Свет! Больше света! Викторианская медицина с доктором Ватсоном - Елена Федоровна Соковенина

сделаем, то уже завтра…

– Завтра я приправлю баранину чесночным соусом! – сообщила миссис Хадсон, входя в гостиную. – И положу к ней пикули[3].

– Ах, – сказал на это доктор Ватсон и загрустил.

– Вчера вечером, – заговорил Шерлок Холмс, не переставая играть на скрипке, – вы шли от больного. Вечер был довольно промозглым, шел дождь, обедали вы довольно давно, и на углу с Глостер-плейс зашли в лавку. Лавочник взял жареную камбалу со сковороды, соскреб с нее мясо, перемешал его с жареной картошкой, завернул в газетный кулек и дал вам. Вы, дорогой доктор, шли по улице, ели из кулька камбалу и даже не заметили, что испачкали рукав и манжеты.

– Откуда вы все знаете?

– Я прекрасно знаю запах жареной камбалы. Его источает ваш костюм. А к вашим усам прилип кусок промасленной газеты, на котором отчетливо видны строки: «Три правила пересаж…», что, конечно, означает «Три правила пересаживания усов клубники». Из этого следует, что лавочник заворачивает покупки в субботний выпуск «Дейли Мейл», где есть советы садоводам. А следовательно, это был мистер Пакер, лавка которого находится на углу Глостер-плейс с Оксфорд-стрит. Так что диспепсия вам обеспечена.

– Я очень люблю жареную камбалу, – пробормотал Ватсон. – И вы, Холмс! Весь Лондон любит жареную камбалу.

– Несмотря на то, что она тухлая. Поздравляю, Ватсон, диспепсия нам обеспечена.

– Оставьте вы меня с этой диспепсией, Холмс! Я привык.

И доктор стремительно выбежал из гостиной. Ему было необходимо посетить одно важное место.

Потом он вернулся и молча сел в кресло. Шерлок Холмс продолжал играть на скрипке.

– Когда же вы перестанете пилить несчастный инструмент, – сказал доктор вполголоса.

– Ватсон, вы опять хандрите, – заметил на это знаменитый сыщик. – Можете внести эту болезнь в список самых распространенных немочей викторианского Лондона.

Ватсон обрадовался и тут же бросился записывать.

«Хандра, подавленное настроение, раздражительность, меланхолия, истерия – она же нервная слабость. Если пациент имеет склонность:

с унылой физиономией бродить по комнатам вместо того, чтобы заняться чем-нибудь нужным или интересным,

или внезапно разражаться рыданиями без всякой причины,

или вздрагивать от малейшего шума, а потом ругать всех подряд по самому пустячному поводу,

а также:

просить подать соль, затем придираться, что соль подали недостаточно быстро, а потом внезапно выяснить, что ему этой солью всю жизнь испортили,

диагноз: слабые нервы.

Особенно часто эта болезнь настигает интеллигентных людей или богатых аристократов. Фермеры, рабочие и бедные аристократы не могут себе такого позволить. Они или заняты работой, чтобы не умереть с голоду, или бегают в поисках заработка.

В крайнем случае, соображают, как бы написать знаменитый роман или гениальную картину, уморить богатую тетушку или выгодно жениться.

Бедные лондонцы не имеют времени на нервную слабость».

Доктор на секунду задумался и написал еще вот что:

«Слабость физическая – верная компаньонка нервной слабости.

Большинство девочек, – как писала недавно “Таймс”, – рождается уставшими, бескровными, дряхлыми умом и телом. Эта болезнь носит расплывчатое имя слабости, истощения или болезни позвоночника. Не только собственная их жизнь нездорова, но они забирают жизненные силы тех, кто о них заботится. Не притворство делает их вампирами. Недостаток движения, упражнений, изменений климата, которые могли бы со временем ускорить пульс в венах пациентки, не допускает румянца на ее щеках».

Доктор хотел продолжать – в статье было описано лечение такого рода вампиризма, но тут из гостиной послышалось чиханье. Шерлок Холмс чихнул шестнадцать раз подряд!

– Ну, – сказал он, когда Ватсон закончил его осматривать, – какой будет диагноз?

– ИНФЛЮЭНЦА, – РЕШИТЕЛЬНО СКАЗАЛ ДОКТОР ВАТСОН И ТУТ ЖЕ СТАЛ ЗАПИСЫВАТЬ В БЛОКНОТ: «ИНФЛЮЭНЦА».

– Никогда не мог понять, что это такое, – проворчал Холмс, благосклонно позволяя миссис Хадсон закутать себя в плед и подать себе горячего чаю.

– Когда приходит осень, лондонцы начинают чихать, кашлять, жаловаться на температуру и головную боль, и ломоту в мышцах, и, наконец, ложатся в постель и вызывают доктора Ватсона. А доктор Ватсон только вздыхает, разводит руками и говорит: «У вас инфлюэнца»! Ватсон! Объясните вы мне, наконец, что такое эта инфлюэнца? Человек может болеть пятнадцатью разными болезнями, все они в большей или меньшей степени похожи на грипп, и все почему-то называются инфлюэнца!

Доктор Ватсон ужасно смутился.

– Это… – забормотал он, – это… это, знаете ли, вирус. Острая инфекция, поражающая дыхательные пути.

– Другими словами: «то ли грипп, то ли простуда, то ли непонятно что»?

– Э… э… Ну, да. Это и называется инфлюэнца!

«Лягушка в горле» – так говорят англичане о простуде.

– А может быть, это не вирус?

– Нет, это вирус.

– Откуда вы знаете? – придирался Холмс. – Мне кажется, вы даже не знаете, что у человека есть легкие. Вам известно, что такое вирус? Мне неизвестно!

– А напрасно! – доктор Ватсон достаточно пришел в себя, чтобы защищаться. – Это слово вошло в медицину уже восемь лет назад. Российский ученый Дмитрий Ивановский открыл вирусы и тут же назвал их этим словом. В переводе с латыни virus означает «яд».

Ватсон очень испугался, что Шерлок Холмс опять станет ворчать и решил спастись.

– Вот вы говорите, инфлюэнца. Вы смеетесь! А ведь многие болезни вообще еще не открыты. Они путаются между собой, маскируются одна под другую и вообще изображают из себя невесть что. Поди пойми, грипп у человека, какой-то там вирус или просто простуда!

Шерлок Холмс направил на Ватсона смычок.

– Тогда скажите мне, что такое катар, – заявил он. – Он ведь тоже похож на грипп. Я требую объяснений. В чем разница?

Экстракт и пластыри Пондса – лучшее средство от катара!

– Это… это…. это такая инфекция дыхательных путей, – промямлил доктор.

– Отчего же ее нельзя считать инфлюэнцей?

– От того, от того, – бормотал Ватсон, – от дыхательных путей! Если грипп, или инфлюэнца, поражает весь организм, то катар – заболевание горла, или бронхов, или легких, короче говоря – органов дыхания.

На это Холмс не смог придумать ничего каверзного, а доктор Ватсон вытер со лба пот и стал записывать. Она записал инфлюэнцу, катар, а потом добавил:

«Случалось, инфекция была очень хитрой. Сначала она изображала из себя инфлюэнцу (которая в то время и сама по себе была опасна), а потом внезапно оказывалась страшным гриппом или воспалением легких. Туберкулезом. Оспой, тифом или холерой. Действенного средства от этих страшных болезней не было, поэтому если оказывалось, что у больного заразная инфекция, могло быть вот что.

Во-первых, пациента могли отправить в больницу.

Но лечение в больнице стоило дорого. Были, конечно, больницы и госпитали для бедных. Самым главным местом,