Сэндсторм - Лоренс Гоф

– Что ты делаешь? – крикнул Азиз. Моника усмехнулась, стряхнула с ног туфельки, ухватилась за хромированный обод ветрового стекла, встала и выпрямилась во весь рост. – Остановись! Ты что, спятила?

Моника не обратила на его крик ни малейшего внимания.

Она прижалась к стеклу плечом; ее пальцы пробежались по пуговицам блузки, которая затрепетала на ветру за спиной девушки подобием флага.

– Быстрее! – воскликнула Моника. Азиз надавил на педаль газа. Машина прыгнула вперед. Моника вздрогнула, затем заливисто рассмеялась. Блузка исчезла в ночи. – Быстрее, Азиз! – Ветер развевал ее волосы, белые груди блестели в свете звезд и крошечной луны, что виднелась низко над землей на востоке. Азиз вдавил педаль в пол. Оранжевая стрелка на спидометре метнулась вправо. – Быстрее, быстрее!

Сто семьдесят километров в час. Сто восемьдесят. До сих пор Азизу не доводилось испытывать «мерседес» на прочность. Впрочем, все когда-нибудь случается впервые.

Юбка Моники задралась до талии, ветер яростно трепал ткань. Азиз снял левую руку с руля, погладил бедро девушки, шаловливо дернул вниз миниатюрные трусики. Смех Моники отнесло в сторону. Азиз согнул пальцы и дернул сильнее.

Моника взвизгнула. Механна инстинктивно надавил на тормоз. «Мерседес» резко занесло. Верблюды, которые переходили дорогу, вырастали в размерах буквально на глазах.

Азиз отчетливо различил туповатые морды, широко раздутые ноздри… Лобовое стекло разлетелось вдребезги. Автомобиль соскочил с дороги и перевернулся. Француженок вместе с их дешевенькими сумочками выкинуло наружу, а вот Азиз застрял за рулем. «Мерседес» оставил позади себя в каменистой почве пустыни глубокую борозду. Механна словно приклеился к рулю: голова бессильно повисла, глаза, нос и разинутый рот оказались забитыми песком.

Патруль обнаружил перевернутую машину на рассвете.

Изучение места происшествия велось по заведенному распорядку, то есть без лишней спешки, до тех пор, пока офицер не открыл багажник «мерседеса» и не извлек оттуда саквояж с крадеными бриллиантами, набором стальных отмычек, гаечных ключей и фомок; кроме того, в саквояже нашлась алюминиевая шкатулка, выложенная изнутри поролоном, в которой Азиз хранил сложное и – что самое главное – противозаконное электронное оборудование.

Весть о преждевременной смерти Азиза Механны достигла Каира ближе к полудню. Коллеги Азиза безо всякого труда раздобыли копию полицейского рапорта и тщательно изучили описанные в том обстоятельства аварии, уделив особое внимание двум француженкам и тому, откуда они могли взяться. В конце концов, было решено, что авария и впрямь произошла по чистой случайности. Все в воле Аллаха, да славится имя его.

* * *

Зеленый свет, разумеется, не погас. Операция продолжала развиваться по плану, за исключением того, что команда уменьшилась на одного головореза. Чарли был упомянут одним из первых, как идеальный кандидат, поскольку обладал необходимым опытом и относился вдобавок к разряду тех, кого в случае чего можно спокойно принести в жертву.

Глава 5

Каир

Феллахи называли город Миср-умм-аль-дуньян – Каир, матерь мира. Ричард Фостер придерживался менее романтического взгляда на вещи. Он воспринимал город как сто двадцать квадратных миль унылых развалюх вкупе с угнетающей жарой, шумом, грязью и доводящими до безумия своей частотой и непредсказуемостью перепадами напряжения. Ричард Фостер являлся шефом каирского отделения ЦРУ. Его перевели сюда из Вашингтона шесть месяцев назад, весной.

Он с самого начала относился к своему перемещению, как к откровенному понижению в должности.

Фостер часто думал, что у него из памяти никогда не изгладится тот вид на Каир, который открылся ему, когда Боинг-747 компании «Эйр Иджинт» заложил вираж над городом, собираясь идти на посадку. Такого убожества он еще не видел. Кварталы приземистых хижин, толпы голых ребятишек на извилистых улочках, слой смога высотой в три или четыре этажа, скопище машин, повозок, людей… Господи!

Поблизости от телестанции с ее огромными антеннами паслось стадо тощих коз! Словом, уже в воздухе, в доброй тысяче футов над землей, он понял, что совершил, согласившись на это назначение, грубую, непростительную ошибку.

В салоне самолета работали кондиционеры, а едва Фостер ступил наружу, на него обрушилась адская жара. Пыль столбом, песчаные смерчи, ветер – столь горячий, что от него мгновенно высохли глаза… Добро пожаловать в Каир, матерь мира!

