Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома - Андрей Подволоцкий

По другой версии, поддержанной академиком П.П. Толочко, «половец» — производное от зафиксированного летописями первоначального «онополовец», т. е. житель «оной» или «той», противоположной от Киева, стороны Днепра (и половины степи, разделенной Днепром «на полы»). Правый же берег Днепра киевские летописцы называли «сей», т. е. «этот», а саму западную сторону — «русской». Половцы же, появившись в 1055 г. на Левобережье Днепра, в восприятии русского населения якобы сразу стали «оно-половцами», или же просто «половцами».

Как бы то ни было, но вскоре Киевской Руси пришлось на собственной шкуре ощутить силу «иных». Разгромив кочевников-торков, занимавших до них русское предполье, в 1061 г. половцы во главе с ханом Искалом (Сокалом) впервые напали на русские земли, разбив войско переяславского князя Всеволода Ярославича.

«Придоша Половцы первое на Руськую землю воевать. Всеволодъ же изыиде противу имъ месяца февраля въ второй день и бившимься имъ. И победиша Всеволода и воевавше отидиидоша. И се бысть первое зло на Руськую землю от поганыхъ безбожныхъ враг. Бысть же князь ихъ Сокаль», — сообщает Ипатьевская летопись.

С этого времени половцы в течение более полутора веков непрерывно угрожали южным границам Руси, то совершая на нее опустошительные набеги, то усугубляя княжеские усобицы своим участием. До тех пор небывалая по продолжительности, ожесточенности и масштабам борьба составила целый период в русской истории. Она развернулась на протяжении всей степной границы от мордовских лесов, через верховья Воронежа, Дона и Донца, по притокам Днепра, верховьям Южного Буга и до предгорий Карпат. Считается, что с 1061 по 1210 г. половцы совершили 46 больших походов на Русь: на города Поросья — 12, Черниговскосеверское княжество — 7, Киев и Рязань — по 4 и на Переяславль-Русский — 19. Это не считая мелких пограничных набегов и участия в «которах» (усобицах) русских князей, когда половцы грабили даже такие далекие от родных кочевий города, как Минск (1084) и Москва (1177).

Безо всякой натяжки можно считать половецкую экспансию предтечей гораздо более страшного татаро-монгольского завоевания. Сами же кипчаки стали «навозом» для будущей Золотой Орды. Раскинувшаяся от Иртыша до Дуная степь наполнилась быстро плодящимися кипчакскими родами, мгновенно собирающимися в «орды». С легкой руки персидского автора Насира Хосрова это степное пространство получило название «Дешт-и-кипчак» — «Степь кипчакская» (автор «Слова о полку Игореве» практически солидарен с Насиром Хосровом, говоря о «поле Половецком»).

Отношения между половцами и русичами почти сразу сложились как антагонистические. И дело не только в ярко выраженной, с самого начала соприкосновения двух народов, агрессивности половцев. Противостояние заключалось и в разности социальных формаций (родоплеменная — у половцев; феодальная — у русичей), и образа жизни (кочевой — земледельческий), и, наконец, религии (язычники — христиане[12]). Последнее особенно важно, так как в Средневековье именно религия играла главную роль в мировоззрении людей.

Так уж сложилось, что летописи на Руси вели исключительно монахи, которым вера предписывает, среди всего прочего, «…любите врагов ваших, благословлять проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:44). Но исполнять христианские заповеди даже монахам не всегда под силу, а уж после того, как половцы на их глазах убивали, или угоняли в плен беззащитных людей, или грабили церкви — это было выше их сил! Потому один летописец даже ввел в летопись пассаж, что половцы — «самого Бога враги»; а полюбить врагов Бога человеку, почитающему Бога, нет никакой возможности.

Но вернемся к половцам. Разгромив Всеволода Ярославича (сына Ярослава Мудрого и отца Владимира Мономаха), кочевники не успокоились. В 1068 г. они вышли против объединенного войска Ярославичей[13] на реке Альте — и вновь торжествовали победу.

«…Придоша иноплеменьници на Рускую землю, Половци мнози. Изяславъ же и Святославъ и Всеволодъ изиидоша противу имъ на Льто (реку Альту. — А.П.) и бывши нощи поидоша противу соби. Грехъ ради нашихъ попусти Бог на ны поганые», — свидетельствует Ипатьевская летопись.

