вот командировочное предписание.

Коренастый, с великолепной выправкой, старлей НКВД протянул служебное удостоверение и сопроводиловку.

Внимательнейшим образом, проверив документы, капитан поинтересовался. — Э-э… Дмитрий Анатольевич, в вашем предписании не уточняется цель вашего задания. Поясните? — Жестом, предложив гостю присесть, Иван Захарович, сложив пальцы в замок, приготовился слушать.

— Ожидаются провокации на вверенном вам участке. Предположительно, диверсии завербованными агентами. Я должен провести проверку несения караульной службы, пунктов связи и охраны железнодорожного моста.

Максимов задумался. Проверка, это понятно, но причём здесь он? Будет требовать сопровождение? Так у него личного состава впритык, свободных людей нет. — Что от меня требуется? Людей у меня… — Его прервал шум за дверью. — Дежурный!! — Извинившись перед Клименко, крикнул капитан.

Со стороны коридора, где чем-то неслабо бахнуло, донёсся непонятный скрип. А затем, дверь резко распахнулась и ввалился один из задержанных — мелкий шпанёнок. Странным, шатающимся шагом, он подошёл к повернувшемуся к нему энкавэдэшнику и навалился на него всем телом.

***

Когда нас вывели и посадили на лавочку в коридоре, дежурный, убедившись, что мы остаёмся под его присмотром, ушёл к себе за конторку. Что он там делал, видно не было, но благодаря моей охрененной способности, зрение стало не таким уж и важным. Мужичок решил попить чайку и сейчас закопошился с примусом. Сидевший рядом покоцаный уголовник начал клевать носом. Я усмехнулся, конечно, ведь по ночам людей грабит вместо того чтобы спать, как все нормальные граждане. А чем там начальнички заняты?

Сосредоточиться, втянуть ноздрями воздух и протянуть виртуальный щуп своего любопытства за дверь. Сидя в нескольких метрах от закрытой двери я услышал их разговор, словно вернулся в свой век и в ушах беспроводные наушники. Это радовало, значит запахами дело не ограничилось. Оп‐па! Не дремлет контора: знают и бдят. Возможные диверсии? О, да! Скоро всяческих шпионов‐диверсантов будет хоть пруд пруди. Помимо немцев, хватало всяких предателей. Кто за деньги, а кто за идею. Противников у новой власти хватало. Одних раскулачили, у других родня поумирала с голоду, а третьи вообще с царских времён шифруются. Были и четвёртые, пятые и двадцать пятые.

Пошмыгав носом, принюхался. Что-то меня беспокоило. Чёрт! Мне бы чутка времени, так сказать потренироваться в свободной обстановке (пожрать бы тоже не помешало). Млять! Понял! Догадка казалась невероятной, но я решил уже для себя, что буду доверять своим чувствам. Приезжий гэбэшник и есть диверсант. Не теряя времени метнулся к дежурному. В затылок мужичка, наклонившегося к чайнику, пришлось бить двумя руками. Ручонки у меня сейчас хилые, потому бил со всем уважением, то есть не жалеючи. Подставив коленку, смягчил его падение на пол, потом спасибо скажет… наверно.

Спящего урку усыпить было проще. Усталость, плюс потеря крови. Секунд на двадцать пережать сонную артерию и дело в шляпе. Конечно была подлая мыслишка