Три золотых пророчества - Кира Гембри

далеко на больничной койке.

Заяц, дожидавшийся за дверью, спустился вместе со мной по лестнице. Возможно, я казалась ему похожей на зомби, и он решил на всякий случай за мной присмотреть. Когда мы спустились на первый этаж, Ной как раз распахнул снаружи входную дверь. Вид у него тоже был измученный: вокруг глаз залегли тени, а его любимый чёрный свитер был надет задом наперёд.

– Это Заяц тебя разбудил? – спросил он. – Я зашёл к пациентам совсем ненадолго и был уверен, что закрыл дверь в гостиную.

– Всё в порядке, – быстро ответила я, хотя в глубине души ощутила угрызения совести. Только сейчас я поняла, как мало внимания уделяла Ною в последние часы. А ведь спасательный вертолёт и эвакуация бабушки наверняка напомнили ему о тяжёлых днях. Его мама погибла в автокатастрофе.

– Ты совсем не спал? – немного смутившись, спросила я.

– Спал, но меня разбудила толпа народу. Пойдём, я тебе кое-что покажу.

Ной провёл меня в гостиную и указал на заваленный едой стол. Онемев от изумления, я уставилась на тарелку с солнечно-жёлтыми кусочками пирога – до меня медленно доходило, что я проспала половину вторника и всю ночь. Потому что лимонный пирог Кэтлин пекла только по средам.

– Мы вчера даже не заглянули в волшебный медпункт! – воскликнула я. – Представляю, как там все проголодались, лепреконы дразнят русалок и…

– Не волнуйся, – прервал меня Ной. – Я навестил их, как только Кэтлин ушла домой. Вообще-то она хотела остаться здесь на ночь, но я убедил её, что нам не нужна няня. Лепреконы твёрдо пообещали вести себя прилично, когда я рассказал им о твоей бабушке.

– Ох, ну ладно. Спасибо, что позаботился обо всём.

Несмотря на беспокойство за Нану, на душе потеплело, и я с неуверенной улыбкой опустилась на стул. И снова посмотрела на заваленный едой стол.

Судя по всему, я сказала доктору правду: весь Патч-Айленд, казалось, был готов позаботиться о нас с Ноем. Вокруг лимонного пирога стояли кастрюли с супом, банки с компотом, лежали булочки и ещё что-то в закрытых лотках – возможно, мясное рагу или рулет, наверняка с кухни Бренды Грэхам. Сбоку торчала слегка запылённая картонная коробка.

– Шоколадные конфеты? – в замешательстве пробормотала я.

– От старины Фергюса. Он тоже хотел что-то принести, а кулинарными способностями никогда не отличался. – Ной приподнял один уголок губ, но настоящей ухмылки не получилось. – Не знал, что здесь все такие заботливые.

Я открыла коробку и запихнула в рот несколько шоколадных шариков. Несмотря на подступивший голод и лежащие передо мной лакомства, я почувствовала, что больше ничего не могу съесть.

– Да, очень заботливые, – согласилась я. – Хотя я уверена, что многие заодно хотели узнать, есть ли какие-нибудь новости о Нане и скоро ли она вернётся домой.

Ной сел за стол напротив меня.

– Её здесь и правда любят, верно?

Я молча кивнула, и к горлу вдруг снова подкатил такой комок, что я больше не могла проглотить ни крошки. Нану не просто любили – в ней нуждались. Почти у каждого на Патч-Айленде был хотя бы один домашний питомец, а некоторые держали целые стада. Кто же позаботится о них, если что-то случится, а бабушка целый месяц будет в санатории? Не говоря уж о маленьком народце и прочих волшебных существах…

Пронзительно заверещал телефон, и я, вздрогнув, просыпала шоколадные конфеты из коробки на стол. Я подбежала к телефону и поднесла трубку к уху.

– Нана? Это ты? Ты можешь говорить? – задыхаясь, спросила я.

– Как в два года начала, так и говорю, – донёсся короткий смешок, и я с недоумением поняла, что у бабушки вполне счастливый голос. Она вела себя так, будто ничего страшного на самом деле не произошло. – Хорошо, что ты взяла трубку, – продолжила она, – потому что здесь скука смертная.

– Но… как ты?

– Ты же знаешь: от меня не так просто избавиться. Но сейчас ужасно раздражает сломанный телевизор. То есть на самом деле он не совсем сломан, просто не переключается на другой канал. А по этому каналу показывают только рекламу. Если врачи думают, что я буду ещё день лежать в постели, рассматривая кухонную технику по завышенным ценам или уродливых фарфоровых кукол, то они явно чего-то не понимают…

– Совсем не смешно! – сердито прервала я её. И тут же к глазам подступили слёзы, и я всхлипнула. Отлично: бабушка звонит из больницы, а я не придумала ничего лучше, чем на неё накричать.

– Солнышко, ты плачешь?! Всё в порядке? – в ужасе воскликнула Нана.

– Совсем не в порядке! Почему ты мне ничего не сказала про осмотр у врача? Как ты могла допустить, чтобы я думала, что всё в порядке?!

Нана вздохнула.

– Да мне вовсе не было плохо, – теперь в её голосе не было веселья. – К тому же ты помнишь, что случилось в прошлый раз, когда меня не было всего два дня. Я просто не могу оставить тебя одну на несколько недель.

– Ещё как можешь! – возразила я. – С нами всё будет в порядке, а если кому-то срочно понадобится ветеринар, пусть обращается к Кормаку и отправляется на Большую землю!

Но ещё не договорив, я поняла, что ничего не получится. Кормак забросил рыбную ловлю и теперь зарабатывал тем, что забирал туристов с материка и показывал им тюленьи лёжки на берегу. Он часто бывал в разъездах и не мог позволить себе отказываться от работы ради перевозки больных животных.

Нана, конечно, знала об этом, но, к моему удивлению, перечить не стала. Вероятно, чувствовала, что ей действительно необходимо остаться в больнице.

– Хорошо, – сказала она после небольшой паузы. – Тогда я постараюсь потерпеть здесь ещё какое-то время. Но не удивляйтесь, если, насмотревшись рекламы, я закажу автоматическую соковыжималку или фарфоровую принцессу с золотистыми кудрями.

Не выдержав, я рассмеялась.

– Вот так-то. – Нана тоже засмеялась, но уже не так, как в начале телефонного разговора: чуть серьёзнее, немного хрипло и самое главное – очень и очень устало. Я пообещала, что скоро ей позвоню, и с тяжёлым сердцем повесила трубку.

Ной тем временем достал из шкафа пачку какао и уже наливал молоко в кастрюлю, поглядывая на меня через плечо.

– Всё не так? – тихо спросил он.

Я сглотнула и смахнула слёзы со щёк.

– Ной, – сказала я, – мы должны кое в чём поклясться.

– Как скажешь.

Он подошёл ко мне, поднял руку и только тогда спросил:

– В чём будем клясться?

– Мы клянёмся, что не станем тревожить Нану своими проблемами или давать ей другие поводы для