Это поражение стоило Ярославичам Киева: киевляне потребовали от старшего Ярославича — Изяслава — коней и оружия для защиты города; а когда тот отказал в их требовании, поднялось восстание. Восставшие выгнали Изяслава из города, а великим киевским князем поставили Всеслава Брячиславича Полоцкого, находившегося в то время в порубе (темнице). Лишь с помощью тестя, польского короля Болеслава, Изяслав смог вернуть себе княжеский стол.

В чем же была сила половецкого войска?

Несмотря на то что численность половецких родов уступала общей численности русичей в тот период (по оценкам — около 300—400 тысяч кипчаков соседствовали с приблизительно 2 миллионами русичей), в поход отправлялось практически все мужское население той или иной орды (или группы орд). Русь же могла выставить хоть и профессиональную, но немногочисленную (сравнительно с половцами) дружину — как правило, того князя, на чьи земли следовал набег. Таким образом половцам почти всегда удавалось достичь численного преимущества над врагом.

Основными элементами боевого порядка половцев были лава (боевая линия, цепочка без равнения) и колонна. Все войско делилось на четыре части — авангард, правое и левое крылья и центр, состоявший из тяжело вооруженной конницы. Бой половцы начинали с осыпания противника стрелами (традиционный прием — скачка по кругу вокруг войска противника, с непрерывным обстрелом его), а в момент решающей атаки половцы строились в колонну.

Излюбленным тактическим приемом половцев (да и других степняков) было притворное отступление с целью заманить в засаду с целью разгромить неожиданным ударом в подходящем месте, предварительно окружив.

Умели половцы также форсировать водные преграды, причем не только в составе воинских подразделений, но и целыми ордами, включая стада и кибитки. Переправу своих жилищ они, согласно сообщению современников, осуществляли следующим образом: сшивали десяток конских шкур, обшивали по краю одним ремнем и, подтянув края, спускали на воду. Затем на этот плот грузили повозку, после чего привязывали такой ковчег к конским хвостам и плыли на другой берег. Использовали они также такое индивидуальное переправочное средство, как кожаный мешок, набитый сухой травой, который также привязывался к конскому хвосту.

Кочевое скотоводство кипчаков позволяло вести только очень скудный образ жизни, поэтому крайне важным источником доходов для половцев служили набеги на соседей, грабежи сел и городов, угон скота и невольников. Как и для любых кочевников, для них состояние войны ради добычи было столь же естественным, как и кочевание по степи. Кипчаки в совершенстве владели способом облавы на людей. По словам современника, они «передвигаются столь быстро, что за одну ночь и за один день покрывают путь в шесть или семь, или восемь дней перехода… Когда они поворачивают обратно, вот тогда-то и захватывают добычу, угоняют людей в плен и вообще берут все, что могут добыть». (Этот прием у половцев унаследуют крымские татары, что, впрочем, и неудивительно, так как кипчаки приняли самое активное участие в их этногенезе.) С начала мая и до конца осени половцы начинали охоту за пленными. Ипатьевская летопись так передает слова Владимира Мономаха о половецких набегах: «…на весну начнеть смердъ тотъ орати лошадью тою, и приехавъ Половчинъ оударить смерда стрелою. И поиметь лошадьку и жону его и дети его, и гумно его зажжеть».

Словом, русские князья столкнулись с весьма опасным противником. Надо сказать, что очень долго они не могли подобрать к половцам «ключик». Лишь преодолев внутренние противоречия и объединив силы, южнорусские князья смогли одолеть врага — нанося частые удары по их кочевьям. Как правило, походы на кочевья начинались в конце зимы — начале весны, когда половецкие кони отощали от скудного подножного корма (в то время как кони русских дружинников получали полные меры овса), а в стадах кочевников начинался отел, что делало кипчаков маломаневренными.

Но это будет позже, лет так через сорок после первого боевого столкновения. В ту ж пору надо было решать «половецкий вопрос» — и поскорее. И Всеволод Ярославич решил этот вопрос по-своему.

Будучи вдов, он взял в жены дочь половецкого хана, в крещении названную Анной. Случилось это около 1069 г.

О половецкой жене Всеволода Ярославича практически ничего не известно. Историки предполагают, что она была родом из «донецких» половцев, что кочевали на Северском Донце. Брак был явно по расчету — Владимир Мономах в своем «Поучении» упоминает, что уже в зимних походах 1077—1078 гг. на полоцких мятежных князей участвовали и половцы. Следующей (1078—1079) зимой Владимир Мономах отбил половецкий набег на Стародуб вместе с черниговцами и… половцами. В этом походе Владимир Мономах захватил в плен двух половецких ханов — Асадука и Саука.