Фостер заложил руки за спину и посмотрел в пуленепробиваемое окно своего офиса. Американское посольство помешалось на Шари-Латин-Америка, напротив ресторана Шеперда в нескольких минутах ходьбы от набережной Нила. Что касается ресторана, Фостер отдавал ему предпочтение перед всеми остальными, ибо убедился на собственном опыте, что только тамошний бармен способен приготовить более-менее приемлемый «Том Коллинз». Фостер отвернулся от окна и уселся за стол, на котором лежало раскрытое досье Джека Дауни. Тот хмурился на фотографии; его высокий лоб наполовину скрывала скрепка. Фостер взял карандаш и стукнул Дауни по носу.

На панели селектора замигал красный огонек. Фостер взглянул на свои древние часы марки «Марлин». Ровно три. Он закрыл досье, перевернул папку обложкой вниз, потом решил, что этого недостаточно, и убрал ее в нижний ящик стола, а затем щелкнул рычажком селектора. Огонек погас.

– Пусть войдет, Дороти, – произнес Фостер в микрофон.

Дверь распахнулась, и в кабинет ввалился Джек Дауни. Из досье следовало, что его рост пять футов десять дюймов, а весит он сто семьдесят фунтов. Волосы Дауни, редкие на макушке, были темно-русыми и производили впечатление давно не мытых. Пухлые щеки, брюшко – Джек Дауни отличался комплекцией Санта-Клауса. Впрочем, одевался он с иголочки; некоторые – но не Фостер – находили даже, что Дауни обладает известным обаянием. Сейчас он выглядел словно коммивояжер, который специализируется на торговле предметами первой необходимости. Со времени последней встречи миновала не одна неделя. Фостер поднялся, пожал Дауни руку и указал на стул. Под мышкой у Дауни был некий перевязанный ленточкой пакет. Фостеру стало любопытно, что там такое, однако он удержался от вопроса. Дауни ухватился за спинку стула и придвинул тот на фут ближе к столу, потом сел, скрестил ноги на английский манер, достал из кармана пачку «Кэмел» и явно видавшую виды зажигалку «Зиппо», чиркнул колесиком и усмехнулся.

– Не возражаете? – справился он у Фостера.

Тот махнул рукой – мол, что с вами поделаешь. Дауни закурил, выдохнул клуб дыма и облегченно вздохнул.

– Чем могу служить, Джек? – Общаясь с людьми вроде Дауни, Фостер всегда старался избегать околичностей: он полагал, что так надежней всего.

– Я бы не отказался от кофе с пирожком, – сказал Дауни, – благо тележка в коридоре. Может, попросить Дороти?

– Дороти печатает на машинке и стенографирует. Она вовсе не официантка, Джек, и смертельно оскорбится, если вы попросите ее о чем-либо подобном.

– Пепельница у вас есть? – спросил Дауни, моргнув, что, очевидно, было равнозначно пожатию плечами.

– Увы.

Дауни заерзал на стуле, потом сложил чашечкой ладонь, чтобы было куда стряхивать пепел. Фостер посмотрел на часы.

– Два вопроса, – проговорил Дауни. – Первый. У меня имеются на примете ребята, которых я хотел бы, так сказать, поддержать материально.

– Имена?

– Хьюби Свитс, Мунго Мартин и Лайам О'Брэди.

– Что-то не припомню. Они уже работали на нас?

– В Центральной Америке, – ответил Дауни. – Если точнее, то в Колумбии.

– И чем они там занимались?

– Уничтожали плантации коки.

– А лично на вас они работали?

– Разумеется.

– И где?

– Во Вьетнаме.

– Черт, – пробормотал Фостер. – Они были у вас в подчинении?

– Ну да. Они солдаты, я лейтенант.

– Что входило в ваше задание?

– Так, ничего особенного, – Дауни улыбнулся. – Пустяки.

– А поподробнее?

– Могу только сообщить, что до меня доходили кое-какие слухи, не более того. Сами знаете, как это бывает.

– За вашими колумбийскими приятелями нет мокрых дел?

– В Колумбии? Что с вами, Ричард? Или вы забыли, какая там жизнь? – Дауни выдержал паузу. – Колумбийцы при изготовлении кокаина используют керосин. Мои ребята поступают следующим образом: отбирают керосин, поджигают плантации, а сами – в кусты и дожидаются, когда начнут вылетать пташки.

– Чтобы подстрелить их?

– Ричард, те люди, о которых идет речь, давно перековали свои плуги на «узи».

Фостер кивнул в знак того, что понимает. Джек Дауни провел на Ближнем Востоке добрый десяток лет и знал, к примеру, тот же Каир, как свои пять пальцев. Однако Фостер относился к работе всерьез, а потому намеренно слегка помотал Дауни нервы, прежде чем ответить согласием на в общем-то вполне заурядную просьбу.