Любовница королевских кровей - Линн Харрис

Почему? Что‑то в Антонелле не поддавалось объяснению. Она — расчетливая интриганка, и все же ощущается в ней боль — та, что приходит только с опытом. Он знает это, потому что тоже испытывает такую боль. У них есть что‑то общее, и ему это совсем не нравится. Это предательство по отношению к памяти его покойной жены. Дело не в том, что речь идет о женщине, — у него было полно любовниц после гибели Джулианны, — а в том, что она монтевердианка.

Кристиано отбросил мокрое полотенце и приготовился взять другое, чтобы обмотать бедра, когда придушенный вскрик привлек его внимание. Антонелла стояла, уставившись на него с разинутым ртом и вытаращенными глазами. Тело его немедленно начало реагировать. Ему было наплевать. Пусть любуется. Наверняка она привыкла к подобным зрелищам.

Возможно, если он удовлетворит свое влечение к ней, то сможет снова трезво размышлять. Сможет убедить Антонеллу заключить нужное ему соглашение. Секунду спустя девушка развернулась на пятках и поспешно исчезла. Кажется, она даже покраснела, но это, разумеется, игра. Конечно, игра. Она добивается, чтобы он пожалел ее. Один раз сегодня у нее это почти получилось.

Он обмотал полотенцем бедра. Глупо было бы предполагать, что эта знойная принцесса, которая вчера вечером висла на Рауле Веге, — не такая, какой ее рисуют многочисленные свидетельства и сплетни. Антонелла Романелли — красивая женщина, живущая в свое удовольствие. Не считая двух официальных помолвок, она встречалась с модным дизайнером, одним немецким графом, тремя гонщиками «Формулы‑1» и стареющим итальянским миллиардером. Рауль Вега — ее новое завоевание.

Кристиано потратил немало денег и усилий, чтобы проверить слухи о монтевердианском финансовом кризисе. Его отец уверен, что, если бы они захотели, Монтеверде развалилось бы, как карточный домик.

Но Кристиано не хочет рисковать. Сейчас, когда он перекрыл последний возможный источник инвестирования, оставшаяся часть его плана довольно проста: он предложит Антонелле сделку за то, что она поможет ему приобрести права на разработку месторождений железной руды в Монтеверде. Взяв месторождения под контроль, он добьется мира в регионе. Это единственный источник доходов Монтеверде. Если Кристиано будет контролировать его, сможет контролировать и государство.

Однако он понимал, что все не так просто. Антонелла умнее, чем он считал, это во‑первых. Она не собирается дешево продать себя. Нет, она потребует корону Монтероссо, не меньше. И он поманит ее короной, если потребуется. Но не вручит. О женитьбе на Романелли не может быть и речи. Две разорванные помолвки она уже пережила, переживет и третью.

Ветер завыл у него над головой. Пока ураган был ему на руку. Он изолировал Антонеллу. Однако стихия разгулялась не на шутку, и трудно сказать, чем все закончится.

Кристиано открыл шкафчик и нашел моток клейкой ленты. Стеклянные двери, ведущие в патио, не имели ставен. И хотя над ними был укреплен козырек, он сомневался, что этого будет достаточно. Прилепив крест‑накрест полоски скотча к стеклу, Кристиано отправился в спальню, готовый встретиться лицом к лицу с противником.

Антонелла сидела в кресле, листая журнал. Она не подняла глаз, когда он вошел.

— Стало хуже, да? — спросила она.

Кристиано расстегнул «молнию» своей сумки и вытащил сухую одежду.

— Еще нет, но, думаю, скоро станет. Ты нашла радио?

— Да, но без запасных батареек.

Придется им быть экономными и слушать только последние известия, если прекратится подача энергии.

— В доме не так много еды. Крекеры, колбаса, банка оливок, сыр в аэрозольной упаковке.

— Что это такое? — Антонелла посмотрела на него, удивленно подняв брови. И обнаружила, что он полуобнажен. Она облизала языком нижнюю губу.

Кристиано пришел в ужас. Еще немного — и полотенце уже не скроет того, как она на него действует. Черт побери! Он собрал в кулак всю свою волю, заставляя тело слушаться приказов разума.

— Это американский продукт, — прозаично ответил он. — Его разбрызгивают на крекеры.

— Разбрызгивают? — Она пришла в ужас.

— Да.

Ее передернуло.

— Звучит отвратительно.

— Зависит от того, насколько ты голоден.

Несмотря на привилегированное происхождение, Кристиано служил в монтеросских войсках специального назначения. Он слишком хорошо знал, что такое лишения и голод. В то время как Антонелла порхает по свету в поисках приключений, ее соотечественники теснятся в бункерах на границе, окруженные колючей проволокой, и питаются чем попало. Как питались и монтеросские солдаты, когда он служил в армии.

— Нам все же надо было вернуться в город, — заметила Антонелла, вставая с кресла и направляясь к закрытым ставнями окнам. — Тогда мы не остались бы без связи с внешним миром и нам не пришлось бы есть аэрозольный сыр.

— Радуйтесь, что мы в безопасном месте, принцесса. В мире много людей, которые этого не имеют.

Если Антонелла и заметила сталь в его голосе, то не подала виду. Она сильно нервничала. Неужели ее так пугает ураган? Она окинула Кристиано чуть ли не безумными глазами, потом быстро отвела взгляд. И снова повернулась к окнам. Но что ее так нервирует? Может, она боится замкнутых пространств? Спальня, конечно, просторная, но с закрытыми ставнями и единственной лампой она здорово смахивает на пещеру. Или ее нервирует то, что он почти голый? Интересная мысль.

— Не имеет значения, где мы находимся, — заявил он. — Телефоны сейчас не работают нигде. И у нас не было времени возвращаться в город.

Она остановилась и обхватила голову руками.

— Не могу поверить, что я застряла здесь, с тобой, неизвестно насколько. Это кошмар.

— Я могу придумать массу способов скоротать время. — Кристиано не сомневался, что эти слова разозлят ее.

Она снова вскинула голову:

— Это неподходящая тема для шуток.

— А с чего ты взяла, что я шучу?

— Заруби себе на носу, Кристиано: я не буду с тобой спать. И я была бы крайне признательна, если бы ты что‑нибудь надел. — Голос ее сорвался.

Кристиано потер рукой грудь, от души развлекаясь. Значит, ее нервирует его нагота. Она хочет его, без сомнения.

— Я расстраиваю тебя?

Антонелла выглядела как монашка, попавшая в стриптиз‑клуб. И с чего это вдруг? Она не девственница, не наивная девочка, однако отлично притворяется таковой.

— Не будь смешным, — с трудом выговорила она. Секунду спустя беззаботно взмахнула рукой, похоже обретя равновесие. — Ты никоим образом не действуешь на меня. Так что можешь набросить какую‑нибудь одежду.